Прятки

В этот момент Генри бросил на нас такой взгляд, что нам пришлось быстренько свернуть нашу дискуссию. Зато теперь я точно знала, что он в курсе моего присутствия в его квартире.

– Ближе к сути, – теперь Генри обращался к Блэдхаму.

– Как раз перед первым поражением в дом к Скотти проникли грабители. Забрали спортивную сумку, свалив туда деньги, драгоценности, мелкие гаджеты.

– По мне, так это самое что ни на есть дело полиции, – заявил Генри.

– Если бы дело было в грабителях или деньгах, то да.

– Но они забрали что-то более ценное, даже не подозревая об этом? Что? – догадался Генри.

– То, что ты должен найти.

– Что?

– Сначала скажи, что берешься, и я дам твои координаты Скотти, – на этот раз Блэдхам был непоколебим.

Удивительно, как ситуация меняет человека. Войдя в квартиру, я и заметила его не сразу, хоть он и был ростом выше среднего и достаточно широк в плечах. По сравнению с астеничным Генри, Блэдхам был настоящий шкаф. Но я не заметила этого, пока он не занял твердую позицию. Это было противостояние не физической силы, но силы личности, и зря Генри недооценивал своего собеседника.

– Я не могу работать при недостаточной информации.

– Ты получишь всю необходимую тебе информацию из уст Скотти.

Повисло напряженное молчание.

– Звони, – кивнул Генри. – Прямо сейчас, – добавил он, видя, что Блэдхам хочет встать и выйти.

Они еще пару мгновений сверлили друг друга взглядами, после чего Блэдхам набрал номер.

– Привет, – сказал он в трубку. – Помнишь, я говорил про одного надежного парня, который может тебе помочь? Да. Я дам ему трубку.

Мобильный телефон перекочевал с одного конца стола на другой.

– Что вы хотите, чтобы я нашел? – начал Генри без предисловий. Потом немного помолчал, выслушав ответ. – Я буду у вас через сорок минут, – добавил он и отключился.

– Спасибо, – кивнул Блэдхам и вышел.

Макс подскочил к столу Генри, чтобы посмотреть адрес.

– Да здесь ехать всего десять минут! А ты сам только что маялся от безделья!

– Но я же должен собраться с мыслями, – заявил Генри совершенно безапелляционным тоном. А потом победно улыбнулся и еле сдержал ликующий возглас.

– Ты. Просто. Невыносим.

– Перестань, лучше поехали со мной, это обещает быть интересным, – ответил Генри, не обращая внимания на ворчания Макса.

– Вон Сашку возьми, а у меня еще много дел.

Генри пожал плечами и кивнул мне на выход. Я бы могла отказаться. Могла ведь? Конечно же, не могла, это ведь приключения.

11

– Почему ты с ним так? С Блэдхамом, – спросила я, когда мы сидели в такси.

– А что именно я сделал?

– Тебе ведь было интересно его предложение с самого начала.

– Да, но ему было интересно меня уговорить, так что можешь считать, я сделал ему одолжение, немного поломавшись.

– Как это? – не поняла я.

Генри вздохнул и посмотрел на меня с тоской.

– Люди не ценят то, что достается им без борьбы, – наконец сказал он. – Представь, тебе очень хочется мороженое. Ключевое слово – очень. Дальше два варианта: ты мгновенно находишь холодильник мороженщика, покупаешь его и съедаешь. Вариант второй – ты подходишь, а там вывеска «Ушел на десять минут». Мороженого тебе по-прежнему очень хочется. Ты ждешь эти десять минут, потом еще десять, пока кто-то не говорит тебе, что табличка висит тут уже третий день. А мороженого все еще хочется. Ты идешь к следующему ларьку, и к следующему, и к следующему… Похоже, все мороженщики уехали на забастовку какого-то профсоюза. Ты звонишь друзьям и просишь их посмотреть у себя в округе, где продают мороженое. Только один отвечает, что мороженое есть, и тебе надо только приехать и купить его, но это на другом конце города. Но тебе ОЧЕНЬ хочется мороженое, и ты едешь туда. Приезжаешь, но оказывается, что у тебя не хватает денег. В конце концов, ты берешь недостающую мелочь у друга или исполняешь мороженщику танец или стих, чтобы он это мороженое тебе продал дешевле. Теперь вопрос: после поедания какого мороженого у тебя останется чувство большего удовлетворения, когда ты просто пошла и купила или когда к этому пришлось приложить усилия?

– Скорее всего, после второго, да?

– Однозначно после второго, даже если мороженое в первом случае было объективно вкуснее. Просто потому что во втором ко вкусу мороженого примешивается удовлетворение от того, что ты все-таки это сделала, что ты получила то, что хотела.

– Ага, я – молодец, самооценка растет, лимбическая система выбрасывает мне в поощрение чуть больше эндогенных опиатов[5 - Сашка периодически вставляет реплики про гуморальную регуляцию поведения человека, если вас это смущает, достаньте где-нибудь книжку Аси Казанцевой «Кто бы мог подумать?!», где она очень понятно, весело и интересно описывает принципы работы нашего мозга и роль гормонов в поведении человека].

– Вот именно. А теперь, если заменить мороженое на возможность убедить меня помогать его другу, я только что помог Блэдхаму чувствовать себя более удовлетворенным.

Я немного помолчала, переваривая информацию, и уставилась на Генри восхищенным взглядом. Он говорил на полном серьезе, именно это меня восхитило.

– У тебя потрясающий дар убеждения и совершенно изумительный ход мыслей, не могу сказать, что я согласна, но возразить все равно нечего.

– Обычно люди говорят по-другому.

– Как?

– Самую мягкую форму ты слышала сегодня от Макса… Приехали, пойдем.

Мы вышли у небольшого загородного особняка, окруженного фруктовым садом и невысоким забором. Генри уверенно толкнул калитку и прошел внутрь сада. Я шмыгнула следом. На пороге дома нас встречал хозяин.

– Добрый день. Спасибо, что согласились… – начал он.

– Я еще не согласился, – перебил его Генри, проходя в дом. Даже мне в этот момент захотелось дать ему затрещину. – Где все происходило?

Мы со Скотти переглянулись.

– Здесь. – Он обогнал Генри и провел нас в гостиную к сейфу.

– Много времени прошло. И, конечно же, ваша уборщица уже потрудилась здесь, – Генри неодобрительно оглядывал комнату.

– У Блэдхама есть все фотографии с места преступления, образцы, улики… Но он сказал, что вы лучший, – ответил Скотти совершенно спокойно.