Ты сама пришла ко мне в руки

– Быстро спать, я сказала!

Следующим утром более или менее выспавшийся Кармин Тахри стал Кармином Коварным. Новое имя выбрал ему император Эрик Бесцейн, прервав торжественный процесс принесения присяги алмазным варлордом. Его новое имя должно было постоянно напоминать Кармину о его обещании служить Бесцейну со всем милосердием и всей честностью, на какие только способен перевёртыш. Со своей стороны Бесцейн впервые принёс клятву своему подданному. Он поклялся Кармину Коварному, что никогда не отправит его на подавление восстания в какой бы то ни было форме. Кармин Коварный, даже находясь в составе войск или доспешников, будет отозван в случае нужды в усмирении бунтующих подданных императора так, чтобы устраниться от всего, что связано с бунтом или восстанием.

Одна из принцесс крови поднесла ему венок из цветов, сплетённый собственными руками и познакомила, наконец, с Накханским принцем. Оказалось, что этот парень, которого все называли Колином Хантом, прибыл с другими принцами в качестве подкрепления, чтобы остановить алмазных варлордов – Кармин узнал его лицо. И Кармин не забыл выразить ему свои чувства по поводу его смелого выступления против Деказруа Шестого. Накханский принц первым скрестил меч с отцом Кармина, очень долго держался с ним на равных и едва-едва не погиб.

А теперь, стоя на площади возле дворца под говорящим названием "Точка Соглашения" Кармин в который раз нервно облизнул губы. Они горели. Горела и щека, по которой только что врезала ему Сарма. Она ударила алмазного варлорда не жалея сил, и теперь её рука чудовищно болела. Сарма громко проклинала своего эрцеллет-герцога и собиралась врезать снова, как только её рука придёт в норму. Другая щека Кармина запылала тоже. Отчасти потому, что на Кармина сейчас смотрели Дайдрус и его новая семья, сам принц Рашингава и целое полчище титулованных и принцев.

Сарма была уверена в том, что Кармин не стремится проявлять нежность к ней на виду у других разумных и потому решила дать волю гневу здесь и наказать его прямо перед дворцом Точки Соглашения, в котором Кармин Коварный только что обрёл своё имя. Она решила, что здесь он не посмеет обнять её так, чтобы она забыла свой гнев. И потому ругалась и планировала колотить своего мужа и дальше.

Какую наивную слабость перед ним она снова проявила, выдумав такое!..

Но Кармин шагнул к ней и поднял в воздух, чтобы прижать к своей груди как можно крепче. Сарма тут же смолкла. Отлично. Объятия как прежде работают.

Соскользнувший с гладких волос венок принцессы крови Кармин подхватил и аккуратно надел на голову Сармы. Ей необыкновенно сильно шли пунцовые и пурпурные цвета.

Вот и всё. Хэллис будет завидовать молча, угрозы сохранности Сармы больше нет. О том, что Дайдрус будет интриговать, можно больше не беспокоиться – его дед за ним присмотрит. Пусть Дайдрус и не уверен в силе родственных связей, но общая вера, воспоминания о матери одного и дочери другого свяжут этих двоих, таких похожих внешне.

Братья Сармы неплохие ребята, принц Рашингава не изъявил недовольства ни по одному из дел Кармина, а Эю совершенно здорова и радуется каждому дню и своему папе. Дела алмазных варлордов как подвида возьмёт на себя младший брат Тэй. И Крис Рэйли, кажется, совсем не против того, чтобы Кармин исполнял обязанности доспешника и даже больше того…

– Это всё? Ты меня наказала?

Сарма что-то согласно промычала, полуприкрыв глаза.

– Мне бы сегодня ночью в засаду… есть дело о похищении ребёнка… – нерешительно начал Кармин, почти всем телом ощущая, как медленно тело Сармы покидает дрожь.

– Не-ет… – простонала она. – Только не это. Я скучала по тебе все эти дни. Что я буду делать без тебя ещё и этой ночью?

– Хорошо, этой ночью я не пойду. Может… завтра?

– Завтра мне будет слишком тяжело тебя отпускать. Послезавтра, хорошо?

– Хм…

Сарма упёрлась ладонью в его грудь:

– Ты можешь отпустить меня, я куда лучше себя чувствую и контролирую.

– Точно? – Кармин осторожно отстранился и посмотрел в глаза своей возлюбленной: – Сарма, я хочу, чтобы ты была уверена в том, что я искупил вину и усвоил урок. Я же прекрасно понимаю, что тебе в тягость считать себя слабой хоть в чём-то, даже если эта слабость исходит от силы твоей любви ко мне. Я думаю, что тебе просто необходимо назначить мне серьёзную кару за твоё вынужденное путешествие к Хэллису.

– Хорошо, я… придумаю что-нибудь. Ах да… отлично. Никаких засад целый период!..

– Что?.. Не может быть. Это слишком жестоко!..

– Кармин Коварный, и это ты говоришь мне о жестокости?

– Да и ещё раз да. Потому что не дать преступнику искупить другую вину – это то же самое, что не дать воды изнемогающему от жажды. Разве не жестоко?

– Ты можешь заниматься этим днём, когда я на тренировке или с Эю. А ночью точно, абсолютно точно должен быть со мной.

Кармин ощутил приятную волну, поднявшуюся внутри. Он не смог сдержать улыбки. Ему, алмазному варлорду, не смотря ни на что, всё ещё льстило приглашение в спальню от обычной, пусть и очень-очень сильной варледи – Сармы Э Дайиси.

– Это слишком приятно, чтобы быть правдой, – пробормотал он, касаясь своей горящей кожей её, сейчас такой прохладной.

Внутри него словно заиграла мелодия, и он принялся тихонько напевать её. Сарма улыбалась ему. Солнечные лучи золотили её волосы и заставляли светиться кожу. Разумные вокруг почти перестали обращать на Кармина внимание, расходились и разъезжались, и он ощутил некоторую свободу. Наверное, можно даже поцеловать Сарму.

– Ты знаешь, что ты очень красива? – спросил он, медленно и плавно проговаривая слова.

– Нет, Кармин, ни днём раньше.

– Что?

– Я отпущу тебя в твои ужасные засады только через лунный период, и ни днём раньше.

– Я не об этом. Ты подумала, что я льщу тебе? В этом нет никакой необходимости. Дайиси, почему никто в этой империи до сих пор не сказал тебе, как ты красива?

– Вопрошай так ежедневно, но я всё равно никогда не поверю в то, что ты действительно так думаешь.

– Представь себе, пройдут сотни, а потом и тысячи лет, и я не разлюблю тебя. Тогда ты поверишь, что ты до невероятного хороша собой?

– Нет. Но мне ещё сложнее поверить в то, другое, что я сейчас услышала. В то, что ты вот так естественно признаёшься мне в своей любви как в самом сильном чувстве, словно бы я и так это знала. Или я неверно поняла тебя, и ты вкладываешь в слово "любовь" смысл равный влюблённости?

– Я думал, из-за того, что я намного моложе, ты видишь меня насквозь хотя бы в моём отношении к тебе и решил, что ты давно всё поняла, раньше меня самого. Но, похоже, это не так?..

– Не так. Объяснись.

– В какой-то момент, когда Дайдрус убеждал меня спрятаться от братьев… я подумал, что впервые слишком злюсь, чтобы внимать голосу разума. Что хочу убить Девайина и Крона за их намерения на твой счёт. Впервые я так безрассудно желал кому-то смерти. Впервые я не пытался ничего придумать, чтобы вывернуться, и хотел лишь драки. И тем вечером головой, кажется, думали абсолютно все, кроме меня. Я лишь выбирал наилучший момент для удара. Это очень на меня не похоже. Но потом моё стремление разрешить всё без крови возобладало и постепенно я понял, что для мужчины, который просто очень любит свою серену, кровожадность… почти нормальна в той ситуации. Знаешь, я думаю, что ты начинаешь влиять на меня настолько положительно и серьёзно, что скоро я не смогу измыслить абсолютно ничего коварного и жестокого, даже если от этого будет многое зависеть.

– Я не уверена в том, что такое возможно, но мне нравится такая мысль. Я полюбила тебя чистосердечного и открытого, способного прощать, видеть и держать на прицеле самое главное, такого молодого, но при этом удивительно мудрого. Я хочу, чтобы ты был таким и впредь. Пусть твоё прежнее коварство помогает тебе в будущем видеть побуждения врагов и предупреждать их действия… и только. И больше не используй меня в своих махинациях, ты понял?

– О, конечно. И не собирался. Нужно было только впечатлить Хэллиса. Кстати, если этот негодяй даже одним глазом посмотрит на Эю, я сделаю его жертвой всех возможных неприятностей.

– Об этом не беспокойся. Я тоже не слишком хочу, чтобы Эю стала объектом его интереса. И чьего-либо вообще до тех пор, пока она не станет старше, чем ты сейчас.

– А лучше… старше, чем ты сейчас.

Сарма рассмеялась:

– Шесть тысяч лет в одиночестве? Нет, это слишком. Я была измучена.

– Достаточно измучена, чтобы принять решение прийти ко мне в руки. Это было восхитительно с твоей стороны, – улыбаясь, говорил Кармин.

– Восхитительно с твоей стороны будет никогда не задерживаться в штабе доспешников, ясно?

– Ясно, эрцеллет… то есть… любимая.

Довольно долгое время Кармин Коварный служил империи рядовым доспешником, но без него редко обходились сложные операции по аресту групп преступников. Он летел на них с азартом, каким заражал всех своих товарищей. Своим примером он привлёк в службу доспешников множество сильных и смелых разумных, и именно к тому моменту, когда это стало необходимо, Крис Рэйли обладал отборными отрядами, не страшащимися и алмазных варлордов. К тому моменту Кармин Коварный стал офицером, и принц Рашингава предложил ему работать в столице первой колонии. Сарма была этому только рада. Ей больше не нужно было тренироваться со своим отцом, чтобы поднимать навык и уже давно не было нужды тренироваться с другими наследниками, потому как Кармин сам тренировал её, прекрасно понимая, что заботы о детях не позволят ей удержаться в рейтинге предела на первом месте. Но Сарма могла чаще видеть своего отца, и с тех пор стала ещё счастливее прежнего.

Через десять лет ни одна из дочерей принца Рашингавы, кроме Сармы, не вышла замуж – дела принца в колонии теперь шли так хорошо и богатства его с такой скоростью преумножались, что он потерял нужду продавать дочерей в пятилетние браки. Многие из серен теперь искали себе работу по интересам и склонностям, а некоторые продолжили совершенствовать искусство меча. Однако, при отмене правила Рашингавы "восемь сильнейших не будут проданы замуж" титул для сильнейшей из его дочерей отменён не был. Сарма Э так и осталась герцогиней Дайиси. Несколько раз сёстры заставили Сарму понервничать. Впрочем, она готова была с радостью передать свой титул одной из сестёр – Кармин и дети стали настоящим её богатством.