Дари Ласо

– Я повешусь на первом дереве, если меня выиграет такой старикашка!

Лю Мин прикрыла рот ладонью и захихикала. Лада шутя злобно прищурилась и спихнула ту с шезлонга. Лю Мин упала на бок и захохотала в голос, а за ней и мы с Ладой.

Но смеясь, я чувствовала, что впереди и правда тревожный период. А вдруг в претендентах на меня окажется кто-то еще, кроме Пауло, такой же дряхлый, невыносимый брюзга и нетерпящий чужого мнения и веселья в принципе, как хорд Фобир?

Я содрогнулась и потерла озябшие плечи.

– Да ну их всех!– махнула рукой Лада, усаживаясь поудобнее.– Теперь рассказывайте: кто, с кем, о чем и когда… Я могла просмотреть все интересное, что было у вас на балу. Разумеется, кроме твоего громкого падения,– поморщилась она в мою сторону.

Тут уж я закатила глаза и показала подруге язык.

После бала жизнь стала совсем не похожей на прежнюю. Каждый день я просыпалась с ощущением невероятного счастья и ожиданием того самого выходного. Макрон будил меня трогательными приветствиями утром, и с его же добрыми пожеланиями я засыпала ночью. Я вела себя скромно и ничем не выдавала свой интерес к нему. Отвечала только после его сообщения и всегда в уважительно вежливой форме.

Но общались мы много: утром по дороге в колледж, днем, иногда созванивались в перерывах между занятиями и говорили обо всем на свете. Даже не знаю, как у нас – совершенно разных по воспитанию и окружению народов – находились общие темы, которые мы обсуждали подолгу и с таким упоением, будто давно знакомые друзья. Я почти ничего не знала о нем, потому что сдерживала любопытство, но он очень живо интересовался моей жизнью. Иногда мы переписывались по полдня, так, что я не могла сосредоточиться на занятиях. А иной раз не спали до утра, каждый со своей планеты рассматривая звезды. Он был самым потрясающим мужчиной, о котором я все чаще думала, как о будущем муже. Ничего не могла с собой поделать.

Если бы не Лада, которая буквально возвращала меня в реальность, заставляя не только физически присутствовать на занятиях, а и слушать, смотреть, выполнять задания, то не знаю, сколько бы замечаний от преподавателей я получила. С трудом выныривала из чата с Макроном, брала себя в руки, погружалась в обучение и продолжала сдавать экзамены. Понимание, что скоро стану выпускницей колледжа, делало меня более ответственной.

После занятий я практически все время проводила с Ладой и Лю Мин, обсуждая знакомство с Босгордами. Неудивительно, что Лю Мин была поглощена общением с Ликросом. Они тоже еще не встречались после бала, но так же активно переписывались, как и мы с Макроном.

А вот Пауло я совсем забросила. Почему-то на него не хватало времени. Только на короткую переписку. Я с полной уверенностью оправдывала свою занятость большой нагрузкой и дополнительными занятиями дома, потому что впереди было итоговое тестирование. Но с другой стороны, я действительно была занята. В то же время я совершенно перестала мечтать о стажировке на КНИСе до торгов. Я не хотела покидать Тоули, потому что Макрон планировал какие-то дела в Тоусэле, и надеялась, что он легко найдет меня, если бы ему этого захотелось.

Наступил тот самый выходной, в который у нас с Макроном назначена встреча. Первая после бала. Утром я проснулась от звука коммуникатора о новом сообщении. Я была уверена, что это очередное пожелание доброго утра от Макрона. Сладко потянувшись под одеялом, я оттягивала момент открытия чата, чтобы еще немного пофантазировать, что на этот раз мог пожелать самый потрясающий мужчина.

Каково было разочарование, когда сообщение оказалось от Пауло, который написал, что, как и всегда в выходной, заедет с Лю Мин и Ладой в 09:30, чтобы отправиться в Латук[22 - Латук – прибрежный город планеты Тоули.] для прогулки.

Я возмущенно нахмурилась и тут же написала Хворостовой:

«Лада, ты что, не сказала Пауло, что я с вами не еду?!»

«А как ты себе это представляешь?– я буквально слышала ее недовольное ворчание.– «Пауло, у Дари свидание с хомони, которому ты в подметки не годишься». Это, по-твоему, я должна ему сказать?»

– Можно и без сарказма!– вслух зарычала я и тряхнула головой.

«Ладно, скажите ему, что я заболела…»

«Вот сама и скажи!»

«Тоже мне, подруга!»– возмущенно написала я и послала в чат кучу недовольных мордашек.

«Дари, мне надоело ему рассказывать сказки, что ты безумно занята. Мне кажется, что ты сама должна сказать ему правду. Не мучь парня!»

«Да кого я мучу?!»

Несколько скептичных мордашек были мне ответом.

Конечно, я понимала, что не должна игнорировать друга, но отчего-то не хватало смелости сказать ему о том, кем, на самом деле, заняты мои мысли.

Просмотрев чат и убедившись, что больше никто не прислал сообщений, я упала затылком на подушку и накрыла лицо одеялом. Оставалось полчаса, чтобы набраться смелости и сказать Пауло, что я никуда не поеду.

Я спустилась в столовую. Родители пили чай, нежничая друг с другом. Стало неловко отвлекать их своим появлением. Я задержалась у колонны перед столовой и слушала, как папа признавался маме в любви. Как это было необычно! Трогательно! Я бы хотела, чтобы то же было и у меня.

Перед глазами всплыло лицо Макрона, и я улыбнулась с тайным ожиданием будущей встречи. А потом вдруг расстроилась оттого, что до сих пор не получила от него ни одного сообщения. Может, именно сейчас он был в полете?

Вздохнув и отстранившись от колонны, я едва не подпрыгнула от испуга, когда в дверь позвонили. Быстро взглянув на время, я недоуменно нахмурилась: Лада хоть и ворчала по поводу Пауло, но не допустила бы, чтобы он все-таки приехал, и, наверное, рассказала ему, что я не еду.

Услышав, что кто-то из родителей пошел открывать, я обнаружила свое присутствие бодрым «Привет!» и первая оказалась у двери.

За дверью оказался не Пауло, а курьер службы доставки. Мы с папой переглянулись, а курьер достал свой визор и вежливо спросил:

– Могу я вручить посылку Дари Ласо?

– Это я,– кивнула я, оглядываясь на маму, которая тоже подошла к нам. С лестницы с шумом сбежали Софья и Марья.

– Тогда примите коробку,– улыбнулся курьер и отошел в сторону.

Прямо на дорожке перед домом стояла квадратная коробка, как оказалось, высотой с моих сестер, когда те высыпали на улицу и запрыгали вокруг нее.

– Посылка с видеоотчетом. Поэтому я подожду, когда вы ее откроете,– продолжил курьер.

Не спрашивая, откуда и от кого она, я спустилась на дорожку и с каким-то волнующим ожиданием открыла ее.

Внутри находился цветущий куст необыкновенной красоты. Огромные ярко-зеленые цветы с белыми прожилками на крупных лепестках сразу определили, от кого был этот удивительный подарок. Такие кустарники росли только на одной планете альянса – на Гане.

Мельком взглянув на родителей, я поняла, что и они догадались об имени отправителя. Но даже если бы не догадались, то моя счастливая улыбка, которую невозможно было скрыть, все равно выдала им тайну.

Я запрыгала на месте, хлопая в ладоши и став похожей на своих сестер. Курьер заснял видео в самый откровенный момент, когда я склонилась и обняла куст руками.

– От кого этот подарок?– спросил папа.

– У меня нет информации. Только адрес и имя получателя,– ответил курьер.

– Но, хоть из какого города, известно?– допытывался папа.

– К сожалению, нет.

– Разве это возможно?– удивилась мама.

– Да, если отправитель этого желает,– вежливо ответил курьер и попрощался.

– И где же мы его посадим?– иронично прищурился папа и обнял маму за талию.

– Мы не можем выставить его на всеобщее обозрение,– с сожалением сказала мама, любуясь цветами.

И она была права, потому что тогда все начали бы задавать вопросы, кто из хомони оказывает нашей семьей особое внимание. Демонстрировать это – верх неприличия, пока нет официального повода. А если бы стало известно, что это еще и подарок молодого мужчины, то косых взглядов со стороны не оберешься. Ведь за девушками, не достигшими двадцати одного года, откровенные ухаживания не поощрялись.

– Значит, поставим у бассейна!– решила я и кивнула папе, чтобы он помог занести горшок в дом.

Сестры всю дорогу до бассейна крутились под ногами и сообща решали, в каком углу крыши поставить этот необыкновенный куст. А когда горшку, наконец, нашли место, я выпрямилась и вздохнула. Сообщений от Макрона все еще не было. Может, и это было не от него? Но тогда – от кого?