Действующее лицо и исполнители

– Нет, ещё Никоноров поет, муж директрисы ДК. Но он сейчас в рейсе – дальнобойщик. Мальчишки-гитаристы вон подрастают. Не замрет культура села!

Нельзя сказать, что Сергей Кугель честолюбив и строит какие-то планы на сцене. Лицо и взгляд его были такие безмятежные, какие, наверное, должны иметь благополучие, счастье и удача.

Вряд ли у кого повернется язык назвать его «деревенщина» – ещё подумалось Нарышкину.

А эти безмятежные глаза… Сергей поклясться готов, что видел их ещё у кого-то.

– Красивая девушка тут пела… На вас похожа… Это ваша сестра?

– Дочь.

Нарышкин чуть мобилу не уронил. Покосился на соседа.

Отец и дочь – не фига себе! – да их же женить можно. Хорошо сохранился Сергей Кугель!

– Ваш талант унаследовала.

– Дальше пошла. Выучилась, методистом в клубе работает, поет… Я – солист художественной самодеятельности. Она – профессионал.

– Чем дальше, тем непонятнее, – себе под нос пробормотал Нарышкин. – В принципе общение двух людей способно дать только примитивную информацию…

– А вы хотите о ком-то писать?

– Снимать и выложить на свой блог. Уверен – сетевой бомонд ещё такого не видал.

Кугель промолчал. Он слушал Нарышкина лениво, безмятежным взглядом рассеянно смотрел на сцену и думал о чем-то далеком.

– Начинаю завидовать вам, – одобрительно сказал московский Сергей местному. – Живу в ваших краях четвертый день, но уже чувствую, как затихает во мне лихорадка городской жизни.

– У нас куда торопиться? – поддакнул Кугель и поднялся. – Ладно, пойду, мне пора.

Пошел к выходу из зала по проходу.

Блогер навел мобилу на его спину.

Одет с иголочки – думал Нарышкин о сельском артисте, вспоминая его анфас. – Материал костюма блестит и переливается, мягкий, но не мнущийся. Из нагрудного кармашка торчит уголок шелкового платочка. Галстук пришпилен к ослепительно белой рубашке. Носки, туфли… А запонки – настоящий малахит в золотой оправе… Интересно – это его концертная справа или обычный парадный костюм?

Безмятежность Сергея Кугеля очень понравилась Сергею Нарышкину.

Поднялся с переднего ряда участковый, прошелся проходом, подсел на место Ильи – должно быть, дочку посмотрел на сцене, похлопал после выступления и решил заняться делом.

– Все снимаете?

– Так ведь глазам своим не верю. И рассказам моим никто не поверит. А фильм – доказательство.

Помолчали.

– Вы в каком звании? – блеснул своей осведомленностью блогер.

– Капитан, – значимо ответил участковый.

Снова долгое молчание.

Сергей снимает. Участковый на него поглядывает.

Похоже, не нравится заезжий местной правоохранительной власти.

– Я представить себе не могу, как артисты здорово, наверное, отмечают Новый Год в своем кругу. Должно быть, бал-маскарад в ДК? Елка, музыка, все в масках…

– Некогда им гуливать – они для народа это устраивают: балы маскарады, аттракционы, ёлки… – сквозь зубы сказал участковый суровую правду.

– И вы тоже в такие праздники не охвачены всеобщей радостью? – пустил шпильку Нарышкин.

Новый сосед по креслам долго размышлял над ответом.

Наконец, созрело:

– Меня как-то не особо увлекает полупьяное и бездумное смехачество.

Снова танцует девчонки на сцене – молоденькие.

Скорее для сурового участкового, а не прихваченный ритмом Сергей задергал плечами. Он танцевал под музыку сцены, сидя в кресле зрительного зала, и был счастлив, как первоклассник на каникулах. На душе весело, лихо, тревожно…

Рядом местный участковый замер в боевой готовности.

Когда сумасшедший танец закончился, и девчонки убежали со сцены, Нарышкин замер в кресле с таким видом, словно только сейчас понял, что происходило с ним.

А участковый смотрел осуждающе.

На сцене с русскими мотивами снова взрослые молодые танцовщицы. Теперь от них веяло родной безмятежностью, тишиной, солнечным лугом, на котором пасутся кони. Томный наклон головы, беспомощные руки вдоль тонкой фигуры – Александра с подругами идут русским хороводом по сцене!

А московского гостя понесло. Не опуская мобилу, он повернулся.

– Позвольте представиться, гражданин участковый – Сергей Нарышкин, блогер московский и подлец из подлецов, – высокопарно произнес он.

– Ну-ну, – поощрил откровения участковый.

– Я – подлец, сволочь, подонок… Меня из тюрьмы за это прогнали.

– Не в ту посадили, знать, – посетовал капитан полиции.

– Жизнь сложна, – непонятно к чему сказал Серега.

И участковый не смолчал:

– Или сбежал?

Двое парней – совсем мальчишки – в белых рубашках и с гитарами вышли на сцену к микрофону. Струнные инструменты не совсем профессионально застонали в их руках.