До дрожи

Мало здесь что ли баб?

Другую поадекватней найду, а ты сохни, сколько влезет, по своему Янычу.

В ту секунду я твердо решил забить на наш спор и стереть видео, чтобы больше не связываться. Всё равно я не смогу выполнить свою угрозу и его выложить. Ведь это по Наумову ударит, а он – мой научный руководитель. Я что? Дурак?!

Вот только уже час, как мы катаемся, а я больше ни о чем думать не могу. Какое-то наказание!

Ладно, рыжая, доиграем в «желания» и тогда точно тебя пошлю.

Пристаю к берегу. Кир спрыгивает с ватрушки и ловит на руки Зару, помогает ей на берег выбраться. Смотрю, как она аккуратно отталкивает его, напоминая про границы, а он всё равно как привязанный следом. Со стороны стрёмно наблюдать, конечно. Сразу думаешь, что и ты вот так же тупо смотришься.

И надо бы прекращать. Но пока не могу.

– Кирюх, поведёшь? Покатаешь Соню? – предлагаю Мельнику.

– А ты?

– А мне на базу надо. Кое-что забыл…

– Что забыл? – удивляется.

– Надо и всё.

– Ну смотри,– растерянно.

Спрыгиваю в воду, не заботясь о том, что шорты тут же мокрые насквозь, и отправляюсь проверять, как там поживает мой ядовитый Цветочек.

Глава 17. Артём

Ещё не видя саму летнюю кухню, слышу приглушенный веселый шум и как над ним льётся слабоватый, но очень милый женский голосок, чувственно перепевающий слезливую нетленку Максим под гитару.

Такая нежность на зеркалах, Где тени поз на школьном платье Рисуют нежность на телах А в глазах лето бесконечно, ещё так нежно.

Невольно замедляю шаг, прислушиваясь, пока огибаю здание нашего корпуса. Красиво поёт, с чувством, будто кому-то определенному…

Внутри тонко и трепетно тянет. Я не романтик, но сложно не поддаться очарованию женского мелодичного голоса, особенно, когда вокруг тебя южная густая ночь, а на губах ещё чувствуются солёные морские брызги.

И до рассвета скрывала ночь Мерцанье слёз. О, это лето Сгорало в сотни тысяч звёзд, в любовь одето Роняло небо на лучик света

Поёт дальше девчонка, и остальные начинают ей нестройно подпевать, отчего голосок вокалистки размывается в хоре толпы.

Интересно, кто она?

Выхожу к веранде, около которой развели истинно пионерский высокий костёр, быстро пробегаюсь глазами по расположившимся вокруг огня ребятам и…застываю, увидев Алиску, играющую на гитаре.

Она сидит на бревне ко мне в профиль и потому сразу не замечает.

Её красные в неверных бликах костра волосы разметались по светлым плечам, тонкие пальчики ловко перебирают струны, намекая, что, скорее всего, она занималась в музыкальной школе, а не просто выучила пару аккордов во дворе, как я. Упругая грудь, обтянутая голубой тканью, высоко вздымается на вдохах, а поддернутые мечтательной дымкой синие глаза впиваются в Яныча, сидящего напротив.

И смотрит она на него так, что, кому именно Цветочек так ласково поёт про первые летние потрахушки, не вызывает сомнений.

Внутри глухо взрывается что-то тёмное и горячее, отравой растекается по венам. Хочется её придушить…

Хоть бы постеснялась людей вокруг…Но куда там!

Больше не забыть это лето Ветром по щекам будет где-то Осень целовать, жаль, наверно Ветер не умеет так нежно

Томно выводит бесстыжая коза, пожирая поплывшим взором Наумова, который, хоть и смотрит на неё в ответ с отстранённым видом, но при этом крепко что-то сжимает у себя в спортивных штанах.

Эй?!

Ты там дрочишь на неё что ли, зрелый извращенец?!

Подрывает просто!

Сунув руки в карманы мокрых шорт, распихиваю попадающихся на пути ни в чем неповинных студентов и, слегка двинув тазом сидящую рядом с Янычем Элечку, устраиваюсь к нему на бревно.

– О, Тём, здоров, где вас с парнями носит? – поворачивается ко мне и протягивает руку, которой только что свой пах прикрывал.

Незаметно скривившись, пожимаю его сухую ладонь. Одновременно слышу, как певунья наша на мгновение с такта сбивается.

Заметила, наконец, значит. Молодец…

– Купались…– отвечаю рассеянно Янычу и поворачиваюсь к Алиске, широко расставив ноги и уперев локти в колени.

Ну, детка, давай теперь нам двоим спой. Мне тоже, знаешь ли, про твои летние нежные ночи, которые не забыть, о-о-очень интересно.

Глава 18. Артём

Алиска краснеет как маков цвет до кончиков своих маленьких ушек и тупит глаза в гитару, прикрываясь от меня ресницами.

Представление с сексом через взгляд, я ей ожидаемо обломал. И её это ожидаемо бесит.

Вижу, как раздраженно раздуваются её аккуратные ноздри, и как зубки нещадно мучают нижнюю губу. Почти слышу ментальное «зачем ты приперся, сволочь?», разлитое между нами в прогретом костром воздухе.

Больше не забыть это лето Ветром по щекам будет где-то…

Поёт Алиска уже совсем другим вибрирующим, хрипловатым от сдерживаемых эмоций голосом, и это вдруг…

Так эротично…

Сука…

Проникает под кожу куда-то, норовит глубже…

И я просто утопаю в этой рыжей вредной девчонке, сидя напротив, разделяемый с ней высоким костром, который окутывает Алису инфернальным свечением. Остальной мир не перестаёт существовать, но словно отъезжает на второй план, оставляя в фокусе только её образ.

Её издевательски милое голубое платье, подчеркивающее полную упругую грудь, волосы цвета жарче, чем сам огонь, бледная, будто подсвеченная изнутри кожа, пушистые ресницы, скрадывающие от меня синие бездонные глаза, розовые губы, поющие романтичную песню не для меня.