Растяпа. Мотылек

Растяпа. Мотылек
Анатолий Агарков

Судьба давала мне шансы где-нибудь в чем-нибудь отличиться – грех жаловаться.Я мог бы:– остаться мичманом в погранфлоте и служить на Ханке;– сделать карьеру профсоюзного деятеля в ЧПИ;– выйти на Станкомаше в большие начальники;– стать профессиональным журналистом;– втереться в партийную номенклатуру;– замутить собственный бизнес…Но, увы. Старость, пенсия, одиночество – итог жизни. Даже жилья нет собственного. И кто я после этого? Вот-вот…Но грех жаловаться – жизнь прожита замечательная! В этом Вы сейчас сами убедитесь…

Анатолий Агарков

Растяпа. Мотылек

Счастье капризно и непредсказуемо, как бабочка:

когда ты пытаешься его поймать, оно ускользает от тебя,

но стоит отвлечься – и оно само опустится прямо в твои ладони.

/Генри Дэвид Торо/

1

Первый визит свой после увольнения из воинской части я нанес редактору газеты «Настроение» Семисынову – ловко же Александр Геннадьевич переименовал «Ленинское знамя». А объяснил его (я про визит) так:

– Времена изменились. Все сейчас стремятся разбогатеть разными способами. А мне хочется заняться тем, что умею и что нравится. Не найдется ли у вас вакансии журналиста?

– М-да, времена-времена, – сказал Семисынов улыбаясь. – Кто был чем-то или мнил себя кем-то, тот стал ничем и никем.

– Надеюсь, вы не обо мне? – прикусил я губу обиженно.

– Нечего мне тебе предложить, – сказал редактор.

Странное дело: казалось бы, мне практически указали на дверь, но я, как ни в чем не бывало сидел на стуле. Хозяин кабинета, возможно тяготясь моим присутствием, мрачнел.

– Не посмотрите? – я вынул из папки, с которой пришел, несколько листов напечатанного текста, скрепленные скрепкой.

– Что это?

– Рукопись рассказа.

– Оставляй, посмотрю.

А мне хотелось поговорить.

– Южноуральские парни совсем распоясались – свою газету открыли, городское радио к рукам прибрали, даже студию телевидения учредили. «Альянсом» назвали с намеком на что-то. Ведущая с микрофоном стала звездой. Меня вояки не единожды спрашивали – не знаком ли? Нравится девушка…

– Однодневка! – отмахнулся редактор. – Посуетятся и разбегутся – без поддержки бюджета никто никуда…

– Они деловаров активно раскручивают. У них две трети газеты – сплошная реклама, а остальное – статьи заказные. Вот бы «Настроению» этим заняться, а? Себя предлагаю рекламным агентом, и не на окладе, а на сделке – процент, так сказать, с привлеченных средств.

И даже на это не польстился редактор. А казалось бы… Ну да ладно, было предложено и было отказано.

Покинув кабинет редактора, зашел к ответственному секретарю.

– У папика был? – спросила Галина.

– Почему папика?

– Так он за собой притащил всю семью – жену, сыновей… Просто семейный подряд какой-то, а не редакция. А ты, наверное, место ищешь?

– Да нет, рассказ к публикации принес.

Через пару недель рассказ мой «О чем молчала станица» начали публиковать отрывками с продолжением из номера в номер. После выхода окончания заглянул к Семисынову.

– Не плохо прошел – много отзывов. Были звонки – спрашивают: не тот ли Агарков, что в райкоме партии работал? Говорю – тот да не тот, не Анатолий Михайлович.

– А где, кстати, он?

– Да вроде управляющим филиала вновь открытого в Увелке коммерческого банка работает. А мог бы главой района остаться, ведь председателем райисполкома был – не просчитал ситуацию: после гибели Пашкова на кресло первого позарился, а партия была уже при смерти.

– Он никогда умом не блистал.

Семисынов кивнул на папку в моих руках:

– Новый рассказ? Оставляй и зайди к бухгалтеру, получи гонорар за «Станицу».

Была надежда, теперь пропала – работу мне так и не предложили. Пошел в райОНО, отдал трудовую книжку и официально устроен был ночным сторожем в школу № 1.

Публикацию рассказа и выплаченный гонорар решил отметить бутылочкой пива. Сел с ней на берегу шахты, что водоемом глубоким зияет в центре поселка, и стал обдумывать сакральные вопросы – как дальше жить? чем заниматься? Прохожие посматривали на меня равнодушно и безучастно: бомжом больше, бомжом меньше или горьким пьяницей – какая разница?

Надо признать, что у нового времени, в котором я не нашел пока себе применения, были свои преимущества – пива всякого в магазинах завались. И не только пива – были бы деньги.

Подумав об этом, я вдруг смутился: ужасный вопрос мертвым холодом по душе прошелся – где взять деньги? У меня двое детей, а заработок школьного сторожа – да вот, случайные гонорары от рассказов, опубликованных в газете. В бандюки что ли податься? Так надо было боксом, а не футболом заниматься!

Не стоит прибедняться и приукрашивать – человек я грамотный, но чтобы умно поступать, одного образования мало. Сколько мне жизнь давала возможностей кем-то стать, а я все профукал и стал школьным сторожем с двумя дипломами. И не сказать, что гордыня мешала – скорее наоборот, я выбирал из всех возможных самый легкий для себя путь, на котором не надо врать и притворяться, а всегда можно правду говорить.

Конечно, если бы не дети, то пусть будет то, что должно быть. Вот говорят – счастливы люди, которым нечего запирать. Я согласен, но сейчас не тот случай. Я мог бы жить, как Бог пошлет, но дети ни в коем случае страдать не должны.

Никогда еще не ощущал ничего подобного – может пиво подействовало: новый мир неведомого и смутного вошел в мою душу. Я должен стать увельским Каупервудом – финансистом, титаном, стоиком – чтобы как-то вписаться в эту жизнь.

Решив стать бизнесменом, удивился новому чувству, в душе возникшему – злоба во мне закипала; злоба, а не деловой настрой; злоба к своим принципам и гуманному мировоззрению; злоба – первейшее качество капиталиста. Я забыл тогда, что кроме эксплуататоров в шоколаде бывают еще и новаторы.

Только чем заняться? Как без начального капитала дело свое учредить? Может, в шулеры податься? – в карты прилично играю, остальное придет.

Да нет, черт! о чем я? Реклама – двигатель торговли. Реклама – всему основа! Да и на заказные статьи будет спрос. Люди тщеславны – всякому свое имя на странице газеты увидеть хочется. Кому-то – врага своего, но обкаканным. Кому-то – мудро поздравить дорогого ему человека. Ведь это все мною было опробовано еще в советские времена. Так что, вперед – за орденами!

А Семисынов – дурак: дальше носа своего не видит и не засидится долго в редакторах по нынешним-то временам. В южноуральском «Альянсе» ребята ушлые, и основной упор у них на телевидение; печатное издание – на подхвате.

А мне газета нужна! Своя газета – где буду я редактором и журналистом. Так ли уж дорого ее учредить? Так ли уж дорого ее издавать? Пойду к новым русским – может, кто-то польстится и захочет ее спонсировать. Дело есть дело – говорил слепой Пью.

Прошедшая ночь и утренняя пробежка к лиственницам внесли корректировки в зародившийся план учреждения собственной газеты. Вынужден был признать, что дело следовало начать с поисков спонсора, хоть и блазнилось быть независимым. Черный змей ужаленного самолюбия всю ночь сосал мое сердце – кого-то надо просить, перед кем-то надо будет поунижаться. Неужели нельзя обойтись без спонсоров? Надо все рассчитать.

После пробежки и завтрака отправился к Валентину Абросимову, директору типографии, не в самом лучшем настроении. Когда-то он работал инструктором отдела пропаганды и агитации в райкоме партии. Демина, желая похвалить меня, говорила так и не раз: