Легенды нашего края. Сейфула

Но водителей оказалось двое. Когда солнце выглянуло из-за сосен, они приплелились в харчевню – попросили супа, котлет с гарниром и пельменей. Сколько Вика не улыбалась, на нее они никак не реагировали.

Дальнобойщики еще обедали, на стоянку завернул обшарпанный «жигуленок». Пожилая, должно быть, супружеская пара заказала себе пельменей и салаты.

Мадам едва вошла, твердо и прямо поглядела на сидящую рядом с водителями девушку – что-то сверкнуло в озлобившемся взгляде. Женщина поняла женщину. Вика вздрогнула, поднялась и ретировалась в свой излюбленный угол в конце зала. И уже оттуда посматривала на вошедшую позавтракать пару, не скрывая, впрочем, своей злобы.

Философ, глядя на эту сцену, так бы сказал – встретились визави мечта и реальность. Каждая из них завидовала другой: одной не хватало секса, другой – мужа и его почитания. Самый фантастический сон обратился вдруг в яркую и резко обозначившуюся действительность. С каким удовольствием эти женщины – пожилая и молодая – вцепились бы сейчас в волосы друг другу, визжа от ужасного наслаждения мщением.

Ася стояла за стойкой бара совсем близко от стола завтракающей пары и довольно отчетливо слышала перебранку супругов.

Мужчина бубнил:

– С чего это ты вдруг так решила? Вполне вероятно, что девушка честная и живет своим трудом. Почему ты с таким презрением относишься к посудомойкам?

– Знаю я этих посудомоек придорожных. Хотела быть честною, так в прачки бы шла. Так не-ет, их всех на дорогу тянет… И кафе это – заметил как называется?

– Дорогая, остановись! Ведь ты ее совсем не знаешь.

– Да знаю я все! – «дорогая» вскричала. – Не будь меня здесь, она бы уже на коленях у тебя сидела. Все вы, мужики, одним миром мазаны.

– Ты наверное ее боишься? – поддел мужчина свою супругу. – Так горячишься…

Должно быть, он был убежден, что нет на свете ни добродетельных и ни падших женщин, есть просто женщины, из которых мужчины создают образ того, что им хочется.

Как бы то ни было, забыв о предмете разногласий, супруги с удовольствием предались милой семейной перебранке, не забывая поглощать пельмени. Причем мужчина отстаивал свою позицию с кроткой улыбкой, а женщина слегка горячилась.

Наконец, кончив завтракать, супруги вышли из харчевни, сели в «жигуль» и уехали. Убрались дальнобойщики, забыв про путану. Ася накрыла на стол. Сели втроем. Вика была будто в ступоре – ни на кого не смотрела, не понимала о чем говорят, да и ела плохо. Что ее так достало? Ну, не баба же та, проезжая, своей брюзгой!

День занимался сухой и пыльный. Девчонки увлеклись влажной уборкой всех помещений перед сдачей смены. Сейфула удалился в свою коморку, прилег и задумался.

Пришла ему в голову прошедшая ночь – ничего страшного не случилось, хотя события интересные были. Какое-то совсем новое ощущение томило его сердце бесконечной тоской. Наверное, пришло понимание, что его новая жизнь на свободе началась – правда, не так, как хотелось бы. А хотелось ему покуситься на свое дело. С тем и ехал к Гарику за советом. Да вот задержался… и похоже, надолго.

3

Интересно, чего люди больше боятся – какой-то опасности или шага в неведомое? Может, трусость его удерживает? Может, слишком много думает и от того ничего не делает? Настанет ли день, когда мечту свою Сейфула сможет назвать предприятием?

И еще… Как вести себя с хозяином? Кашапов по опыту зоны знал – как очень важно занять в бараке и на работе то место в коллективном насесте, которое ты потянешь. Недобор случится – дерьма нахлебаешься, перебор – сломаешься, и опустят куда ниже того, что ты стоишь на самом деле.

Как вести себя с Ираклием? Как показать ему, что роль шестерки на побегушках не Сейфулы. Этот хитрый грузин, конечно же, постарается подмять его. Кашапов помнил, как поменялись лик и речь Ираклия буквально на глазах – до согласия остаться у него работать и после. Как льстил грузин и уговаривал сначала, и как потом высмеял его башкирское имя.

Если Сейфула возьмет правильный с ним тон, ему и жить будет легче, и легче он поймет Ираклия – чего тот стоит? и стоит ли его посвящать в свои планы добычи бабла?

Когда в харчевне послышались голоса – приехал Ираклий с новой дежурной сменой – Сейфула, выйдя из закутка, глядел уже весело, как будто внезапно освободившись от какого-то ужасного бремени, и дружелюбно окинул глазами присутствующих. Но даже и в эту минуту Кашапов отдаленно предчувствовал, что вся эта перемена к лучшему была наигранной, и наблюдательному человеку ее распознать несложно.

В харчевне в эту минуту посторонних не было. С Ираклием приехали повар Маруся и официантка Катя, похожая на цыганку, а ещё две вчерашние путаны. Было шумно – девчонки делились впечатлениями.

Сейфула не привык к суетливому выражению своих чувств, но сейчас его вдруг потянуло в народ. Что-то новое происходило в нем, и вместе с ним ощущалась какая-то жажда людей. Он так устал на зоне от недоверчивости, от сосредоточенной тоски своей и постоянного мрачного ожидания неприятностей, что сейчас ему хотелось хотя бы одну минуту побыть другим – улыбнуться приехавшим, показать, что он несказанно рад им, солнцу и новому рабочему дню.

Он все поглядывал на Ираклия и ждал приглашения начать разговор. Но тот как-то привычно и даже со скукой, а вместе с тем и с оттенком некоторого грузинского высокомерного пренебрежения разговаривал с Линой.

Несмотря на то, что ночью совсем не спал, Сейфула не ощущал в себе усталости – даже наоборот, какой-то подъем в душе обозначился. Точно нарыв на сердце его, набухавший долгих четыре года, вдруг прорвался – свобода, блин, свобода! Он свободен теперь от порядков лагерных, от пайки скудной, от людской подлости и собственной ненависти…

Шаг за шагом от тюремного КПП он набирался этого ощущения – остановка автобуса напротив проклятых ворот в ад, душный «ПАЗик», шумный Челябинск, электричка, Анюта, Ираклий, харчевня «Вдали от жён» – казались теперь ему не случайным набором событий, а предопределением его судьбы. Именно так! И отсюда решимость – немедленно поговорить с Ираклием по поводу его лагерных соображений, как делать деньги.

Конечно, осторожность подсказывает – семь раз отмерь, а уж потом режь. Но зачем же, он спрашивал ее, все произошедшее за эти два дня с ним произошло? В какой степени случайна встреча с Ираклием? Не сама ли Её Величество Фортуна свела их, произведя свое самое решительное и окончательное действие на всю дальнейшую его судьбу? Точно нарочно поджидали Сейфулу эта харчевня и ее хозяин.

…Было уже около девяти часов утра. Ася с Викой уехали на маршрутном автобусе. Вновь прибывшие девчонки приступили к своим обязанностям, а Ираклий все еще о чем-то разговаривал с Марусей, махнув рукой охраннику издали, справедливо полагая, что Кашапов от него никуда не денется. Но Сейфула всем существом своим в эту минуту как раз вдруг почувствовал, что у него совсем не осталось сомнений по поводу грузина-хозяина как компаньона в задуманном им предприятии.

Конечно, если учесть то, что такого случая он ждал долгих четыре года, то какие-то полчаса-час конечно не повлияют на успех замысла. Но Сейфула нервничал, в душе проклиная Марусю с Ираклием за их мелочные подсчеты жалких копеек – это в ту самую минуту, когда идет речь о деле на миллионы.

Кашапов на зоне стал суеверным. В каждом событии он склонен был видеть таинственность и присутствие каких-то особых влияний и совпадений. Дожидаясь внимания Ираклия, он попросил у новой официантки Кати чаю, сел к столу и крепко задумался. Странная мысль проклевывалась в его коротко остриженной голове, как цыпленок из скорлупы. Это очень здорово, что Ираклий – цыган грузинский или цыганский грузин: его связи и там, и там будут способствовать успеху дела.

Допив чай, он почти час просидел без движения. Между тем, Ираклий и Маруся сели в машину и куда-то уехали. И только тогда Сейфула догадался, что можно пойти и с наслаждением прилечь. Скоро крепкий, свинцовый сон налег на него, как придавил. Катя, вошедшая к нему в половине первого, едва разбудила:

– Обедать будете? Пока в зале пусто…

На столе было не густо – в смысле пищи второго срока.

– Клиентов мало было, – будто извиняясь, сказала Катя. – Есть суп вчерашний и борщ свежий, котлеты, сосиски, в гарнирах картошка и макароны. Говорите, что будете…

Кашапов попросил тарелку супа. За одним столом вновь собрались все обитатели харчевни.

– Знакомиться будем?

– Александр, – пробормотал Сейфула, придержав ложку у рта.

Путан новой смены звали Алия и Александрина. Похожие. Большие. Рыхловатые. С широкими лицами и обилием косметики. По лицам видно – глупые девки… Им поболтать было невтерпеж – узнать: откуда он? как попал сюда? женат ли? где семья?

Ну, и так далее…

А Сейфула, основательно расправляясь с супом, вел мучительную внутреннюю борьбу – что это? знамение судьбы? почему она вновь уводит от него Ираклия? может быть, это знак, что тот не стоит компаньонства?

Кашапов был практически готов все рассказать хозяину о своих замыслах, и сомнений не было несколько часов назад – а сейчас вот опять подкатили целою бездной мелочей. Вроде бы все предусмотрел, обезопасив себя, но Ираклий не Гаврик; это грузин и цыган в одной тарелке: продаст и купит, чтобы снова продать – такова их сущность.

М-да… Мысли, сомнения, тревоги… Как тут выдержать?

Плюнуть на все и оборваться к «ацухе», в остервенении на себя самого. А между тем, казалось бы, весь анализ союза с Ираклием, был закончен положительным решением еще утром. А в полдень опять пришли сомнения, в которых виновно его суеверие – как будто кто-то остерегал Сейфулу; тянул за руку с неестественной силой. Точно он пальцем попал в мясорубку, и его всего начал втягивать в расширяющееся жерло винт Архимеда.

Он вспомнил «ацуху» Гаврика и его наставления – мол, бизнес затеять несложно, гораздо труднее защитить его от воров. Предпринимателю более чем кому-либо необходимы рассудительность и осторожность6 деньги, когда они вдруг приходят, вызывают затмение рассудка и упадок воли.

Еще на зоне Сейфула решил, что лично его деньги никак не испортят, ибо он не будет тратить их на себя – каждую пришедшую копейку обратно в дело; а уж когда отойдет от дел, тогда можно и… позволить себе, что душа пожелает.

На свои волю и рассудок Сейфула надеялся очень крепко…

– Пойдем, Шурик, нас игноряют, – сказала Алия и поднялась.

Сейфула резко голову вскинул – Шуриком тоже иногда его называли; но не в этот раз. Путана по имени Александрина поднялась, бросив на него обиженный взгляд. Обе вышли из харчевни и отправились к беседке в углу стоянки, которая служила днем курилкой, а по ночам местом свиданий.

– Воображалы, – проворчала Катя и стала собирать со стола посуду. – С Викой проще дежурить. Вы познакомились?