Сны и реальность Саймона Рейли

– А кто такой, этот газадочный Димка? – поинтересовался КоФФш, проникаясь к своему спасителю симпатией.

– Он мой ручной невидимый Барабашка, – бросил Саймон, решив пошутить над ним и нагнать таинственности. – Когда-то был духом статуэтки.

– А как он выглядит? – заинтересовался Глобус.

– Не знаю, его же не видно. Хотя, что-то подсказывает, у него есть длинные клыки…

В этот момент Димка почувствовал, что должен вставить реплику. Ему не хотелось, чтобы Глобус был снова напуган.

– Я сам себя не вижу и не представляю, на что похож.

– Как это грустно, не видеть самого себя… – пробормотал Ковшов.

– Почему сразу «грустно»? Может, мне это нравится? – перебил Димка.

– Всё, Дима, пойдем! Мы сделали всё, что могли, – решил Саймон, раздражаясь. Они и так провели здесь больше времени, чем рассчитывали.

Когда они подошли к двери, КоФФш крикнул:

– А как же я?

Он даже побоялся, что снова превратится обратно и его так никто и не узнает.

– Ты остаешься тут, – распорядился Саймон и приоткрыл дверь, пропуская Димку.

– Это ещё ачемуп?

– Выпустят они тебя, не беспокойся. А с нами нельзя. Всё, пока! Если что, ты меня не видел, договорились?

Глеб Ковшов кивнул, зная, что он у него в долгу.

Юноши вышли, а дамочка, которая ждала их снаружи, заперла дверь.

– Ну что? – поинтересовалась она.

– Всё! Вылечил! – воскликнул Саймон, и та расплылась в улыбке. – Было очень приятно с вами сотрудничать.

Дамочка смотрела на него с восхищением. Ей хотелось взять номерок у этого молодого экстрасенса. Она даже успела поймать себя на мысли, что её потянуло на тех, кто помладше, но справиться с собой не могла. Она проводила их до выхода, и, когда решилась окликнуть, Саймон, к счастью, уже вышел на улицу…

***

Плитс Шпаклевич, начинающий театральный режиссёр, а также муж Марии Радужниковой, с самого утра был в хорошем настроении. Сегодня его любимой бирюзовой пуделихе Трапеции исполнялось пять лет. Эту собаку он любил даже больше, чем жену, только Мария, к счастью, не догадывалась об этой маленькой несправедливости.

По случаю праздника Плитс решил испечь вишнёвый пирог. Только до этого Шпаклевич ничего, кроме макарон, сам не готовил.

Получилась откровенная гадость, а не пирог! Во-первых, Плитс вместо сахара добавил очень много соли, придал пирогу нелепую форму, похожую на чьё-то сплющенное лицо, полил сверху вишнёвым джемом. Пирог вдобавок ещё и подгорел, к тому же вместо корицы Плитс посыпал своё творение перцем.

Когда стол был накрыт и все сели за него, в том числе и две собаки: пуделиха Трапеция и Ленди (собака Карсилины), – и разрезали пирог, в дверь раздался звонок.

– Мы кого-то ждём? – удивилась тётя Маша.

Карсилина, отложив вилку, направилась открывать дверь.

– Привет! – на пороге стояли Саймон с Димкой, причем Морквинов держал в руках бронзовую статуэтку, которая и без приложения в виде него была странной.

– А у нас праздник, – сообщила Карси, радуясь тому, что они пришли. – Вы как раз вовремя!

– Отмечаете успех очередной постановки Плитса? – поинтересовался Саймон, проходя в прихожую и снимая ботинки.

– Нет. День рождения Трапеции, – ответила Карсилина.

– У каждого режиссёра свои странности, – заметил чародей, Плитс, видимо, один из самых необычных режиссёров, он даже фонд защиты дождевых червей открыть хотел. А что, Саймон бы пожертвовал ради прикола туда маленькую часть первой стипендии, ну просто крошечную.

– Привет, юноши! – поприветствовал Плитс, выглядывая с кухни. – Проходите и угощайтесь.

Тут его критический взгляд упал на статуэтку:

– Хотите преподнести это произведение искусства в подарок моей собаке?

– Нет. Мы ей лучше косточку как-нибудь занесем, – опроверг его предположения Саймон, хотя идея избавиться от статуэтки в пользу Трапеции показалась заманчивой. Может, кто-нибудь поменяется с собакой телами?

– По правде говоря, статуэтка мне не очень понравилась, – пробасил Шпаклевич. – В качестве декорации в театре я бы это не использовал! И где вы приобрели сию дешёвую безвкусицу?

– Не знаю, где её Димка откопал. Честно, не спрашивал.

Наконец все были за столом. Но Плитс вдруг вспомнил какую-то важную деталь, достал из шкафа маленькую синюю свечку, вставил её в кусочек самодельного пирога и пододвинул к Трапеции. Та удовлетворённо тявкнула.

– Ну, Трапи, пора загадывать желание! – воскликнул Шпаклевич, восхищённо глядя на собачку.

– Вы думаете, она действительно способна задуть свечу? – засомневался Димка.

– Раньше задувала, – сказал Плитс, хлопнув его по плечу, отчего тот чуть не подавился салатом.

Часть 2. Глава 3. Амулет

Стало совсем темно, и над самыми верхушками ёлок показалась золотая долька луны.

От этого Ёжику с Медвежонком вдруг стало на миг теплее. Они поглядели друг на друга, и каждый почувствовал в темноте, как они друг другу улыбнулись.

(с) Сергей Козлов

А в Чалиндоксе, столице Королевства Листон, обитала такая дама, колдунья по имени Гадритта Трегторф. И была она главной злобно-настроенной организации «СиТм». Самой первой целью этого общества являлось уничтожение Листонской королевской семьи, ведь Трегторфы с давних пор вели против династии жестокую игру. А всё потому, что «СиТм» боролись за права колдунов, которых в королевстве угнетали, считая потенциальными вредителями, которые могут совершить какое-нибудь злодейство или теракт. Даже если колдун не состоит в «СиТм» и вообще придерживается самых миролюбивых начинаний, поэтому правительство страны их жёстко контролировало.

Особенно Гадритта гордилась тем, что смогла уничтожить королеву Желлистину и её мужа Иксберта и представить это как несчастный случай (сейчас королевой Листона являлась мать Желлистины Лоритта IV, которой пришлось снова надеть корону).

Лет двенадцать назад при странных, а точнее сказать – неизвестных, обстоятельствах пропала пятилетняя дочь Желлистины принцесса Карсилина. Девочка была похищена колдунами «СиТм».

Гадритта поручила двум своим колдунам увезти ребенка подальше и убить. Но те, не будучи такими бессердечными и жестокими (всё-таки убить ребенка, пускай и маленькую принцессу какого-то королевства, это ужасный бесчеловечный поступок), не решились на это.