Последний отзыв
Интересная книга
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
PER ASPERА. Документальный роман на тему российской экономики
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
PER ASPERА. Документальный роман на тему российской экономики
Аллан Крончер
Автор этой удивительной книги много лет проработал на Радио «Свобода» аналитиком и экономическим обозревателем. Опираясь на обширнейший документальный материал, он рисует правдивую, яркую эпическую картину хозяйственного уклада великой и несчастной страны – от разорительной революции до грабительской приватизации. И прислушаться к предупреждениям грамотного специалиста оказывается гораздо выгоднее, чем устранять последствия непродуманных государственных решений.
PER ASPERА
Документальный роман на тему российской экономики
Аллан Крончер
© Аллан Крончер, 2018
ISBN 978-5-4490-7344-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Посвящается моей жене Оле
Per aspera ad astra
(Через тернии к звездам, лат.)
Предисловие
Эта работа задумана как популярное изложение результатов моих исследований советской и пост-советской экономики России, полученных во время работы в Институте народного хозяйства им. Плеханова в Москве, а затем в Исследовательском центре Радио «Свобода» в Мюнхене, Германия, и во время пребывания в Испании.
Первоначально имелось в виду, что это будут две книги: о советской экономике 60-х и 70-х годов, и о событиях 80-х и 90-х годов, поскольку полученные результаты оказались в достаточной мере (мне даже хотелось сказать «в высшей степени») нетривиальными, но каждый раз что-то мешало.
В конце концов, уже теперь, в Израиле, я решил попробовать более легкую форму «романа-документа» и я надеюсь, что это получилось, имея в виду, что со временем мне всё-таки удастся превратить написанное в чисто профессиональную книгу (книги).
Изложение моих концепций «всерьез» начинается со второй части.
Прототип героя – реальная личность, профессиональный экономист, работавший в Исследовательском центре Радио Свобода сначала исследователем, затем руководителем Русской исследовательской группы, а потом редактором экономической программы, и выступавший по радио под псевдонимом «Александр Чернов», под которым он и был известен в России.
Роман имеет определенные автобиографические черты: многое (но не всё) из того, что происходит с героем или говорится о нём, действительно «имело место» в жизни автора.
И ещё одно. Работа, претендующая на серьезность, не должна быть полемичной – «non-polemical», как принято говорить. Я старался как мог, придерживаться этого правила, очень часто не давая событиям и людям их настоящих характеристик и воздерживаясь от использования ряда имеющихся у меня материалов, несмотря на их выразительность.
Но поскольку речь идет о том, что же, по моему мнению, происходило в российской экономике в действительности, у меня оставались только две возможности: время от времени давать оценки и событиям, и людям, в них участвовавшим – или не начинать работу вообще, поскольку без таких оценок она полностью теряла смысл. Кроме того, если не давать событиям и людям серьезную оценку, то можно с уверенностью ждать их повторения и прихода.
Я выбрал первый вариант – как вы видите. А в заключение – слова немецкого экономиста Вернера Зомбарта: «Задачей настоящей работы является лишь передача того, что я видел и попытка объяснить эти факты (В. Зомбарт, „Евреи и хозяйственная жизнь“, СПБ, 1912, стр. XIII)».
Постановка проблемы (1992 – 2015)
«Если такое поныне происходит, значит, все идет нормально в Стране Дураков; значит, все грозные слова о неминуемых реформах остаются только словами, а в реальности все пребывает в исходном положении.»
(Олег Мороз, «Совковая пастораль», «Литературная газета», 09.12.92)
Приглашение в Страну Чудес
Передо мной лежат две газетных вырезки: одна из «Известий» от 18.12.92, другая – из «Financial Times» от 19.12.92, то есть опубликованная днем позже. В первой сообщается, что госбюджет сбалансирован, во второй – что дефицит российского бюджета растет. Интересно, не правда ли? Но увлекательность ситуации не исчерпывается только этим одним, хотя и очень разительным противоречием, наоборот, это только начало, и, разумеется, сообщение «Известий» выглядит гораздо интереснее сухой информации «Financial Times».
Сделаем еще один шаг дальше и продолжим чтение заметки «Известий»: «Индекс насыщенности потребительского рынка за первую неделю декабря достиг максимума в нынешнем году». Подождите, подождите, это еще не повод радоваться, и не только потому, что этот самый высокий за год индекс насыщенности составил всего-навсего 64%.
Нет, дело оказывается в том, что «это не означает, что стало выпускаться больше продукции. Просто (просто!) стоимость товаров первой необходимости теперь так высока, что поглощает все средства населения, и люди не могут позволить себе ничего лишнего».
Вы, может быть, подумаете: «Да разве можно считать «насыщенностью рынка» положение, при котором покупателей с рынка выгнали, дверь за ними заперли и стали радоваться, что две трети товаров на нем из-за недостатка денег у населения больше не находят сбыта – а именно так надо понимать в этих условиях цифру «64%«».
Ваше изумление было бы оправданным в любой точке земного шара, за исключением Страны Чудес. Здесь эта ситуация представляется простой и понятной. Более того, по мнению руководителя Рабочего центра экономических реформ при российском правительстве Андрея Илларионова (вы видите, что все идет «на полном серьезе»), процитированному в «Известиях», «это свидетельствует, что экономика ноября-декабря является гораздо более рыночной, чем она была когда-либо раньше».
Понимаете? Здесь называется рыночной экономикой хозяйство без товаров и без покупателей, только с одними высокими «освобожденными», или, еще лучше – почти поэтично, «либерализированными» ценами. Не понимаете? Все правильно, или, как выразился в приведенной в эпиграфе цитате Олег Мороз, все нормально: правильно, что не понимаете, ваша логика здесь неприменима, здесь действует другая, своя, более удобная.
В соответствии с этой логикой не рынок создает цены, а цены создают рынок (для этого, как в свое время было сказано, их и «освобождали»), рынок, на котором поведение покупателей диктуется не спросом («платежеспособным спросом»), а только ценами: не можешь – не покупаешь. И чем более покупатель попадает под диктат этих цен, тем более «рыночной» становится экономика, хотя ничего общего с нормальным рынком эта ситуация не имеет.
Эта страна имеет свою собственную, не похожую ни на какую другую экономику, населена людьми, не похожими на других жителей планеты, со своей логикой, моралью, стандартами поведения, которые бы вызвали изумление где угодно, но не здесь – здесь все это логично, последовательно, а, главное, на месте.
И все же я не назвал бы это место «Страной Дураков». И не только потому, что то, что позволено Олегу Морозу, не позволено стороннему наблюдателю. Я тоже, как и он, полагаю, что эта система последовательна и логична, только эта последовательность и логичность определяется ненормальными обстоятельствами, в которых находится население этой страны, и уже очень давно.
Другими словами, в этом безумии видна система, как сказано в «Гамлете», но в основе этой системы лежит безумие. Безумны не столько люди, сколько безумны обстоятельства, в которых они находятся, и люди действуют соответственно этим обстоятельствам. Вот почему я предпочитаю называть эту местность Страной Чудес, а не как-либо иначе, хотя чудеса эти по большей части жутковаты.
Ну, а как же на самом деле дефицит госбюджета – исчез он или вырос? Если вы хорошо почувствовали особенности Страны Чудес, то поняли, что никакого «на самом деле» в ней нет и быть не может. Это как в теории относительности: все зависит от точки зрения. Если посмотреть под одним углом, то дефицит вырос, а под другим – исчез. Точно так же и с рынком: по одной точке зрения потребительский рынок давно рассыпался и как упорядоченное явление больше не существует, а по другой – экономика стала рыночной «как никогда ранее».
Сказанное позволяет сделать важный вывод: чтобы увидеть, как выглядит Страна Чудес на самом деле, надо выйти за ее пределы – и не столько физически, сколько умственно, поскольку жителем этой страны можно оставаться даже за ее географическими границами. Перестать быть ее обитателем в отношении своей ментальности.
Возвращаясь к начатой теме, отметим, что, конечно, в других странах и бюджетный дефицит, и потребительский рынок – понятия вполне определенные, но в том-то и прелесть Страны Чудес, что в ней все (или почти все) не так, как в других местах. И если вы почувствовали волнующую атмосферу Страны Чудес, заинтересовались ею и увлеклись ее тайнами, то перешагнем порог и начнем путешествие.
Впрочем, это путешествие будет далеко не полным, так сказать, только экскурсия: я экономист и познакомлю вас, главным образом, с одним регионом этой страны, хотя одним из самых обширных и, по-моему, одним из самых увлекательных – я хорошо помню неподдельное изумление и интерес западных студентов-славистов, которые у них вызвал мой рассказ об экономике, где безнатурную продукцию перевозят по бестоварным накладным для безноменклатурной реализации (о чем еще пойдет речь).
Итак, в путь! Впрочем, еще нет. Перед путешествием надо выяснить очень важный вопрос: «Если это – Страна Чудес, то ее, видимо, населяют счастливые люди?» Вопрос далеко не праздный, поскольку характер экономики определяется в первую очередь характером людей.
Kак я убедился, ментальность населения – главный фактор экономического развития, поэтому, по обычаю этой страны, присядем перед отправлением в путь и попробуем в этом разобраться.
Строители пирамиды, или Человеческий фактор в советской экономике
Немного поколебавшись, отвечу: нет, хотя это страна – действительно, страна нередко невероятных чудес, и чудес и смешных, и грустных (часто одновременно), но населяют ее несчастливые люди, которые научились с помощью различных приемов (или их научили) бывать время от времени счастливыми, кое-кто – довольно часто, а некоторые – даже всегда.
Те, которым удалось внушить, что им невероятно повезло родиться в государстве рабочих и крестьян, оказались самыми счастливыми. Люди, убиваемые медленно – условиями существования, или быстро – репрессиями и неудачными, пусть даже выигранными войнами, пели о том, «в какой стране нам повезло родиться», и что им «с каждым днем все радостнее жить». И многие из них, действительно, ни с кем не поменялись бы местами.
Это был тип, наиболее близкий к идеальному типу «строителя социализма», без которого эта экономика не могла бы существовать. Создание этого типа – «советского человека» обеспечило начатому в 1917 году эксперименту продолжительную жизнь почти в семьдесят лет, если не гораздо больше.
«Советский человек» – это «строитель социализма», прежде всего, советской экономики, великой «Пирамиды», на вершине которой находится очередной генсек (генеральный секретарь компартии Советского Союза), а внизу – бесчисленное количество ее строителей, «трудовые коллективы», работающие главным образом из потребности к труду на благо государства.
Когда я писал эти строки впервые (в 1992 году), я был убежден, что советская экономика совсем не умерла. Она продолжает существовать, пусть даже и тяжело больной, может быть, даже агонизирующей. И очень похоже, что это происходит и сегодня.
А может быть, это даже не агония, а мучительные, но небезуспешные попытки приспособиться к новым условиям – уж очень много общего между «старой» и «новой» хозяйственными системами, в первую очередь, их какая-то нереальность, «ненастоящесть», о которой речь пойдет впереди.
Фактором стойкости в высшей степени неэффективной хозяйственной системы была стойкость психологии «советского человека», которая после 1985 года внешне изменилась очень сильно, а в действительности часто лишь реагирует прежним образом на новые условия, так сказать, засверкала прежними гранями под лучами нового света.
В некоторых случаях неизменность психологических реакций поразительна. Пионерки, благодарившие Сталина за «счастливое детство», состарились и стали благодарить Егора Гайдара, доведшего их до еще большей нищеты и страданий, за «счастливую старость», как это можно было увидеть из письма, опубликованного в «Известиях» 27.03.92.
Аллан Крончер
Автор этой удивительной книги много лет проработал на Радио «Свобода» аналитиком и экономическим обозревателем. Опираясь на обширнейший документальный материал, он рисует правдивую, яркую эпическую картину хозяйственного уклада великой и несчастной страны – от разорительной революции до грабительской приватизации. И прислушаться к предупреждениям грамотного специалиста оказывается гораздо выгоднее, чем устранять последствия непродуманных государственных решений.
PER ASPERА
Документальный роман на тему российской экономики
Аллан Крончер
© Аллан Крончер, 2018
ISBN 978-5-4490-7344-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Посвящается моей жене Оле
Per aspera ad astra
(Через тернии к звездам, лат.)
Предисловие
Эта работа задумана как популярное изложение результатов моих исследований советской и пост-советской экономики России, полученных во время работы в Институте народного хозяйства им. Плеханова в Москве, а затем в Исследовательском центре Радио «Свобода» в Мюнхене, Германия, и во время пребывания в Испании.
Первоначально имелось в виду, что это будут две книги: о советской экономике 60-х и 70-х годов, и о событиях 80-х и 90-х годов, поскольку полученные результаты оказались в достаточной мере (мне даже хотелось сказать «в высшей степени») нетривиальными, но каждый раз что-то мешало.
В конце концов, уже теперь, в Израиле, я решил попробовать более легкую форму «романа-документа» и я надеюсь, что это получилось, имея в виду, что со временем мне всё-таки удастся превратить написанное в чисто профессиональную книгу (книги).
Изложение моих концепций «всерьез» начинается со второй части.
Прототип героя – реальная личность, профессиональный экономист, работавший в Исследовательском центре Радио Свобода сначала исследователем, затем руководителем Русской исследовательской группы, а потом редактором экономической программы, и выступавший по радио под псевдонимом «Александр Чернов», под которым он и был известен в России.
Роман имеет определенные автобиографические черты: многое (но не всё) из того, что происходит с героем или говорится о нём, действительно «имело место» в жизни автора.
И ещё одно. Работа, претендующая на серьезность, не должна быть полемичной – «non-polemical», как принято говорить. Я старался как мог, придерживаться этого правила, очень часто не давая событиям и людям их настоящих характеристик и воздерживаясь от использования ряда имеющихся у меня материалов, несмотря на их выразительность.
Но поскольку речь идет о том, что же, по моему мнению, происходило в российской экономике в действительности, у меня оставались только две возможности: время от времени давать оценки и событиям, и людям, в них участвовавшим – или не начинать работу вообще, поскольку без таких оценок она полностью теряла смысл. Кроме того, если не давать событиям и людям серьезную оценку, то можно с уверенностью ждать их повторения и прихода.
Я выбрал первый вариант – как вы видите. А в заключение – слова немецкого экономиста Вернера Зомбарта: «Задачей настоящей работы является лишь передача того, что я видел и попытка объяснить эти факты (В. Зомбарт, „Евреи и хозяйственная жизнь“, СПБ, 1912, стр. XIII)».
Постановка проблемы (1992 – 2015)
«Если такое поныне происходит, значит, все идет нормально в Стране Дураков; значит, все грозные слова о неминуемых реформах остаются только словами, а в реальности все пребывает в исходном положении.»
(Олег Мороз, «Совковая пастораль», «Литературная газета», 09.12.92)
Приглашение в Страну Чудес
Передо мной лежат две газетных вырезки: одна из «Известий» от 18.12.92, другая – из «Financial Times» от 19.12.92, то есть опубликованная днем позже. В первой сообщается, что госбюджет сбалансирован, во второй – что дефицит российского бюджета растет. Интересно, не правда ли? Но увлекательность ситуации не исчерпывается только этим одним, хотя и очень разительным противоречием, наоборот, это только начало, и, разумеется, сообщение «Известий» выглядит гораздо интереснее сухой информации «Financial Times».
Сделаем еще один шаг дальше и продолжим чтение заметки «Известий»: «Индекс насыщенности потребительского рынка за первую неделю декабря достиг максимума в нынешнем году». Подождите, подождите, это еще не повод радоваться, и не только потому, что этот самый высокий за год индекс насыщенности составил всего-навсего 64%.
Нет, дело оказывается в том, что «это не означает, что стало выпускаться больше продукции. Просто (просто!) стоимость товаров первой необходимости теперь так высока, что поглощает все средства населения, и люди не могут позволить себе ничего лишнего».
Вы, может быть, подумаете: «Да разве можно считать «насыщенностью рынка» положение, при котором покупателей с рынка выгнали, дверь за ними заперли и стали радоваться, что две трети товаров на нем из-за недостатка денег у населения больше не находят сбыта – а именно так надо понимать в этих условиях цифру «64%«».
Ваше изумление было бы оправданным в любой точке земного шара, за исключением Страны Чудес. Здесь эта ситуация представляется простой и понятной. Более того, по мнению руководителя Рабочего центра экономических реформ при российском правительстве Андрея Илларионова (вы видите, что все идет «на полном серьезе»), процитированному в «Известиях», «это свидетельствует, что экономика ноября-декабря является гораздо более рыночной, чем она была когда-либо раньше».
Понимаете? Здесь называется рыночной экономикой хозяйство без товаров и без покупателей, только с одними высокими «освобожденными», или, еще лучше – почти поэтично, «либерализированными» ценами. Не понимаете? Все правильно, или, как выразился в приведенной в эпиграфе цитате Олег Мороз, все нормально: правильно, что не понимаете, ваша логика здесь неприменима, здесь действует другая, своя, более удобная.
В соответствии с этой логикой не рынок создает цены, а цены создают рынок (для этого, как в свое время было сказано, их и «освобождали»), рынок, на котором поведение покупателей диктуется не спросом («платежеспособным спросом»), а только ценами: не можешь – не покупаешь. И чем более покупатель попадает под диктат этих цен, тем более «рыночной» становится экономика, хотя ничего общего с нормальным рынком эта ситуация не имеет.
Эта страна имеет свою собственную, не похожую ни на какую другую экономику, населена людьми, не похожими на других жителей планеты, со своей логикой, моралью, стандартами поведения, которые бы вызвали изумление где угодно, но не здесь – здесь все это логично, последовательно, а, главное, на месте.
И все же я не назвал бы это место «Страной Дураков». И не только потому, что то, что позволено Олегу Морозу, не позволено стороннему наблюдателю. Я тоже, как и он, полагаю, что эта система последовательна и логична, только эта последовательность и логичность определяется ненормальными обстоятельствами, в которых находится население этой страны, и уже очень давно.
Другими словами, в этом безумии видна система, как сказано в «Гамлете», но в основе этой системы лежит безумие. Безумны не столько люди, сколько безумны обстоятельства, в которых они находятся, и люди действуют соответственно этим обстоятельствам. Вот почему я предпочитаю называть эту местность Страной Чудес, а не как-либо иначе, хотя чудеса эти по большей части жутковаты.
Ну, а как же на самом деле дефицит госбюджета – исчез он или вырос? Если вы хорошо почувствовали особенности Страны Чудес, то поняли, что никакого «на самом деле» в ней нет и быть не может. Это как в теории относительности: все зависит от точки зрения. Если посмотреть под одним углом, то дефицит вырос, а под другим – исчез. Точно так же и с рынком: по одной точке зрения потребительский рынок давно рассыпался и как упорядоченное явление больше не существует, а по другой – экономика стала рыночной «как никогда ранее».
Сказанное позволяет сделать важный вывод: чтобы увидеть, как выглядит Страна Чудес на самом деле, надо выйти за ее пределы – и не столько физически, сколько умственно, поскольку жителем этой страны можно оставаться даже за ее географическими границами. Перестать быть ее обитателем в отношении своей ментальности.
Возвращаясь к начатой теме, отметим, что, конечно, в других странах и бюджетный дефицит, и потребительский рынок – понятия вполне определенные, но в том-то и прелесть Страны Чудес, что в ней все (или почти все) не так, как в других местах. И если вы почувствовали волнующую атмосферу Страны Чудес, заинтересовались ею и увлеклись ее тайнами, то перешагнем порог и начнем путешествие.
Впрочем, это путешествие будет далеко не полным, так сказать, только экскурсия: я экономист и познакомлю вас, главным образом, с одним регионом этой страны, хотя одним из самых обширных и, по-моему, одним из самых увлекательных – я хорошо помню неподдельное изумление и интерес западных студентов-славистов, которые у них вызвал мой рассказ об экономике, где безнатурную продукцию перевозят по бестоварным накладным для безноменклатурной реализации (о чем еще пойдет речь).
Итак, в путь! Впрочем, еще нет. Перед путешествием надо выяснить очень важный вопрос: «Если это – Страна Чудес, то ее, видимо, населяют счастливые люди?» Вопрос далеко не праздный, поскольку характер экономики определяется в первую очередь характером людей.
Kак я убедился, ментальность населения – главный фактор экономического развития, поэтому, по обычаю этой страны, присядем перед отправлением в путь и попробуем в этом разобраться.
Строители пирамиды, или Человеческий фактор в советской экономике
Немного поколебавшись, отвечу: нет, хотя это страна – действительно, страна нередко невероятных чудес, и чудес и смешных, и грустных (часто одновременно), но населяют ее несчастливые люди, которые научились с помощью различных приемов (или их научили) бывать время от времени счастливыми, кое-кто – довольно часто, а некоторые – даже всегда.
Те, которым удалось внушить, что им невероятно повезло родиться в государстве рабочих и крестьян, оказались самыми счастливыми. Люди, убиваемые медленно – условиями существования, или быстро – репрессиями и неудачными, пусть даже выигранными войнами, пели о том, «в какой стране нам повезло родиться», и что им «с каждым днем все радостнее жить». И многие из них, действительно, ни с кем не поменялись бы местами.
Это был тип, наиболее близкий к идеальному типу «строителя социализма», без которого эта экономика не могла бы существовать. Создание этого типа – «советского человека» обеспечило начатому в 1917 году эксперименту продолжительную жизнь почти в семьдесят лет, если не гораздо больше.
«Советский человек» – это «строитель социализма», прежде всего, советской экономики, великой «Пирамиды», на вершине которой находится очередной генсек (генеральный секретарь компартии Советского Союза), а внизу – бесчисленное количество ее строителей, «трудовые коллективы», работающие главным образом из потребности к труду на благо государства.
Когда я писал эти строки впервые (в 1992 году), я был убежден, что советская экономика совсем не умерла. Она продолжает существовать, пусть даже и тяжело больной, может быть, даже агонизирующей. И очень похоже, что это происходит и сегодня.
А может быть, это даже не агония, а мучительные, но небезуспешные попытки приспособиться к новым условиям – уж очень много общего между «старой» и «новой» хозяйственными системами, в первую очередь, их какая-то нереальность, «ненастоящесть», о которой речь пойдет впереди.
Фактором стойкости в высшей степени неэффективной хозяйственной системы была стойкость психологии «советского человека», которая после 1985 года внешне изменилась очень сильно, а в действительности часто лишь реагирует прежним образом на новые условия, так сказать, засверкала прежними гранями под лучами нового света.
В некоторых случаях неизменность психологических реакций поразительна. Пионерки, благодарившие Сталина за «счастливое детство», состарились и стали благодарить Егора Гайдара, доведшего их до еще большей нищеты и страданий, за «счастливую старость», как это можно было увидеть из письма, опубликованного в «Известиях» 27.03.92.
Последний отзыв
Интересная книга