Внутри пророчества

Она опустила оружие и пошла к камину, там на полке стояли кувшины с вином.

– Ты свободен, – не оборачиваясь, сказала она. – Выпей со мной вина.

– Если позволишь, – Грат опять скользнул за стол, почти молниеносно, незаметно для человеческого глаза, как всегда двигаются дети Ночи. – Почему ты меня не убила?

– А зачем?

– Я же пытался убить тебя.

– Ты тоже не собирался меня убивать, – Тари разлила вино по бокалам. – Мы просто проверяли друг друга.

Вампир ничего не ответил, просто взял со стола бокал и поднес ко рту. Ведарка наблюдала, как он делает первый глоток. Казалось, вкус напитка удивил Грата. Он как-то затравлено глянул на сидящую напротив женщину. Она печально улыбнулась.

– Это вино с моей родины. Больше нигде такого не делают. Мне было десять, а брату восемь, когда мы впервые его попробовали. На празднике урожая. Тогда оно показалось нам напитком Богов.

– Мне оно нравится, – вежливо, но сдержанно отозвался Грат.

Теперь она чувствовала его, видела, понимала. Он боялся, он ждал…ее расчет оказался верным, а открытие приносило боль. Острую, тяжкую, как чувство вины, с которым она жила все эти годы.

– Я хочу, чтобы ты знал кое-что, – немного помолчав, серьезно продолжала Тари. – Мы будем работать вместе и многое доверим друг другу…Ты назвал меня Дэра. Это имя дали мне родители. Очень давно. Так меня уже никто не называет. И я этому рада…. Потому что Дэры больше не существует. Есть Тари… Я родилась в маленьком селении в восточных лесах. В нашей деревушке жила община очень упрямых людей, которые носили розовые очки. Они не доверяли магам, боялись их и ненавидели. Они отгородились от мира, лелея свою ненависть. В пятнадцать лет у меня открылся Дар. Умения развивались сами собой, хотя я поначалу сопротивлялась им. А потом…Меня изгнали, вся община слала мне вслед проклятья. Мой отец первым бросил в меня камень. За ним последовали и другие. Тогда я чуть не умерла от ран и потери крови…Следовало только уйти и забыть. Что я и постаралась сделать, но… Восемь лет назад стая безумных тварей, ведомая голодом, напала на деревню. Я бы назвала их вампирами, да не хочу зря оскорблять твой народ. После нашествия деревня перестала существовать. Погибли все. Когда через пять дней я добралась до родного селения, то не нашла ничего, что можно было бы похоронить по человечески.

– Неужели ты вернулась, простив? – тихо спросил Грат, как спросил бы любопытный юноша, слушающий тайну, которую хотел бы знать.

– И да, и нет, – она, не отрываясь, смотрела в его глаза. – Я приезжала только ради одного человека. Ради брата. Симпатичного, веселого юноши, которого любила. Когда меня изгнали, он плакал. Я слышала, уходя. Я помнила весь этот кошмар только из-за него. Я клялась себе, что вернусь за ним… Но не успела. Лучше бы меня растерзали тогда вместе с семьей, как мне снится каждую ночь в кошмарах. Тогда бы в последний момент я была бы с ним. Но меня не было.

Она замолчала, но продолжала внимательно смотреть в желтые грустные глаза, на дне которых плескалась боль. Грат в тот момент тонул в своем собственном кошмаре. Том самом, что не позволял ему стать настоящим вампиром, забыть боль смерти, уйти в новый ночной мир и не оглядываться назад в поисках… Теперь он был в конце своего долгого и трудного пути. Он хотел услышать, не сопротивлялся, просто ждал.

– Прости меня, Малик, – тихо попросила Тари.

Ему нечего было прощать…

А потом они сидели рядом, как-то неудобно обнявшись. Первый советник князя Ночи, в прошлом – обычный мальчишка. И чародейка-отшельница, когда-то – его сестра. Они молчали. Тишина говорила за них. Пока в окна башни не постучался рассвет…

Глава вторая

Наконец-то выпал снег. Жидкий и какой-то серый, он сиротливо прикрывал оледеневшие куски земли. Жалкие крупинки даже не хрустели под ногами. Они только сделали воздух тяжелым, а небо – грязным.

Витт шагал дальше. Подгорная провинция давно уже была позади. Вместе с ней растаяли за спиной относительное спокойствие и иллюзорно мирная жизнь. Теперь Витт шел по бесконечному лесному краю, в котором жили одичавшие от страха люди. Сумрачные, хмурые лица, заполненные тревогой глаза. Они дарили путнику печаль и горечь.

Прошлой ночью, которую Витт провел в убогом сарае в какой-то опустевшей деревне, его посещали воспоминания. Снился путнику Тайный Город, братья-монахи, огромные башни из темно-коричневого камня, белизна гор. Снился ему и мэтр Аркис. Седой воин с необыкновенно живыми глазами цвета моря восседал в кресле с высокой прямой спинкой. За спиной мэтра весело трещал камин. Аркис смотрел прямо в глаза Витта и говорил:

– Помни, странник войны, что на тебе, как и на всех братьях, лежит проклятье. Этим проклятьем являются знания. Все мы понимаем и чувствуем природу вещей, мы живем в оборотной стороне легенд и сказок, мы видим, что они сделаны из грязи и крови. А потому мы не имеем иллюзий. Не ты, не я, не братья. Но мы же должны дарить иллюзии другим. Создавать легенды, строить сказки. Помни это…

Дальше рассказывал мэтр о пути, которым предстоит пройти Витту. И этот путь должен казаться сказкой. Другим, но не Витту. Странник войны превратится в героя. Он пройдет через все земли империи, он уничтожит армию врага, и он лично вонзит меч в сердце Зверя. Такой путь подобен чуду, а именно чуда от Витта и ждут. Аркис верил, что все получится, верил в путь, верил в Витта.

Шагая по замерзшей дороге, путник думал о мэтре, о его словах, о его вере. Все это поддерживало его, но… Витт тоже носил на себе это проклятье, он тоже чувствовал природу вещей, тоже знал, что сказки вырастают из крови и грязи. И он понимал, что не верит в себя, понимал, что может не пройти путь, может не стать Героем и Судьей. Хотя так странно и горько было осознавать, что люди из этих мрачных краев уже смотрят на него, как на Избавителя. Они пересиливали свой страх, они становились прежними, пока он говорил с ними, во время редких встреч, выпадавших на пути. Их беспричинная вера пугала, но и поддерживала, как и слова мэтра. Хотя Витт знал, что не все нуждаются в Герое. Когда-нибудь, очень скоро, ему придется пролить чью-то кровь, поддерживая свое знание об оборотной стороне сказок.

Витт почувствовал, что за ним наблюдают, и отвлекся от своих мыслей. Пока никого не было видно, но воин знал, что несколько пар глаз настороженно следят за ним откуда-то справа из глубин спящего леса. Он остановился прямо посреди дороги и вынул меч. Клинок блеснул в неровном сером свете, ожили на нем руны. Витт прислушался. Где-то хрустнула ветка. Потом еще и еще. Они приближались.

Первым на дорогу вышел невысокий крепкий мужчина с хмурым лицом, испещренным морщинами. В его глазах не было страха, только настороженность воина. В руках он держал меч. Витт улыбнулся. Он был рад, что не все еще сломлены войной. За мужчиной выступили из леса два молодых парня. Похоже, они приходились сыновьями своему вожаку.

– Здравствуй, – сказал Витту старший.

– Здравствуй, – отозвался он.

– Судя по твоему плащу и по тому, как острижены волосы, ты монах горного монастыря, – рассудил незнакомец. – Но разве монахи ходят с оружием?

– Нет. Они его не любят, – опять улыбнувшись, ответил Витт. – Я был гостем в монастыре. Целых пять лет.

– Тогда понятно. Но почему же ты спустился с гор?

– Война, – Витт пожал плечами. Это слово объясняло все.

Стоящие чуть поодаль пани скупо улыбнулись и закивали. Воины всегда понимали друг друга.

– Если ты не спешишь, странник войны, – уже более приветливо сказал вожак. – Загляни в наше селение.

– Хорошо, – согласился Витт. – Но прежде скажи, для чего ты зовешь меня?

– Помнишь обычаи? Когда вершится суд, то нужен судья. Прохожий беспристрастен, потому что он чужак и не имеет выгоды в нашем деле. Мы пришли на дорогу за судьей.

Витт помнил обычаи. Он кивнул и вложил меч в ножны. Кому как не герою становиться судьей.

Еле заметная тропинка вывела отряд к лесному селению. У этих людей и правда не было страха. Они могли себя защитить. Вокруг деревни возвышался частокол. Толстые бревна стояли плотно, зазубренные концы их вздымались вверх и выглядели довольно внушительно. Стена охранялась. В маленькой лесной крепости было многолюдно и шумно. Люди ждали суда.

Староста Олим вместе с сыновьями провели путника в избу. Тут их ждал обед. Поедая со здоровой жадностью похлебку, они рассказывали Витту о преступлениях, о деле, достойном суда.

Все началось чуть больше седьмицы назад. Петух уже пропел, но было еще темно. Несколько женщин с детьми пошли к ручью за водой. Одна девочка отстала от отряда, занятая какой-то ей одной понятной игрой. В лесу крик ребенка был хорошо слышен. Все поспешили вернуться к ней. Огромный зверь, похожий одновременно и на волка и на медведя, набросился на девочку. Позже ее тело нашли в лесу. Две ночи после этого вся деревня слышала вой чудовища. В вечер третьего дня монстр загрыз молодого охотника, возвращающегося в селение. Позавчера погиб еще один ребенок. Староста отправил отряд на охоту за чудовищем. Проходили по лесу весь день, а в сумерках зверь сам нашел их. Сын мельника, хороший лучник, успел ранить монстра. По следам крови отряд дошел до старого кладбища, где стоит изба ведара…

Суд проходил на площади в самом центре селения. Витта усадили в высокое кресло. Справа от него стоял Олим, который должен был выступать обвинителем. Было видно, что эта роль его слегка смущает. Слева встал маленький толстый человечек с редкими волосами и злыми круглыми глазками. Это был отец девочки, убитой у ручья. Он сам вызвался быть защитником. Витт подумал, что этим двоим стоило бы поменяться местами, если кто-то хотел честного суда. Толпа с любопытством и нетерпением смотрела на двери огромного сарая, где держали ведара. Витт тоже смотрел туда, ожидая появления обвиняемого.

И вот его вывели. Со связанными руками, высокого, седого мужчину с длинными спутанными волосами. Ведар слегка задержался у двери, давая глазам привыкнуть к свету дня, а потом обвел взглядом селян, всю площадь, посмотрел на обвинителя и защитника. Потом старик встретился взглядом с Виттом. Судья удивился ясности и спокойствию, застывшим в глазах ведара. Слишком осмысленным и прямым был этот взгляд, не было в нем даже намека на безумие оборотня, не было ни капли ненависти.

Ведар сделал первый шаг вперед. Толпа загудела, злобно, осуждающе, хотя вина его еще не была доказана. Витт поймал себя на мысли, что хочет ободряюще улыбнуться обвиняемому, и удивился этому желанию. Этот гордый старик не нуждался в одобрении. Гул толпы все увеличивался. Угрозы, оскорбления и проклятия сыпались из уст селян. Какая-то женщина с растрепанными волосами, брызжа злобой, метнула в старика камень. Ее примеру последовали другие.

Витт резко поднял руку, произнося нетрудное заклинание. Вокруг ведара загорелась сфера, спасая его от ударов камнями. Потрясенные люди замолчали и уставились на Судью.

– Олим, – обратился Витт к старосте. – Ты говорил об обычаях. Вина еще не доказана, а ты уже позволяешь своим людям наказывать. Где же твое уважение к законам предков?

Олим зычным голосом призвал всех к порядку и тишине.

Ведар, прорвав взглядом защитную сферу, благодарно, но гордо кивнул Судье. Потом суд начался.

Происходящее на площади напоминало фарс. Ведару тут же приписали обвинение в оборотничестве и три убийства. Он был умелым травником и лекарем, а это, по мнению Олима, являлось не даром, а наукой. Истинный же, «Темный» дар раскрылся в старике только сейчас. Легкое возражение защитника, которого звали Тик, говорило о неизбежной смерти ведара, при появлении второго дара, а лекарство магическим искусством он все же признавал. Олим возразил, что во время войны и смуты сама Природа меняет свои рамки и законы, а значит, ведар не обязательно должен был умереть. Да и оборотничество явно дарит старику вторую жизнь.

Потом вызвали свидетелей. Несколько человек рассказывали суду и селянам о монстре, виденном в лесу, описывали его следы, ведущие к избе ведара. Витт не очень-то вслушивался в эти рассказы. Он прекрасно знал, как выглядит оборотень и уж тем более – какие у него следы.

Судья наблюдал за ведаром. Что-то было не так в этом человеке. Какая-то тайна скрывалась за ясностью и спокойствием его взгляда, за следами тяжелой усталости на лице, за слишком прямой осанкой, за напряжением мышц. Внезапно вспомнился Витту горный монастырь, последний виденный им обряд в храме Семи Богов. Таинство шло всю ночь, и жрецы выстояли под мощными потоками силы, бьющими в них. Такие же напряженные, прямые, ясноглазые и спокойные. Аркис тогда указал Витту на расширенные зрачки жрецов. Элексир аты спасал их от смерти…