Прятки

– Ладно, ребята, оставайтесь обсуждать человеческие тайны и проблемы, – лучезарно улыбнулся Макс, – а у меня еще встреча сегодня.

– А что это был за талисман? – спросила я, когда дверь за Максом захлопнулась.

– Что? А, талисман, – Генри уже медленно уплывал в страну собственных мыслей. – Да простой старый напульсник, – пренебрежительно бросил он.

Я смотрела на Генри, устроившегося в своем любимом кресле, и никак не могла понять, что же происходит. Все слишком ново, слишком странно и слишком слишком для меня! В груди что-то предательски щемило, и моя злость на его отвратительное поведение никак не уживалась с нежностью к некоторым его нелепым неосмотрительностям. Он был, как мой кот – совершенно невыносим и при этом безумно обаятелен. И, конечно же, абсолютно так же, как и мой кот, не имеющий ни малейшего представления, что он «мой», Генри никак не соотносил себя с окружающими вообще и со мной в частности. Он листал газету, делая вид, что полностью погружен в это занятие, а я смотрела на него не в силах оторваться. То, как он распутывал дела, было для меня верхом человеческой мысли и мастерства, но то, как он при этом себя вел, совершенно не вписывалось в мои представления о «герое моего романа». И все же он нравился мне. Может быть, именно этой своей наглостью и независимостью, но нет. Все дело в законах фигуры и фона. На фоне черного отчетливо выделяется белое, и, наоборот, в абсолютной безупречности особенно явно видны недостатки. Генри весь как будто был соткан из недостатков, и поэтому они выглядели как само собой разумеющееся наполнение, а вот достоинства на этом фоне выпячивались особенно выигрышно.

– Знаешь, я тут кое-что узнал о тебе, – произнес этот невыносимый человек, не отрываясь от газеты, как будто именно в ней он что-то обо мне и узнал. Но желтая пресса еще не заинтересовалась моей персоной, я была в этом абсолютно уверена.

– Ты наводил обо мне справки? – я попыталась вложить в свой голос как можно больше возмущения. Получилось не очень убедительно.

– Естественно. Я ведь должен был узнать, что ты за человек, прежде чем приглашать тебя в свой дом, – ответил Генри совершенно спокойно.

– Подожди. Прежде чем?! – на этот раз возмущение было неподдельным. – То есть ты сделал это еще до того, как я впервые вошла в эту комнату?! Стоп! – Я вдруг осознала страшную истину. – И то, что я пришла, тоже было подстроено? И вся эта беготня по подвалам?

Генри широко улыбался из своего кресла. Он, наконец, сложил газету и, откинув ее в сторону, явно наслаждался произведенным впечатлением.

– И Макс все знал и согласился участвовать?! – продолжала негодовать я, хотя вид его довольного лица скорее вызывал у меня внутреннее умиление, нежели возмущение.

– Э, нет. Не надо никому приписывать мои лавры, я здесь единственный гений влияния и манипуляции, Макс был не в курсе.

Я выдохнула, чтобы не взорваться от переполнившей меня бури эмоций, и в этот момент окончательно убедилась, что я ненормальная. Потому что, вместо того чтобы обидеться, хлопнуть дверью и больше никогда, никогда в жизни с ним не разговаривать, я восхитилась изяществом и простотой всей заданной структуры.

Я опустилась в кресло, держась за голову.

– Какая же я, оказывается, идиотка.

– Не переживай, большинство людей – идиоты. Но раз ты это поняла и ты все еще здесь, ты намного смышленее тех, с кем мне доводилось общаться раньше.

И тут на меня нашло еще одно озарение. Я выпрямилась в кресле, подтянула ноги, сев в позу йога, и уставилась Генри прямо в глаза. Он ответил мне прямым, вопрошающим взглядом. Еще пара секунд, и я была готова спорить, что он чуть-чуть, совсем немного поежился, хотя, возможно, это всего лишь игра теней.

– Почему ты рассказал мне об этом? – наконец, спросила я.

Он улыбнулся уголками губ, но ничего не ответил.

– Очередная проверка. Конечно. Но для чего?

– Хотел предложить тебе сотрудничество.

– Сотрудничество? – удивилась я.

– Да. Мне нужны толковые люди в разных сферах.

– Иметь своего человека в прессе… вот в чем дело, – честно сказать, я немного расстроилась. С другой стороны, а что я получаю взамен? Общение с неординарными людьми, такими, как Макс и Генри, приключения, которых точно будет хоть отбавляй, признание и удовлетворение одной из самых больших и самых запрятанных моих потребностей – быть полезной. Но нельзя вот так просто взять и согласиться! – А что я получу от этого сотрудничества? – спросила я у Генри, раз уж он разбил мои иллюзии вдребезги, пускай сам что-нибудь предоставит взамен.

Он задумался на некоторое время.

– Ты ведь хочешь помогать людям? А еще тебе жутко надоела твоя скучная однообразная жизнь, иначе ты бы не сбежала из дома. Я бы предложил тебе денег, но знаю, они не сильно тебя интересуют, – он еще раз внимательно меня оглядел. – На самом деле ты сама всегда мечтала об этом, даже когда еще не знала, что так может быть, иначе ты бы уже давно здесь не сидела.

Это больше не была простая манипуляция. Он выложил все карты на стол, и я могла выбрать: уйти и упустить шанс на лучшие в моей жизни приключения или остаться и в довесок к приключениям получить неимоверную кучу проблем. Я посмотрела в его изумрудного цвета глаза, и это все решило.

13

Пару недель спустя я застала Макса за странным занятием.

– Что ты делаешь? – я заглянула ему через плечо и потерялась в огромном количестве карт и схем на столе и мониторах компьютера.

– А на что это похоже? – спросил он, не оборачиваясь.

– На что-то незаконное.

Он засмеялся.

– Все не так страшно. Я нашел эти карты в библиотеках, книжных магазинах и мировой паутине, значит, они не такие уж секретные.

– Не такие уж? Звучит малообнадеживающе. Тебе не кажется, что этого недостаточно?

– И откуда ты взялась, такая правильная? – вздохнул он.

– Ладно, – сдалась я, все-таки любопытство во мне оказалось сильнее законопослушности. – Зачем тебе все эти карты и почему их так много? – я пролистала несколько карт в стопке. – Это только наш город или нет?

– Ты настолько внимательная или просто хорошо угадываешь?

– Скорее второе, – улыбнулась я.

– Да, все карты нашего города, и большинство отражает подземные коммуникации разного времени. Хочу свести их все в одну программку.

– Типа самого навороченного навигатора по подземным ходам нашего города?! Ты это можешь? – восхитилась я, уставившись на него горящими глазами. – Все карты подземных ходов! Это же невероятно!

– Не только подземных ходов, но и множества просто потайных лазов в домах.

– В домах?!

Макс снова засмеялся, видя, как меня изнутри разрывают противоречивые чувства интереса и возмущения.

– Ну, скажи, что это восхитительно, такая характеристика нравится мне гораздо больше, чем разговоры о незаконности, – подмигнул он.

Боже, и куда делась та пай-девочка, которой я когда-то была? Наверное, осталась на дереве во дворе моего дома.

– И что, у тебя есть все улицы, все дома, все районы города?

– Большинство, – победно улыбнулся Макс. – Я собираю их уже несколько лет, ты даже не представляешь, сколько архивов мне пришлось перерыть, не говоря уж об интернет-ресурсах. Если ты не будешь сильно на меня шипеть, могу признаться, что базы данных Внутренней Безопасности пришлись очень кстати, но и у них оказалась разве что половина всего, что я накопал.

– То есть твой навигатор будет круче, чем вся база Внутренней Безопасности?! Нас точно всех посадят, – обреченно вздохнула я, падая на стул рядом с Максом. – Дай хоть посмотреть, за что.

– Ничего, так и быть, я возьму всю ответственность на себя и скажу, что никто не был в курсе моей деятельности, – наигранно возразил он. – Осталось немного доработать трехмерное расположение… Есть, правда, еще один совершенно непроверенный участок, – он достал из-под завала ветхую карту как будто из позапрошлого века. Я взглянула и не поверила своим глазам. Это была карта моего любимого Парка, только помимо всех аллей и дорожек на ней имелись непонятные пунктирные обозначения.

– Откуда у тебя этот раритет? – удивилась я, аккуратно раскладывая карту на столе. – Я обошла все библиотеки в поисках хотя бы обычной исторической карты Парка, и нигде не сохранилось ни одной довоенного времени, а у тебя есть это.