Просроченная

– Спасибо, Аннабель, – он нежно целует меня и уходит.

Я же встаю с кровати и иду в ванную. Лицо совсем немного покраснело, на теле видны еле заметные следы. Я приглядываюсь к себе. Как только дурные мысли начинают лезть в голову, тут же лезу в холодный душ. Там я смываю с себя воспоминания о первом оргазме и первом опыте нижней.

Только вот следы от стека не проходили еще пару дней.

Мистер Финдли не пришел. Он отменил нашу встречу почти перед началом. Я посмотрела на время и поняла, что я могу со спокойствием посидеть в каком-то кафе, поесть что-нибудь вкусное.

Я выхожу и сворачиваю за угол, выбирая кафе, расположенное рядом с нашим Домом. В нем обычно девушки брали кофе перед своей «работой».

Кафе ударяет меня терпким запахом кофе, таким ярким, что все желание выпить его сразу улетучивается. Я сажусь за свободный стол и начинаю листать меню, в котором разнообразия практически не было. Одни пирожные, разновидности кофе. Выбрав что-то более-менее дешевое, я заказываю и жду, когда мне принесут еду.

В кафе звенит дверь. Я дергаюсь и оборачиваюсь на шум.

Входит Ангус. Я поворачиваюсь обратно и зарываюсь лицом в волосы, пытаясь спрятаться. Сама себя я не понимала в этом желании не попадаться, но всей душой я меньше всего хотела общаться с клиентами вне моей комнаты. Я замечаю, что шаги в мою сторону становятся громче. Стул напротив меня отодвигают, и Ангус садится.

– Аннабель, я не ожидал тебя здесь встретить, – восклицает парень и облегченно улыбается. – Позволишь заплатить за тебя?

– Да, пожалуй, – я осмеливаюсь посмотреть на него. Руки Ангуса тряслись, он медленно тянул одну ко мне, чтобы взяться за мою.

Мне приносят заказ, который с интересом рассматривает Ангус, одернув руку назад. Он смотрит на обычный круассан и терпкий кофе с таким будоражащим его интересом, будто на столе произведение искусства из лучшей кондитерской Парижа. Когда я отламываю кусочек от булочки, он протягивает мне антисептическую жидкость в маленьком ярком пузырьке.

– Я подумал, в кафе нет уборной, только для персонала, – он ставит ее на стол и дает мне время, чтобы я протерла руки. Я кладу отломанный кусочек выпечки на тарелку и беру флакончик Ангуса. Открыв его, мой нос услышал сильный запах спирта и едва заметный аромат малины. Я растерла жидкость по рукам, и от них стал исходить приятный запах малинового джема.

– Приятно пахнет, спасибо, – я ставлю его на место, а сама принимаюсь за еду. Я никогда не старалась придерживаться диете, так как сама по себе не была полной. Всегда была либо худенькой, либо нормальной. Единственные дни, когда я старалась есть поменьше – это перед встречами с Патриком или Рубеном. Эти двое мужчин страдали синдромом «чем глубже – тем приятнее». Каждый раз, приходя, они четко обозначали, что хотят горловой минет. И приходилось промывать желудок, либо не есть вообще. Тяги к горловому минету я не понимала ни у кого. Ни у тех, у кого члены были крошечными, ни у тех, чьи были средними. Мужчины с большими членами никогда не просили горловой минет. Как мне кажется, это было связано сугубо с самооценкой. Но клиент должен был всегда получать то, что он хочет. Поэтому и получалось, что мужчины с маленькими достоинствами приходили, выпячивали их у меня перед лицом и как бы всем видом показывали свою власть над ситуацией. Со временем я научилась его делать не только хорошо для мужчин, но и безболезненно и без последствий для себя. Главное в горловом минете – это наипростейшая геометрия. Угол и его градус. Если брать член под прямым углом, то получается весьма удобнее, нежели брать его снизу или сверху.

– Я так хотел с тобой поговорить отдельно от комнаты, – он смотрит на меня каким-то непонятным для меня взглядом. Он не хотел меня, он будто был заинтересован в разговоре со мной. – Расскажи, чем ты увлекаешься?

Я делаю глоток крепкого кофе и начинаю жалеть, что позволила ему сесть за мой стол.

– Ничем.

– Но ведь ты не всегда… Ну.., – он мешкается.

– Я не всегда на работе, – обрываю его на полуслове и договариваю. Ангус начинает краснеть. Он полностью заливается пунцом, даже уши и те становятся красными. – Только вот в остальное время я сплю и кормлю кота, – я не нуждалась в том, чтобы кто-то знал о моих повседневных делах. Но Ангус был слишком настойчив даже в своей нелепости. Я смотрела каждый раз на него и думала, что же можно было сделать такого, чтобы так ему запомниться. У меня было ощущение, что еще немного, и он просто влюбится в меня. Я понимала, что могла впечатлить лишь тем, что мог кончить Ангус лишь со мной. Но я не думаю, что тут было дело именно в моей красоте или привлекательности относительно его. Скорее было то, что можно назвать периодом обхаживания девушки вокруг да около. Это изматывает, и когда наконец-то получаешь то самое и заветное, оно кажется совсем не таким, как должно.

– У вас есть кот? Наверное, такой пушистый, – он сияет улыбкой, смотрит на меня. И его просто переполняет радость о новости с моим котом. – У меня аллергия на кошачью шерсть, – он грустнеет, а я понимаю, что разговор начинает набирать обороты тем, что он рассказывает какую-то свою особенность. – Аннабель, можно пригласить тебя на свидание?

– Никаких свиданий.

– Я готов заплатить сколько угодно, лишь бы ты сидела рядом и просто рассказывала о себе. Я не хочу больше платить за твое тело деньги. Я хочу платить за время с тобой. Мне оно нужно.

Я долго обдумываю его предложение, и что-то торкает. Лишними деньги никогда не бывают.

– Сколько ты хочешь заплатить за это?

– Я оплачу ужин в ресторане, прогулку с тобой и все время, проведенное вместе, по двойной цене за каждый час.

– Ладно, – я привстаю и прошу принести счет. – Ты можешь делать со мной все, что хочешь, весь сегодняшний вечер. Можешь хоть болтать без умолку или там, купить мороженое, – я смеюсь, пока он встает и оплачивает мой круассан и кофе. Он быстро перебегает ко мне и берет за руку.

Я слышу, как он с легкостью выдыхает.

Он действительно в тот день меня повел в дорогой ресторан. Там я заказала какое-то невообразимое блюдо, принесенное мне на доске для разделки мяса, такой деревянной и тяжелой. Оно было просто невозможно большим, что я попросила Ангуса доесть его. Он заказал нам какие-то безалкогольные напитки, которые были, ну, очень сильно газированными. Он рассказал о своей семье, в которой вырос, будучи усыновленным. Рассказал о племяннице, что участвует в забегах на лошадях. Он рассказывало мне много чего. А я послушно слушала и молчала. Я знала цену молчанию, так как единожды была эскорт моделью для одного делового мужчины. Он брал меня на важные собеседования в дорогие пабы и всем рассказывал, как я у него красива, представляя всем свою Аннабель-жену. И тогда мне заплатили за молчание столько денег, что заткнули меня ими на весь вечер и последующий день. Даже когда он трахал меня, я не издала ни звука. Лишь молчание, скрип кровати и его сиплый голос, вторящий мое имя во время оргазма.

– Кроме кота кто у тебя есть? – внезапно задает мне вопрос Ангус, от чего я неожиданно сильно сжимаю его руку.

– Только Дастин. Я не общаюсь с родственниками уже около пяти лет.

– Столько же работаешь в Доме?

Я замялась.

– Не твое дело, сколько я работаю в Доме, извини.

После этого его интерес к моей жизни по ту сторону двери в комнате исчез. Он продолжал рассказывать о забавных случаях в своей молодости, о казусах в личной жизни. О многом. И мы пришли к его дому, куда он пригласил меня на чай.

Я понимала, что этот вечер, хоть и с натянутой улыбкой, но можно было назвать хорошим. И приятным завершением для него был бы секс. Для меня секс не играл никакой роли в плане эмоциональности, поэтому я поспешно согласилась на чай и пошла к нему.

Мы заходим к нему в квартиру, где стоит поистине мужской, холостятский запах. Небольшая спертость воздуха и еле уловимый запах одеколона. Запах чего-то сгоревшего, грязное зеркало, старый диван и грязная кухня. Он заходит следом за мной, снимает обувь и целует меня в губы.

– Спасибо за этот вечер, – он идет на кухню, куда бегу за ним и я. – У меня нет конфет, но есть чипсы.

– Я буду просто чай, – я улыбаюсь ему и присаживаюсь на стул. На столе стоит пустая вазочка из-под конфет, куда он насыпает чипсы и берет парочку пальцами. Проживав их, он садится напротив меня, но тут чайник начинает свистеть. Ангус быстро его выключает и наливает кипяток, после чего достает пакетики с черным чаем.

– Извини, что такой дешевый.

– Я вообще редко пью чай, так что мог сказать, что он самый дорогой, – я чувствую расслабление. Не знаю уж от чего, то ли это запах чая, то ли запах всей квартиры, но я чувствую себя комфортно здесь и сейчас. В поздний вечер. На секунду я представляю, как этот вечер мог повторяться как день сурка, будь у меня здоровые полноценные отношения с мужчиной. Как мы бы приходили после работы. Я готовила бы этому мужчине. И как бы мне приносили радость его неожиданные и, может, редкие приятные сюрпризы. Только этого не было и не будет.

Я смотрю на Ангуса, который с упорством заваривает нам крепкий чай и жует чипсы с сыром.

– Чипсы с сыром и чай – неплохая затея, да? – спрашиваю я, от чего он ухмыляется.

– Не так гадко, как можно подумать. Ты не против какого-нибудь фильма?

– Я люблю фильмы. Часто смотрю их по ночам, когда прихожу домой.

– Какой любимый жанр?

– Я смотрю все подряд. Просто ищу подходящее в интернете и смотрю. Вчера я смотрела «Общество мертвых поэтов», – я улыбаюсь ему. А он искренне смеется в ответ.

– Тогда, может, пройдем в спальню? Там проектор.

Мы ушли в его спальню. Там действительно стоял небольшой проектор, разложенный диван и экран. Он позволил мне присесть первой, как кошке, которую пускают в новую квартиру, чтобы она ходила по ее комнатам и искала себе удобное место. Я сняла свитер и присела на левую сторону. Ангус обошел диван, включил проектор и присел. На экране сразу высветилось несколько фильмов в рандомном порядке, на один из которых он и щелкнул.

Я прилегла на подушку и стала смотреть фильм, держа руку на его животе. Он гладил ее, с периодичностью брал и целовал. А потом вновь коснулся моих губ.

Его поцелуи не пылали желанием. Он целовал меня с робостью, будто это его первый поцелуй и первые отношения.

Так же нежно он стягивал с меня мою майку и расстегивал мои джинсы. Он целовал мои бедра нежнее обычного, целовал лобок и будто каждую родинку на плечах. Он целовал меня всю.