Оболочка зеро

– Но вы не знаете, кто этот взломщик… Да?

– Отчего же… Пожалуй, знаю. – Отец Маккена посмотрел на неё задумчиво и прямо и, как бы извиняясь, добавил: – Понимаешь, дитя моё, я же священник. Мне доверяют многое.

Девушка едва не подпрыгнула на месте:

– Так скажите же мне! Кто он? Как мне к нему попасть?

– Нет, – коротко ответил отец Маккена, и в этом слове, прозвучавшем довольно мягко, было тем не менее столько непреклонности, что Энн сразу поняла: преподобный ничего ей не расскажет.

С минуту она буравила святого отца взглядом, а потом с досадой хлопнула ладонями по собственной юбке:

– Почему?!

– Причин довольно. – Преподобный тоже поднялся из кресла. – А мой долг – по мере сил заботиться о своей пастве. Удержать Саймона от опрометчивого шага оказалось не в моих силах, но юной, неискушённой девушке следует быть разумнее… И скромнее.

Энни едва не чертыхнулась: о, как же ей надоело всё это занудство о «юной девушке»! И почему только оболочки не могут менять пол и возраст!

Отец Маккена положил руку ей на плечо:

– Гордыня и тщеславие – подлинные враги рода человеческого, – проникновенно сообщил он. – Научись смирению, дитя моё, и ты проживёшь долгую, мудрую жизнь.

«Коли так, то в топку такую жизнь! – яростно подумала Энн. – Я хочу короткую и глупую. И с Саймоном!»

Вихрем вылетев от преподобного, девушка заозиралась по сторонам в поисках какой-нибудь преграды, которую можно было бы сокрушить, но не увидела ничего, более стоящего внимания, нежели пара грязно-серых голубей, пребывавших в тяжких раздумьях по поводу не перейти ли им улицу.

В груди у Энн бурлило, словно там пробудился небольшой вулканчик, который теперь зевал и разминался со сна. Надо что-то делать, и немедленно! Сай влип в невероятную, наверняка опасную историю, а она, видите ли, должна сидеть сиднем и учиться смирению – ну уж фигушки!

Значится, так, сказала себе девушка, принявшись расхаживать по улице туда-сюда, не обращая внимания на косые взгляды случайных прохожих. Если Саймон нашёл этого взломщика, то и она его найдёт. Нужна только хоть самая малюсенькая зацепка.

Энни резко повернулась на каблуках и отправилась в «Два барабана».

Владелица центральной точки повышения криминогенности района была дородной женщиной неопределённого возраста с полудюжиной подбородков, устрашающим цветом волос, избалованным высокомерным котом и неистребимой страстью к сплетням. К мадам Жак прибегали как к универсальному источнику информации о ближних, в особенности – об их пороках, слабостях и совершённых на жизненном пути ошибках.

Энн была, конечно, выше подобной грязи и пошлости. Но цель оправдывает средства.

Дойдя до побитых жизнью ступеней салуна, девушка замедлила шаг. Похоже, ситуация для неё осложнялась. В «Двух барабанах» затевалась драка.

Из помещения, внутренности которого преимущественно скрывали створки маятниковых дверей, доносились возбуждённые и яростные выкрики. Содержание реплик было такое, что юная и всё такое прочее девушка должна была бы немедленно ринуться прочь. Энни тряхнула головой и поднялась на веранду.

На веранде обнаружились двое посетителей. Похожий на сома мистер Макинтош созерцательно навис над кружкой тёмного пива и не обращал на происходящее вокруг ни малейшего внимания. Зато Джим Бейкер, гнусный тип и нахал, восседавший верхом на стуле, напротив, с видимым интересом прислушивался.

– Вот те на – мисс Энн! Пришли пропустить стаканчик? Не рановато ли?

Не удостоив грубияна взглядом, Энни смело прошла через веранду, толкнула дверную створку и сделала шаг внутрь. В ту же секунду её оглушил чей-то бычий рёв; прямо перед лицом метнулось в сторону некое тело, следом за телом пролетела табуретка, затем послышался грохот рассыпающейся под тяжестью всё того же тела мебели. Энни быстро глотнула воздуха, и тут же из-под соседнего стола ей под ноги выкатились сцепившиеся в клубок двое, где-то разбилось что-то стеклянное, из-за стойки раздался вопль разъярённой мадам Жак, Энн едва успела отшатнуться от пятящегося на неё типа, вооружённого табуреточной ножкой, поспешно шагнула назад, за створки, и выдохнула.

– Ого, уже? – насмешливо поинтересовались у неё за спиной. – Да вы спринтер.

Энн отошла подальше от дверей, в сердцах схватила ближайший стул и уселась спиной к Джиму Бейкеру. Мистер Макинтош вдруг издал раскатистый всхрап в свою кружку.

– Вижу, мисс Энн, вы горите желанием скрасить моё одиночество своей компанией. Это невыразимо лестно. Но всё же…

– Я жду, когда освободится мадам Жак, – сквозь зубы процедила Энн, не оборачиваясь. – У меня к ней дело.

– В таком случае, боюсь, вам светит прождать до завтрашнего утра. У мистера Дэвидсона зуб на Доходягу Билла аж с марта месяца – а именно, со дня таинственного исчезновения от дверей этого самого салуна его каурой, к чему, между нами говоря, Доходяга вовсе не причастен.

Энн против воли фыркнула: Джим Бейкер говорил таким заговорщическим тоном, словно и увёл ту каурую самолично. С него станется, между прочим. Чтобы Джим хоть день в жизни работал – об том никто в округе слыхом не слыхивал, а всё ж кредиты на то, чтобы целыми днями торчать в «Двух барабанах», у него имеются. Вчера, вон, до самого обеда здесь ошивался – она ещё столкнулась с ним по пути, а он буркнул что-то злорадное.

Стоп-стоп… Он буркнул…

Энн сильно потёрла висок. «Упорхнул ваш дружок», – что-то вроде того Джим вчера сказанул. Она тогда, само собой, подумала, что он это про Сая – но Сай ушёл от неё в другую сторону, Бейкер никак не мог его встретить. Значит, он это про отъезд Сая говорил? А откуда бы ему про это прознать? У них с Саймоном ничего общего нет и быть не может – если только…

Перекрутившись в талии, Энн упёрлась локтем в спинку стула и пристально всмотрелась в Джима Бейкера, словно видела впервые в жизни. Немного постарше Сая, пожалуй, или ровесник – кто его разберёт под этой жуткой щетиной. Росту среднего вроде, довольно крепкий, глаза тёмные, быстрые и вовсе не глупые. Работы – нет. Кредиты – есть. Хмм…

– Пощадите, мисс! – насмешливо взмолился Джим. – Вы в моей физиономии вот-вот дырку прожжёте, а она мне дорога.

– Вот что я скажу вам, мистер Бейкер, – медленно начала Энн, – я кое-что знаю о ваших делишках. Кое-что такое, что может очень и очень заинтересовать шерифа Кейси.

Угроза была не пустой. Неважно, в какой там оболочке живёт Джим Бейкер: силы правопорядка в виде шерифа, старшего следователя, инспектора Скотленд-Ярда – да хоть римского префекта! – везде одинаково действенны.

– Я в смятении, – спокойно отозвался Джим, кинув на неё любопытный взгляд. – Что, так-таки знаете? Могу поклясться, что я ни при чём: когда кобылка молодая да горячая, стоит покрепче привязывать поводья.

– Насчёт ваших проделок с поводьями мне ничего не известно, – возразила Энни, идя ва-банк, – но я точно знаю, что новая оболочка, которую Саймон Эванс загрузил месяц назад, – ваших рук дело. Вы – взло…

Дверцы салуна распахнулись, и из них головой вперёд вылетел маленький человечек в огромных сапогах. Скатившись кубарем по ступенькам, он шлёпнулся на дорогу, подняв тучу пыли. Мистер Макинтош протяжно застонал и немного осел на стуле.

– Неудачный день сегодня у Доходяги, – констатировал Джим. – Я, собственно, так и думал.

Он не спеша слез со своего стула, лениво подошёл к Энн, облокотился о стол и понизил голос:

– Дорогая моя мисс, вам бы стоило хорошенько пораскинуть мозгами, буде таковые имеются, прежде чем бросаться подобными словами на людях.

– А вы меня не учите, Джим Бейкер! – вспылила Энни, изо всех сил скрывая радостное изумление: смотрите-ка, кажется, она угадала! – Вы преступник, и мой гражданский долг – поставить в известность служителей закона!

– Ну-ну. – Джим ухмыльнулся. – А как же с вашим бесценным Саймоном? Если я и наиграл тот мотивчик, о котором вы толкуете – а я вот что-то не припомню такого, – заказывал-то музыку он. Вы готовы и его предать в руки правосудия?

Изнутри салуна доносились одобрительные возгласы и грохот передвигаемой мебели. Энни растерялась всего на секундочку, а потом решила – играть так играть! Пожалуй, сейчас выгодно прикинуться гораздо более глупой, чем она есть в действительности:

– Саймону грозит кое-что похуже шерифа! – сдавленно заголосила девушка. – Я знаю: то, что вы с ним сделали, жутко опасно! С ним непременно случится что-то ужасное, если я не остановлю всё это! Пусть лучше его арестуют, чем он умрёт!

– Умрёт? – задумчиво переспросил Джим. Похоже, её блеф удался, ура, ура! Всё же есть свои преимущества в том, чтобы быть юной невинной овечкой… То есть, по сути, безмозглой овцой. – Не думаю. Ненаглядный ваш Саймон, конечно, недотёпа, каких поискать, но вряд ли ему хватит храбрости скопытиться. Тронется умом – вот это вероятнее.

– Да как вы смеете! – уже в голос взвизгнула Энн, и мистер Макинтош, не просыпаясь, поспешил обеими руками обнять свою кружку. За дверцами «Двух барабанов» слышались хлопки пробок от шампанского и игривый смех мадам Жак. Маленький человечек на дороге подал первые признаки жизни.

– Умоляю, мисс, пожалейте мои барабанные перепонки. – Джим Бейкер зацепил носком сапога ножку соседнего стула, подтянул его поближе к Энн и уселся – опять верхом, ну совсем не умеет человек держать себя в приличном обществе. – Лучше объяснитесь. Вы ведь вряд ли поведали мне о своих намерениях наведаться к шерифу по одной только доброте душевной, дабы дать мне возможность унести ноги из города? Так чего вы, собственно, хотите?

– Где Саймон? – в лоб спросила Энни. – Вы это знаете?

– Предположим, – медленно проговорил Джим.