– Может, попробовать нотный ряд? Ну, мы в музыкалке проходили, – тихо предложила Машка-Мышка и тут же покраснела.
– Ай да дитё! Молодец! Давайте ещё и заснимем это! – Сват побежал прилаживать свой телефон к стойке, которую взял с собой.
«Сейчас что-то произойдёт», – подумала я, напрочь забыв о том, что после таких моих мыслей что-то странное всегда происходит. Шура выстроил нас в правильном порядке, мы по очереди сделали «до-ре-ми» – забавы ради.
И тут что-то произошло…
Глава 3. Попадалово
– Какого чёрта! – перед моим носом быстро промелькнуло что-то чёрное и пушистое, а затем сверкающее и острое. Первое было чем-то знакомым, подозрительно похожим на исчезающий кошачий хвост, но разглядеть точнее не было возможности. Второе было как нельзя более реальным и угрожало отделить мою голову от остальной меня очень просто и быстро.
Не успев осознать, что происходит, я перекатилась в сторону. Грязное лезвие в чьих-то жилистых бессовестных руках глухо треснулось в чернозём там, где только что была я. Что-то, лежащее на этой самой истоптанной сапогами земле, больно упёрлось мне в ребро, но было не до этого – рядом в зловонную грязь снова вонзилась секира.
«Секира?!»
Чувствуя запах гари, гнили и сырости одновременно, я на первой космической скорости поползла по грязи вперёд, попутно пытаясь осознать происходящее среди возни и какофонии и встать на ноги. Едва просохшая футболка снова стала мокрой. И грязной. Почему такие мелочи замечаются в стрессовых ситуациях – вопрос на миллион.
Отбегая в сторону и случайно хватая то, что давило мне в бок, я не могла понять, что происходит. Мозг отказывал в своих услугах. Но через миг удалось сообразить, что вся наша команда – Сват, Барс, Шура, Ален, Рысь, я и Машка-Мышка – оказались в каком-то аду. Вокруг происходило жуткое действо, грязь скрипела на зубах – как говорится, смешались кони, люди…
«Откуда всё взялось?»
Баталия не походила на манёвры реконструкторов средневековья. Это было настоящее месиво из странно одетых существ неопределённых национальностей и даже рас. Крики, нечеловеческий рёв, глухие и мокрые удары, команды барабанов и рога, чавканье грязи и прочие неприятные звуки и действия. Смешение строёв и возникающие из ближайших лесов небольшие засадные отряды…
Заметив боковым зрением Свата, я вновь рванула вперёд. Чья-то верёвка чуть не спутала мне ноги (вот бы глупая смерть получилась!), но я от испуга наступила на неё, как на змею, и просто выпрыгнула. Каким-то образом получилось достичь первой цели – схватить Мышку за тонкую руку и оттащить к ближайшему навесу. Это было ошибкой – в секунду он вспыхнул и стал заваливаться. Пришлось вновь использовать все ресурсы организма для рывка и вытаскивания застывшего в ступоре подростка прочь от опасного места.
Слева подходил Сват – задом, одновременно отбиваясь от нападающих самым настоящим бердышом. Казалось, он сошёл с ума – на лице его бешено сияла улыбка. Мышка продолжала пребывать в шоке, возможно, ей казалось, что всё это – какой-то странный прикол или прохождение игры.
– На графику не пожалуешься, а вот в текстурах застрять – запросто! – я вновь рванула её к себе, прикрывая от летящих осколков, глины и грязи: кто-то кинул в нашу сторону древнее подобие гранаты. Отметить из-за скорости и опасности удавалось не многое, но разлетающиеся осколки и запах пороха были незабываемы.
Всё происходило в доли секунды. Я бросила на землю то, что зажимала подмышкой.
– Чёрт побери, какая-то толстенная папка.
Позволив себе нецензурно выругаться при ребёнке, я подбросила ногой вверх какую-то арматуру с земли и толкнула Мышку за себя.
– А раньше у меня этот подброс не получался! – хрипло крикнула я Свату, который, вспотев за секунды, был рядом, но вряд ли слышал что-то в грохоте битвы. Он опустил голову и посмотрел на врага исподлобья. Судя по всему, ничего хорошего это не означало.
«Вот что страх жилотрясящий делает! Понеслась!»
Казак первым зацепил бердышом чьё-то копьё и, пока оно не полетело в нас, резко двинулся вперёд с этим зацепом, убирая его в сторону и намереваясь продавить строй. Но как это сделать в одиночку? Хорошо, что до этого не дошло – справа сотворилась какая-то сумятица, и вскоре нас толкнуло волной беснующихся тел, словно на концерте самого безумного металла.
– Любимая часть музыки – брейкдауны! – рыкнула я, приложив тяжёлой папкой очередного бесноватого обалдуя. В другой руке у меня бешено вращалась арматура, то и дело отбивая сыплющиеся удары. Мат, как я заметила, слышался русский, и у начинающей что-то воспринимать Мышки сворачивались ушки.
Вдруг справа, аки богатырь разметая визжащую толпу, возник…
– Ален?!
– Что вы тут мнётесь, наших сейчас затопчут! – прогремел он и, кряхтя, продолжил прорываться сквозь толпу непонятных иноземцев. Мы тут же проследовали в образовавшуюся за Аленом брешь, прикрывая девочку и спину этого нашего «танка». Сват похихикивал, а я составляла семиэтажные заклинания на всё том же русском нецензурном.
«Куда же это нас всех выплюнуло?..»
Плечи заныли очень скоро, да и рассечение от осколка на бедре бодрости не прибавляло. Но мы добрались до Барса и Рыси. Они стояли спина к спине, готовясь к нападению многочисленных наглых морд невозможных цветов и конфигураций. Рысь с мастерством, даже как-то грациозно, отмахивалась от летящих стрел каким-то серым свёртком, а Барс с разбитой губой успел отобрать у кого-то подобие арбалета. Со стреляющим оружием он дружил, но такое в руках держал впервые, да и столько целей одновременно было не поразить.
Вскоре в войске противника стало угадываться смятение – перед ними из ниоткуда возникли пять странно одетых и матерящихся демонов, то есть нас. Ален вынул из-за пояса предмет, который стал ему мешать, – длиннющий арапник, в простонародье называемый хлыстом. Только я успела было подумать, что будет дальше, как – щёлк! – с народа послетали шапки.
– А где Шурик? – взвизгнула Рысь и, воспользовавшись заминкой вояк, бросила в них целую лавку.
– Вот что ЗОЖ животворящий делает! – не удержалась от оценки такого броска я и указала на ближайшее, потрёпанное в битве дерево. Вояки уже начали рубить его, потому как на нём, съёжившись, восседало не какое-то диво-дивное, а наш Шура. За плечом у него болталась неизвестная бандура на ремешке, но рассматривать детали было некогда. Рысь увидела, что ни в чём не повинное дерево повреждено, и в нестройные ряды полетела вторая лавка.
– Дубовая… – прохрипел ошалевший Сват.
Шура быстро соскочил с ветвей. Ален продолжил развлекаться с чудо-арапником, который мелькал с невиданной скоростью по сказочным траекториям и щелчками пробивал нам путь для отступления. Сделан он был словно из стали – разрубить его врагу не удавалось. Пока вояки продолжали своё ратное дело, занимаясь уже друг другом, мы отступали. Отступление это казалось бесконечным и обидным, хотя мы вообще здесь были ни при чём.
Но кто на войне будет разбираться?
Долго ли, коротко ли, доползли мы до спасительного леса, в котором можно было скрыться. Осмотрели Мышку и друг друга на наличие ран. У Алена с головы бежал тонкий ало-бурый ручеёк.
– Да взял парочку извергов «на каску», они меня скрутить поначалу пытались. Царапинка!
– Что это, позвольте спросить, было? – Рысь, тяжело дыша, оказывала первую помощь подручными средствами. А из средств были только салфетки и небольшой лесной ручей, проложивший себе дорогу среди мхов.
Девушка упёрла руки в боки. Сероватый свёрток валялся у её ног. Глаза её округлились.
– Какого лешего? Я же выбросила это на поле боя!
– Ты сначала скажи, что это за чудо-юдо у тебя в свёртке? Мне вот хорошая игрушка попалась, – Ален смотал арапник и, благодарно погладив его, убрал за пояс.
– Откуда мне знать! Тряпка какая-то. Вообще не до этого! – зашипела она, чтобы не закричать, и резко повернулась к Шуре. – А что за ерунда у тебя?
– Вечные наезды! Вот! – парень сорвал с себя лямку, и нечто деревянное упало рядом со свёртком Рыси. Оно звякнуло о землю, и стало понятно, что это старинные резные гусли.
– И я тогда «похвастаюсь», – мрачно подкинул Сват в кучку инвентаря малюсенький топорик, почти брелок.
– А бердыш где? – нахмурился Ален. В ответ Сват ещё более мрачно посмотрел в сторону поля боя, где продолжалось бесконечное сражение ради сражения.
– М-дэ, негусто разжились, – Барс поставил на общее обозрение подобие коротких сапог. Пара обуви была старой и потрёпанной настолько, что невозможно определить, какого точно она вида и размера.
Я нехотя показала непонятную тускло-бордового цвета папку – то ли из дерева, то ли из кожи. Во всяком случае, плотное покрытие не позволило разрезать её. Да и гореть такой чепрак не будет. Папка словно не хотела отлепляться от рук, но и не открывалась – ни с какой стороны не было у неё ни клапана, ни верёвочки. От усталости и непонимания происходящего уже ничего додумывать и предполагать не хотелось. Живы – и на том спасибо.
Мышка выудила из своего худи небольшую тусклую тарелку и собралась бросить её в общую кучу добра.
– Нет!!! – грянул наш хор. – Разобьётся, и тогда мало ли, что будет.
Мы посмотрели на испачканные лица друг друга, на какого-то ястреба, парящего над нами и местными елями-гигантами, и… расхохотались.
– Что получается, мы засланцы-попаданцы? В какую сторону принца старыми кедами очаровывать? Куда колдовать? Ненавижу этот жанр! – я смотрела в темноту леса, куда мы решили продвигаться.
– Интересно, куда именно мы попали и… за что? – Сват на ходу вынул из-за пазухи трубочку, и вскоре синеватый дымок потянулся за ним меж ветвей.