В поместье герцога. Роман

Из хора вышел тенор и помощник пана учителя Йозеф Коржинек, как называл его Подгайский – Йозефек, да и вся семья величала «паном Йозефеком». Этот был тот самый парень, которого перед мессой трёх королей угораздило неудачно упасть и тем самым подвести своего учителя. Тот был худым и слабым, внешне отличался только острым носом. Но весь облик помощника учителя излучал смирение и милосердие.

А потому быстро выбежал на зов учителя и встал на ступенях подмостков, направляясь в уголок.

– Надо ещё Марженке напомнить, чтобы была повнимательнее.

Йозефек охотно кивнул и снова отбежал вверх.

Учитель зажал нос большим и указательным пальцами, забив его табаком. Его внимание привлёк капельмейстер герцога, с которым тот заговорил.

Йозефек в тени кулис чувствовал себя виноватым вплоть до поднятия занавеса, где собрался девичий хор. Марженка Подгайска стояла с двумя подружками в сторонке, у самых кулис. Предметом их разговора был первый тенор, девушки только и говорили о нём, как о лучшем актёре, и многие их них без конца твердили, что красивее парня за всю жизнь не видали.

Йозефек подошёл к девушкам и сказал важно:

– Панна Марженка, мне нужно Вам кое-что поведать.

– Слушаю Вас, пан Йозефек.

Девчата прыснули от смеха.

– Такого ещё не бывало! Вы только полюбуйтесь! Перед нами пан Йозефек, и этим всё сказано! Тут явно какой-то секрет.

Йозефек вспылил:

– Я с просьбой от её папеньки!

– Ну что, слышали? – улыбнулась Марженка и отступила за кулису, чтобы помощник шепнул ей наставления. И кивнула ему.

– Ничего не забыла.

Шум на сцене усилился, доски подмостков и ступеней заскрипели от обилия шагов.

Марженка тут же выбежала на сцену. Справа подошли две солистки и четыре певца, одним из которых был Арнольди.

Все взгляды, особенно девичьи были прикованы к юному красавцу, тот всех вежливо приветствовал. Помощник учителя заметил, как Марженка смотрит на этого незнакомца, и, конечно, заметил, как смотрели на него все остальные. И это его задело. Свет что ли на нём клином сошёлся? Так, едва заслышав о нём, сразу выскочила, прямо глаз отвести не может! Задетый этим, он отошёл к тенорам.

Капельдинер, постукивая палочкой, каждому указал на его место.

Музыканты закончили настраивать инструменты, певцы скрылись за кулисами. Группа Йозефека была слева, справа стояли певицы, и среди них Марженка, «И почему направо? Почему там поставил?» – размышлял сам с собой Йозефек. Он не слышал, о чём говорили другие, ничего вообще не замещая, уставился направо, где стояла Марженка, а за ней этот Итальянец! Тут заиграл оркестр, полилась музыка, запели солисты и хор.

Вдруг палочка капельдинера застучала, и все разом затихли. Значит, произошла ошибка, и испорченный фрагмент надо повторить и долго учить, чтобы всё шло «как по маслу» по замечаниям пана учителя.

Когда он сегодня собирался на репетицию, позвал Марженку и пояснил:

– Девочка, будь внимательнее на репетиции! Недавно беседовал с этим итальянцем, и его образ не выходит у меня из головы. Конечно, я могу и ошибаться, но уж очень он походит на того… Бенду… – процедил имя доктор.

Жена учителя услышала это.

– Да что вам до этого? Главное, на глаза не попадаться. У меня уже его облик из головы вылетел, как и сам соловушка. Марженка, я уже и сама неоднократно пыталась узнать, что было в том свёртке, оставшемся после него в комнате.

Дочь согласилась.

На репетиции потом играл Подгайский, вдохновенно и пламенно, даже румянец на лице заиграл. Увлёкшись игрой, забыл обо всём. На сцену почти не смотрел, но едва зазвучало большое соло тенора, тут его и осенило. Оглянулся – итальянец!

Да и дочка учителя забыла о своей роли. Едва запел милый голос Арнольди, внимательно рассмотрела его, насколько это возможно было издали, и обнаружив сходство в росте, но Бенда был тогда с бородкой, и всё опустело, такой как из хлопковой нити, странно, но когда снова запел, забыла обо всех предостережениях, увлекшись им как и все прочие.

Арнольди пел так непринуждённо и прекрасно! Временами он поглядывал направо, на малую ложу. Там было темно, шторы будто порваны, но как только он запел свою главную арию, одна из штор дрогнула, и в щели блеснуло что-то стеклянное.

Капельдинер не постучал ни разу, лишь спокойно кивал головой, переворачивая листы партитуры и отбивая такт. Второе действие закончилось. Арнольди вышел в соседнюю избу, где герцогский слуга подавал закуски.

– Стакан вина! – попросил певец. Но едва успел поднести напиток к устам, как заприметил лакея, которого Её Милость пани герцогиня послала за Арнольди, чтобы тот зашёл в её ложу. Он тут же оставил стакан, и поторопился исполнить волю хозяйки. Его шаг замедлил богатый ковёр. Зайдя, он низко поклонился и встал у входа.

В таинственном сумраке было мило и уютно. Герцогиня прилегла на диванчик.

– Подойдите ближе, – мягко и вкрадчиво заговорила она, – Хочу высказать Вам своё мнение. Вы прекрасно спели эту арию. Я в восхищении!

Певец это понял сразу, но не подавая виду, снова низко поклонился.

– Я там немного ошибся, но Ваша Милость так великодушны к моему пению, и я постараюсь оправдать доверие и довести пение до совершенства.

Герцогиня произнесла ещё несколько советов о постановке каким-то неясным голосом.

И протянула ему руку. Будто переполненный её благодушием и милостью, он опустился на колено и прильнул устами к её пухлым розовым пальчикам.

– Что я вижу – дикий цветок? – улыбнулась она, будто только сейчас этот цветок заметила.

– Это мой талисман, Ваша Милость…

– От какой-нибудь принцессы подмостков?

– О, нет, от лесной русалки.

– Вот загадка, – улыбнулась она, испытующе глядя на него.

– Для меня самого загадка, Ваша Милость!

– Таинственная история. Поведаете?

– Сегодня в полдень задержался в лесу в тени больших берёз. И мне пригрезилось, будто меня посетила какая-то неведомая прекрасная богиня. Очарованный её прелестями, я упал на колени, в томлении протянув руки. И тут проснулся. На моей груди алел дикий мак. Вот и вся тайна, Ваша Милость. Кто мне его положил на грудь? Но в память о той прекрасной богине я ношу его как талисман. Мне и в самом деле кажется, что…

– Он уже завял.

– И увядший останется моим талисманом.

– Верю в Вашу загадку. Бывает в лесу заглядишься, да и встретишь какую-нибудь русалку, – улыбалась герцогиня.

На сцене справа зазвенел колокольчик, оглашая, что, перерыв миновал. Арнольди был свободен.

Герцогиня откинулась на мягкую обивку. Шторы не открывала. Всё думал. Спал ли он или заметил?