Прятки

– Достал в одной букинистической лавке, – хитро улыбнулся Макс.

– И хозяйка, конечно же, с радостью ее тебе отдала?

– Не совсем. В этой лавке хозяин. Но у него есть прелестная дочь.

– То есть я почти угадала. Вскружил бедной девочке голову, и как тебе не стыдно? – покачала головой я, стараясь скрыть шутливую улыбку.

– Но-но, эта девочка оказалась не так проста, так что мне пришлось выложить круглую сумму, чтобы просто взять карту в аренду на некоторое время, – возмутился он.

Я снова взглянула на историческую ценность, которой место скорее в музее, чем на столе.

– И ты хочешь сказать, что весь Парк и сейчас испещрен подземными ходами?

– Честно говоря, не уверен, – ответил Макс, – на то, чтобы лично все проверить, не хватило времени. Скорее всего, некоторые из них засыпали специально, некоторые обвалились от времени, но кое-какие остались, не зря наш Парк так любят сталкеры.

– Я и не знала.

– Ты еще скажи, что понятия не имеешь о потайных ходах в нашей Усадьбе… Серьезно? – Макс уставился на мои округлившиеся от удивления глаза. – Сашка, я тебе поражаюсь.

– Сейчас я сама буду себе поражаться. У нас есть Потайные Ходы?!

– Ну, не то чтобы совсем Потайные и прямо Ходы, – начал Макс, – но черные лестницы с переходами не по главному коридору и неприметным выходом на улицу – имеются.

– Ты мне покажешь? – подпрыгнула я на стуле. – Пожалуйста-пожалуйста! – я потянула его за руку.

– Хорошо, – засмеялся он, – только чуть позже.

– Чуть позже?! Но я же умру от любопытства прямо у твоего рабочего стола! Зачем тебе тут неприглядный труп, он будет распугивать посетителей.

– Да ладно, наших посетителей уже ничто не испугает, – махнул он рукой, – но, так и быть, живой ты мне нравишься больше, кто же еще будет так радостно восхищаться моими изобретениями.

Мы минут сорок бродили по темным закоулкам Усадьбы. Оказалось, что из любой квартиры можно выйти на узкую потайную лестницу и пройти по ней на все этажи или же выйти во двор, практически в куст жасмина. Это оказалось совсем как в шпионских фильмах, я даже не подозревала, что что-то подобное может быть у меня под самым носом. Макс признался, что иногда выводит девушек по этой лестнице на этаж, минуя их общую с Генри гостиную, чтобы не «травмировать неустойчивую психику бедняжек». Почему у всех его девушек неустойчивая психика, я выяснять не стала, все-таки он сделал мне большой подарок.

Когда мы вернулись к картам, я была готова простить ему практически что угодно и жадно косилась на карту моего любимого Парка.

– Я не могу ее тебе дать, – Макс поймал мой взгляд. – Но мне было бы очень полезно, если бы кто-то проверил все тамошние лазы…

Я сглотнула, боясь спугнуть свою удачу.

– И ты мог бы доверить это мне?

– И получить нагоняй от всех наших знакомых, что отправил тебя в жуткие и опасные подземелья?! Ну уж нет! – возмутился он, вставая и направляясь к кухне, оставляя меня наедине с заветной картой. – Налить тебе чай? – спросил он как ни в чем не бывало.

– Общение с Генри плохо на тебя влияет, – засмеялась я. – Тебе вовсе не нужно устраивать всякие интриги, со мной можно просто договориться.

– Ладно, – сдался Макс, возвращаясь обратно. – Мне действительно будет полезна твоя помощь, и лучше, если ты будешь со мной на связи, если вдруг что-то пойдет не так. А спектакли, как будто никто ничего не понимает, оставим нашему общему другу. Предлагаю тебе сделать фотографии карты и обследовать Парк по квадрантам…

Он стал водить пальцем по карте, показывая, с чего лучше начать и где какие пометки ставить. Я была абсолютно счастлива.

14

Я все чаще стала заходить к парням, хотя, казалось бы, куда уж чаще. Развлекала их своим фруктовым чаем, свежеиспеченными печеньками, а также процессом их приготовления, и разговорами, точнее внимательным слушанием. Я редко по-настоящему помогала им в делах, но иногда очень вовремя шутила или интересовалась какими-то вроде бы незначительными деталями. Мне было интересно. Ужасно интересно все, что они делали или о чем еще могли мне рассказать. Я никогда не убирала никакие валяющиеся везде вещи, но иногда складывала все стопками, чтобы освободить немного пространства для жизни. Когда парням была нужна тишина, я молчала, не уходила, а просто становилась невидимкой, мне нравилось быть рядом в этом сосредоточенном процессе. Я знала, что им нравится то, что я делаю, и они привыкли к этому. Я искала для Генри нужную ему информацию в архивах, журналах, библиотеках, в блогах и в интервью. Не нарушая этический кодекс, я находила какие-то недостающие «хлебные крошки», не всегда понимая, какую ценность они несут. Я исследовала Парк и рассказывала о своих открытиях Максу, а он вносил их в свое приложение. Я была полезна, я была счастлива.

Работа по проверке подземных ходов занимала почти все мое свободное время. Дела в редакции шли хорошо. Поздними вечерами я пила чай с Алисой, играла в карты с Максом и Генри или просто валялась на кровати в обнимку с Шедоу. Поэтому я совсем не заметила, как подошел к концу на удивление теплый и бесснежный февраль и пришло время наших выходных с Ксюхой.

Я добралась быстро и без происшествий. Маленький уютный городок встречал меня запахами выпечки, солнечными лучами, отражающимися на подтаявшем снегу, и винтажными вывесками.

Мы с Ксюхой договорились встретиться в небольшой кофейне с названием «Свитер». В диалоге это звучало действительно забавно: «Ты где?» – «Я в свитере». Похоже, хозяева кофейни руководствовались именно этим, слово простое, запоминается быстро и звучит мило и немного обескураживающе. Обстановка внутри была теплой и уютной, как и положено быть старому бабушкиному свитеру. Вязаные чехлы на стульях и диванчиках, мягкие занавески, камин, пледы… Ксюха сидела у окна, и солнечные зайчики играли в ее каштановых волосах. Я подбежала, не в силах сдержать улыбки, и обняла ее.

– Привет! – радостно воскликнула моя подруга. – Как же я рада тебя видеть!

– А я тебя, – откликнулась я, присаживаясь за ее столик и открывая принесенное мне меню.

В моей голове роилась куча мыслей по поводу моей новой жизни, и я никак не могла решить, которые из них стоит рассказать Ксю.

– Как у тебя дела? – я первая начала расспросы.

– Хорошо, – улыбнулась моя подруга. – Работа, дети, – она отстраненно махнула рукой. – Что у тебя произошло?

– У меня все замечательно.

Ксюха посмотрела на меня пронзительным взглядом.

– Но что-то ведь произошло, я же вижу, – заявила Ксю. В роли начинающего экстрасенса она была неподражаема.

– И что ты видишь, – передразнила я ее прищур в ответ.

Мы засмеялись.

– Ты изменилась за эти полтора месяца, – улыбнулась Ксюха, – но по виду ты вполне счастлива, и я просто хотела узнать, что приключилось.

Я помялась еще минутку.

– Я с соседями познакомилась, – начала я издалека. – Макс и Генри. Они просто гении. Макс инженер, конструктор, программист, это если не вдаваться в подробности. Генри, – я немного замялась, не зная, как его описать, – эм… ну, он математик-теоретик, химик, физик и не знаю кто еще. Они потрясающие ребята, и они искатели…

Далее я честно постаралась описать всю теорию Генри про прятки и хлебные крошки и все остальное, что я узнала, не вдаваясь в криминальные детали. В моем исполнении их занятие было вполне безобидным и даже общественно полезным. Судя по выражению лица Ксю, их занятия ее не слишком интересовали, а вот они сами…

– И кто тебе больше нравится? – прервала она меня на середине какой-то фразы. Я даже слегка потеряла ход мысли от удивления.

– Слишком резко, – наконец выдала я и помимо воли улыбнулась. – Я не готова пока в этом признаваться.

– Ага, то есть кто-то все-таки нравится! – обрадовалась Ксюха.

– Да они оба просто потрясающие, – я применила старый ход: если хочешь, чтобы тебе не поверили, скажи правду. – Ты же меня знаешь, я люблю интересных людей.

– Ну да, ну да, – хитро улыбнулась моя подруга. – Так и быть, не буду приставать с расспросами, сама ведь лопнешь от невысказанных мыслей.

Мы пили какао и болтали о разных глупостях, потом мы сходили на маникюр, обзавелись новыми платьями, добрались до кино. Это был день полного кайфа и расслабления.