Прятки

Проснувшись поутру, первое, что я увидела, были любопытные глаза Ксюхи. Моя подруга уже успела проснуться, умыться, одеться и, судя по ее оживлению, выпить не одну чашку кофе.

– Признавайся, – потрясла она меня за плечо, – чье это имя ты шептала во сне?

Я открыла один глаз, второй никак не хотел разлипаться.

– Ну же, Сашка, просыпайся!

– Думаю, я говорила о Шедоу, – я привстала с подушек, не желая вестись на провокацию. – Я уже как-то привыкла спать под его мелодичное мурчание.

– Это ж надо иметь такой самоконтроль с утра пораньше, – возмутилась Ксюха, запуская в меня подушкой.

– Эй! Нельзя бить спящих, это негуманно, – заявила я, отвечая на ее очередной подушечный выпад.

– Негуманно не отвечать на мои вопросы, подвергая меня пыткам любопытства.

– К сожалению, ничего не могу поделать с твоим любопытством, придется тебе самой вести с ним переговоры. Хотя… Возможно, оно согласится отпустить тебя за чашечку фруктового чая и маффин?

– Ты хочешь подкупить мое любопытство маффином?! Ну уж нет! С тебя полноценный завтрак! Я жду, когда ты проснешься, уже целую вечность!

– Знаешь, в таком случае ты отлично сохранилась.

В меня прилетела очередная подушка.

– Одевайся, буду ждать тебя в «Свитере», – засмеялась Ксюха, ловко уворачиваясь от моей подушки и выскальзывая за дверь.

Мы прощались вечером на перроне. Ксюха ехала на запад, я – на восток.

– Ничего не кончается. Созвонимся в «Скайпе», увидимся через месяц, – улыбалась моя подруга.

– Увидимся… – вторила я эхом. – Конечно увидимся. Только вот…

– Не начинай. Я знаю все, что ты хочешь сказать, но я пока не готова об этом думать!

Она крепко меня обняла.

– Береги себя! И все, давай уже расходиться, а то это превращается в какую-то мыльную оперу, а я их ненавижу.

Я улыбнулась, и мы разошлись каждая в свою сторону.

Пока поезд мчал меня к дому, я думала: «А ведь он действительно мне нравится…»

15

Примерно через неделю после встречи с Ксю, когда март уже вступил в свои права и солнце быстро прогревало землю, я праздновала свою очередную маленькую победу над особо заковыристым лабиринтом подземных ходов Парка. Делать это я предпочитала на кухне Макса и Генри. Окончательно отчаявшись найти чистую кружку, чтобы заварить фруктовый чай, я взялась за помывку грязной. Теплая вода и солнечные лучи, играющие с мыльными пузырьками вокруг, запах еще сырой земли из открытой форточки и поющие пташки… Признаюсь честно, я немного отключилась, а когда вновь пришла в себя, обнаружила, что домываю последнюю грязную тарелку из целой горы посуды по всей кухне. До сих пор не понимаю, как это произошло. Наконец, я налила свой любимый чай и потягивала его из кружки, прислонившись к арке между кухней и гостиной. Макс стучал по клавиатуре, имитируя бурную деятельность, хотя я была почти уверена, что он играет в очередную онлайн-РПГ.

– Что ты себе позволяешь?! – послышался с лестницы незнакомый мужской голос. Я вздрогнула, а Макс только немного ухмыльнулся.

– Отвали, Рик! – бросил Генри, открывая дверь и влетая в квартиру.

– Нет, вы только послушайте, стал таким смелым и дерзким… – следом вошел представительный мужчина в дорогом костюме. – Да ты хоть понимаешь весь масштаб…

Масштаб чего, он так и не договорил, а открыто уставился на меня с читаемо презрительной гримасой. Повернул голову к Генри, который уже успел устроиться в своем любимом кресле, и, не считая меня за живого человека, спросил: