Аметист: танец волчицы

– Батюшка, вы велели разорвать помолвку с Гавином, я разорвала. Вы велели мне поступать в Тёмную Академию, я поступила. А теперь вы приказываете мне забрать документы и отправляться домой? Кто же станет уважать решения князя, который сам не ведает, чего хочет?

Другая бы сорвалась на визг, а эта – ничего. Даже голос, хоть и звенит холодом, остаётся всё таким же привлекательным. Рискнуть что ли? От поколения к поколению кровь драконов должна же становиться жиже. Это у короля Льва все жёны померли, может, у его сыновей-то всё и не так? Может, выживет?

– Дура, – рявкнул грубо, зато доходчиво. – Не знаешь – не лезь. Когда велел тебе поступать, всё иначе было, а теперь – не так. Многое изменилось.

Виорика удивилась. Сразу успокоилась, склонила голову набок.

– А что изменилось-то, отец?

– Многое, – уклончиво ответил без ответа он.

Да как же, так тебе сейчас всё и расскажу. Не женское это дело – лезть в политику. Сиди дома, вяжи… что вы там все вяжете… Ну, сиди дома да детей рожай. Вот.

Княжна покосилась на него, прищурилась.

– Это связано с тем, что нашим деканом стала принцесса Авиталь? – спросила, и тот вздрогнул.

Стерва! Как есть стерва! Эх, хороша была бы королева! Такую в светёлке не запрёшь, вязать не станет. Всё королевство под себя подогнёт и не поморщится. Стерва!

– Не твоё дело, – ответил грубее, чем хотел. Потому что в точку попала, в десяточку.

– Потому что наш декан – женщина? Или… или потому что Авиталь перестала быть наследницей? – нежно и вкрадчиво продолжала дочь допрос.

– Потому что… я так решил! Достаточно тебе этого, – рявкнул князь, и подумал: «Ох же ж и бестия! Был бы парень, цены бы не было такому княжичу. Жаль, девкой уродилась.».

Солнце лобзало крыши, бросая сквозь ветви яблоневого сада косые красные лучи на отца и дочь. Здесь, во внутреннем дворе большого каменного дома, их никто не мог подслушать, об этом князь Баллард позаботился заранее. Дом принадлежал его «кузену». По крайней мере, все вокруг считали, что дом принадлежит именно тому, кого называли «кузеном» князя. Поэтому приезд родственника из Гранат не мог никого насторожить. Отъезд тоже не вызовет подозрений.

Небольшая потайная дверь в сад открылась, пропуская высокую фигуру хозяина дома.

– Не хотел вам мешать, – мягким, словно кошачьи лапки, чуть хрипловатым голосом, произнёс вошедший. – Виорика, девочка, оставишь нас с батюшкой наедине?

«Племянница» с досадой наклонила голову. «Дядя» поцеловал её в лоб. Дождался, пока девушка закроет за собой дверь.

– Отчего она такая мрачная? – спросил тихо.

Баллард отвёл глаза. Никогда не мог выдержать этот взгляд. Наклонил голову почтительно.

– Приказал домой отбывать. Строптивая слишком. Зря плёткой не учил.

Собеседник хмыкнул.

– Подожди отсылать. Пусть пока учится.

– Но…

– У меня поручение ей будет. Небольшое.

Князь вздрогнул и почтительно поклонился.

– Ступай, – тихо посоветовал родственник. Он никогда не приказывал, только советовал. Но никто и никогда не осмелился бы нарушить его совет. – Пришли её ко мне в башню. Наедине надо поговорить. По-родственному.

Баллард поклонился ещё ниже и поспешил покинуть сад.

***

В комнате профессора холодного оружия по стенам были развешены самые разнообразные экспонаты. Дикие, зловещие, благородные, с виду невинные, изящные. Ржавые и отполированные, инкрустированные драгоценными металлами и камнями, и железные, простые, как мул крестьянина, – все они свидетельствовали о глубинной жажде человека убить себе подобного.

Авиталь знала, что Кинжалус в прошлом много путешествовал, побывал в самых дальних уголках Четырёхлиста. Он был кочующим убийцей и, видимо, свою коллекцию собирал в этих дальних поездках.

Кинжалус родом происходил из гномьего племени, и это равно как помогало ему в профессии, так и мешало. Легко убивать, когда ты едва достигаешь жертве до пояса и находишься совершенно на ином уровне, чем тебя ожидают увидеть. Легко быть незаметным, легко пробираться в самые труднодоступные места. Но запоминающаяся внешность – это, безусловно, минус для того, кто привык скрывать лицо. После завершения каждого дела, карлику приходилось спешно уезжать как можно дальше. Желательно не просто в соседнее королевство, а в какую-нибудь отдалённую его область.

В настоящее время Кинжалус уже отошёл от дел, даже легенды о его таинственных и всегда успешных делах забылись, а бумажные дела в башне городских стражников покрылись толстым слоем пыли. Авиталь с любопытством смотрела на героя, пережившего сказки о себе самом. Карлик сидел на высоком стуле, к которому была приставлена трёхступенчатая лесенка, и пил чай с малиной. Он немного болтал ногой, наслаждаясь ароматом. Стёкла полукруглых очков запотели, и маленьких, острых глазок видно не было.

«Да ведь он специально скрыл свой взгляд», – догадалась Авиталь. Она, как всегда, предпочла широкий подоконник. Когда Ренулф, исчерпав запасы братского красноречия, наконец уехал, принцесса провела пару лекций у второкурсников и четверокурсников и поспешила найти профессора Кинжалуса, последнего, кто видел Хризоплюста в день убийства несчастного . Авиталь не подозревала самого профессора холодного оружия. И дело вовсе не в том, что тот отошёл от дел: бывших убийц не бывает. Человек может годами выращивать капусту, а потом взять и всадить нож для бумаги в нужную точку на шее ближнего своего. Но Кинжалус не был наделён магией, а потому вряд ли участвовал в магическом убийстве. Конечно, преступление могло быть организованно группой, но ни один опытный убийца не согласится, во-первых, быть кем-то второстепенным, а во-вторых – быть в группе с магом-убийцей. Хотя бы потому, что последний может легко избавиться от лишнего свидетеля.

– И всё же, Ваше высочество, – Кинжалус откашлялся и наставил на неё мутные стёкла, – чем вам может быть полезен ваш дряхлый слуга?

Она могла бы изобразить беспечность и пойти методом окольных вопросов. Собственно, именно так изначально и действовала: они поговорили о былом, про учеников и программу обучения, о пропавшем наследнике, принце королевства Медного, и Хризолите. Погадали, кого Старуха назначит своим преемником. Авиталь повосхищалась коллекцией оружия, безусловно, лучшей и наиболее полной в Четырёхлисте. Можно было бы и дальше идти этим путём, но внезапно принцесса поняла, что запотевшие очки Кинжалуса это не средство скрыть от неё выражение пытливых глаз. Тролль возьми! Профессор даёт ей, Авиталь, возможность хоть язык высунуть, хоть покраснеть девочкой. Он же сам ничего не видит! Он словно демонстрирует, что не хочет знать ничьих тайн, не хочет влезать ни в какие интриги. Мудро. Уж кто-кто, а убийца знает: меньше знаешь, дольше спишь. А, значит, нет и смысла юлить и скрывать что-то от того, кто не пытается узнать лишнего.

И она решила пойти ва-банк.

– Профессор, мне сказали, что вы последним видели декана Хризоплюста…

Авиталь дала ему возможность отгадать вопрос самому. Кинжалус крякнул.

– Мне довелось много лет быть убийцей, – ухмыльнулся он, – а вот свидетелем я не был ни разу.

Она молчала, дожидаясь, пока старик откашляется, отхлебнёт чаю да как следует высморкается в белоснежный огромный платок. Гномы считали ниже своего достоинства пользоваться маленькими отрезками ткани. Нет, настоящий носовой платок должен быть такого размера, чтобы его можно было использовать и как скатерть, и как плащ, и как саван. Кинжалус не был чистокровным гномом, но традиции предков чтил.

– Декан Хризоплюст считал себя умнее многих, – тихо прошептал, наконец, Кинжалус, – для профессионала это страшная ошибка. Считать врага или жертву – глупцом.

– Но люди глупы, – возразила Авиталь.

– Глупы, да, – согласился Кинжалус, – но порой они умнее, чем мы о них думаем.

Они помолчали. После минуты задумчивого молчания, принцесса нарушила тишину:

– Я не знала Хризоплюста. Что это был за человек?

Старик усмехнулся:

– На первом курсе есть мальчик… как его… нахальный такой с синими волосами. Из Гранат.

– Кэолэн?

– Да-да. Хризоплюст был таким же. Самонадеянным. Последние пару месяцев своей жизни он что-то затевал. С кем-то переписывался, совал нос в чьи-то тайны и был очень воодушевлён. У меня нет привычки интересоваться делами других, и я, конечно, ни о чём не спрашивал.

«Но ушки-то поднялись на макушке. Ах ты ж старый проныра!» – мысленно хмыкнула Авиталь. Настоящий убийца всегда держит нос по ветру, он в курсе последних событий и многих тайн. Эти знания, если ими не бравировать, могут весьма облегчить работу. А профессиональные привычки остаются навсегда.