Сны и реальность Саймона Рейли

– Конечно. В нашей деревеньке… Стулово каждый первый Регистр, – врал Саймон, ослепительно улыбаясь и излучая обаяние, – Вот и меня так же назвали, чтобы не упускать традицию. Мой дед обладал экстрасенсорными способностями, и его дар передался мне. И вот, я здесь, чтобы помогать людям.

И он ей подмигнул. Димке хотелось сказать другу, что тот переигрывает, но он промолчал, чтобы не выдать себя.

– Это мило, – заметила дамочка, поправив свои очки и проникаясь симпатией к юноше.

– А то!.. Так вы мне покажете, где находится тот, кто считает себя КоФФшем? Я исцелю его от болезни, вот увидите!

– Конечно, покажу! – и дамочка поднялась со своего места, готовая вести Саймона по длинным темным коридорам.

– Благодарю.

И вот она провела их по коридору, затем – по лестнице, затем – по ещё одному коридору. Потом повернули направо и остановились перед бежевой дверью. Остальные двери по какой-то неведомой причине были белые.

– Ну, удачи, – шепнула дамочка, открывая замок.

Дождавшись пока туда прошмыгнет Димка, Саймон вошёл в помещение. На кровати в облике Морквинова, в смирительной рубашке, сидел Глеб Ковшов. Он одарил вошедшего недовольным взглядом, видимо, ставил его в ряд где-то между инфузорией-туфелькой и эвгленой зелёной и крикнул:

– Я Глобус КоФФш! Почему мне никто не верит?! Выпустите меня отсюда!

– Спокойно, – призвал Саймон, боясь, что тот сейчас разойдётся и будет его не заткнуть. – Я знаю, кто ты такой.

– Конечно, это я!

– Успокойся. Остальные не хотят тебе верить…

– Очему?! – в его речи снова проскользнул сленг «Мэ».

– Они не верят в магию, даже если чудеса происходят у всех под носом. Не хотят этого замечать. Для них магии не существует, хотя доказать то, что этого явления нет, они тоже не могут. Вот поэтому, ты и считаешься психом. Но это, конечно, не так.

Димка хлопнул себя ладонью по лбу, считая, что его друг сегодня как-то слишком разговорчив, при том что Саймон с трудом выносил длительные беседы с незнакомыми и малознакомыми людьми. Но Димка не знал, что наш юный чародей мог отлично входить в роль, если того требовала ситуация, и находить подход к людям. Почему-то бледный светловолосый юноша с пронзительными синими глазами вызывал у людей доверие, и те могли непроизвольно рассказать ему чуть ли не всю свою жизнь, даже если это – простая продавщица, встреченная при походе за хлебом. Только Саймон этим редко пользовался.

– Ненавижу магию, раз она сотворила со мной катое! Это ужасно! – Коффш был близок к панике, и ему ужасно захотелось поделиться с нежданным посетителем своими опасениями.

– В этом нет ничего ужасного. Бывают и похуже вещи.

– Какие?

Саймон знал, какие. Смерть близких, отсутствие друзей, невзаимная любовь, невозможность самореализоваться…

– Не будем вдаваться в подробности, – с трудом сдержавшись, чтоб не выразить своё отношение к субкультуре Глеба, отрезал юноша. – Могу помочь тебе вернуть прежний облик.

– Авда! – воскликнул КоФФш. – А ты что, колдун?

– Почему сразу «колдун»? – передёрнулся Саймон, – я могу быть и чародеем.

– А разница какая?

– Большая, – ему не хотелось объяснять.

– А если мне интересно?

Казалось, будто Коффш решил, что они мило беседуют за чашечкой чая.

– Я не для этого сюда пришел, – отказался Саймон, вспомнив, что он же всё-таки интроверт и эта беседа его выматывала, – Давай лучше я с тебя чары сниму?

– Ага, развяжи сначала!

КоФФш встал, юноша развязал ему рукава смирительной рубахи и саму рубаху снять помог.

Затем Саймон тихонько подозвал Димку и взял у него статуэтку, которая тут же обрела видимость. Глобус вскрикнул: статуэтка вызывала в нём не самые лучшие воспоминания.

– А ты уневен, что оно мне надо? – жалобно проскулил Глобус.

– Перестань трястись! Встань спокойно и держи статуэтку! – приказал твёрдым тоном Саймон, если тот не перестанет, придётся перейти к политике запугивания. Ведь это жизненно необходимо – поменять их телами обратно. Трусость тут явно не помощник.

КоФФш осторожно взял бронзовое изваяние, при этом вид у него был такой, что, казалось, он закричит: «Убери от меня это!» Димка тоже прикоснулся к бронзовой фигурке и сказал: «Произнеси статуэтке какой-нибудь комплимент».

– Азем? – не понял Глеб, думая, что это говорил Рейли.

– Надо, чтобы подействовало.

– Ну хорошо, хорошо.... – Глобус откашлялся и произнёс, чувствуя себя полным идиотом: «Ты такая… красивая… гируфка». Ничего не произошло, только шевельнула рукавом смирительная рубаха, лежащая у него под ногами. КоФФш огорчённо уставился на Саймона, словно тот был продавцом поддельных вещей, и ожидал объяснений.

– Ты недостаточно старался, – объяснил чародей. – Надо это с чувством произнести, а не так монотонно, как ты.... И, желательно, слова не искажать.

– Ты что, издеваешься? – возмутился Глобус. – Не буду я этого делать!

– А что тебе остается? Может мне уйти?

– Нет! Не оставляй меня с этой куштовиной наедине!

– Тогда сделай то, что я прошу.

Ковшову пришлось подчиниться. Он выговорил с притворным удовольствием: «Ты такая прелестная, статуэтка!» Правда, последнюю букву в слове «статуэтка» он произнёс с некоторым визгом. Саймон ухмыльнулся, глядя на него, это было забавное зрелище.

Древнежипский божок снова напустил на всех Густой фиолетовый туман, и снова Глеб с Димкой потеряли сознание.

Когда Глобус очнулся, туман уже развеялся. Он встал на ноги и посмотрел на своё отражение в зеркале. КоФФш видел в зеркале себя родимого и радовался:

– О, да! Я опять в себе! Моя душа в моём теле! – это были первые строчки его будущей песни, хита мирового шоу-бизнеса. Пережитое сегодня он точно не забудет.

Саймон в это время поднял с пола статуэтку и придирчиво осмотрел. Эту штуку нужно держать подальше от людей.

– Асибо за всё! – благодарил Глеб, прокручивая в голове замысел новой песни.

– Да ладно. Ничего особенного… – ответил Саймон, прерывая бурю благодарностей. – Димка, ты где?

– Здесь, кажется, – отозвался голос Морквинова. – По крайней мере, надеюсь на это.