– Федор Васильевич… – раздался вдруг смущенный донельзя голос, – а можно и я на кладбище схожу?
Маша яростно закивала головой, а Михалыч показал оттопыренный вверх большой палец.
– Ну, можно, наверное, только зачем? – недоумевающе спросил я.
– Пошалить немного. Такой момент удачный выдался, жаль упустить!
– Ну, как дети малые… Ладно, давай, только не спугни его, пусть задуманное совершит. Отбой.
Я посмотрел на своих компаньонов:
– Ну? Что вы еще затеваете?
– Феденька, внучек и мы с Калымдаем пойдём. Маша, свяжись с ним, скажи, пусть за нами зайдёт и вместе отправимси!
– Да зачем вам это? Не понимаю.
– Не понимаете, мсье Теодор, – кивнула Маша. – Это же жуткий шарман, попроказничать на кладбище ночью!
– Ну и развлечения у вас тут…
– Идём с нами, внучек, смеху-то будет!
– Думаешь? Ну, ладно, пошли, всё равно днём выспался, не засну уже.
– Вы не пожалеете, Теодор! – захлопала в ладоши Маша.
Уже совсем стемнело, когда за нами зашёл запыхавшийся Калымдай.
– В полночь они решили выйти, – доложил он. – У нас еще час в запасе есть.
– А далеко оно, кладбище-то?
– Недалеко, версты полторы от города.
– Ну, пошли тогда.
Мы незаметно, даже не наткнувшись ни на один стрелецкий патруль, проскользнули к ближайшей крепостной стене и только сейчас я задумался, а как же мы выберемся из города?
– Никаких проблем, мсье, – успокоила Маша, по причине ночной поры щеголявшая в своём привычном кожаном костюмчике.
За её спиной вдруг раскрылись огромные крылья и она, легко подхватив одной рукой меня, другой Михалыча, взлетела высоко в небо, а через минуту плавно опустила нас на землю, метрах в пятидесяти по ту сторону стены.
– Ну, ты даёшь… – выдавил я из себя, ошарашенный внезапностью полета.
Но Маша меня не слушала и тут же снова воспарила в небеса, а через пару минут вернулась с хохочущим Калымдаем в охапке.
Тут как специально разошлись лёгкие облака на небе и луна, огромная такая, как в голливудских фильмах, только без санта-клаусов или велосипедистов, пролетающих на ее фоне, ярко осветила всё вокруг.
До старого кладбища и правда было совсем близко, да и не заметил я дорогу, поддавшись веселому настроению моих соратников по хулиганству. Знаете, как в детстве, бывало, готовишься нашкодить или какую еще каверзу затеваешь, а сам в предвкушении аж ходуном ходишь от радости. И зачастую эта радость может быть и посильнее, чем от последующей проказы.
Так, хихикая и перемигиваясь, мы и добрались до кладбища. Страшно? Смеетесь? В такой-то хохочущей компании?
Маша, как основной специалист по загробной и около того жизни, взяла на себя общее командование, стратегию и тактику.
– Вот могила вашего шамахана, мон ами Калымдай, – она указала на свежую могилку с мореным деревянным крестом. – Дедушка Михалыч спрячется совсем рядом и выйдет, когда могилокопатели подойдут поближе.
Дед, хихикнув, отошел в сторонку и затаился за деревом, которых на кладбище было множество.
– Вы, мсье ротмистр и вы, мсье Теодор, прячьтесь за могилками неподалеку. Сидите там тихо и ждите моей команды. Как увидите, что началось, создавайте большой шум. Ах, это будет прекрасно!
И Маша скрылась в глубине кладбища, а мы с Калымдаем отошли на пару могилок дальше и удобно расположились, скрывшись за надгробными памятниками.
– А чего это она про «началось» говорила? – спросил я Калымдая. – Я что-то не понял, чего она затевает.
– Мадмуазель Марселина наверняка решила мертвецов поднять, – откликнулся Калымдай и хихикнул. – Ох и веселье-то будет!
– Мертвецов?! А так можно? А они нас не сожрут? А участкового?
– Не волнуйтесь, Федор Васильевич, наша мадмуазель как настоящий вампир, своё дело знает. Они, кровососы эти, любят пошалить с мертвецами. А наша барышня как раз и будет управлять ими. Сами-то они бестолковые и шага сделать не смогут, так и будут топтаться на месте, пока петухи не заорут.
– А у Кощея во дворце скелеты просто живчики, так и носятся с саблями наголо.
– Так это – другое дело. Его Величество заколдовал их, а мадмуазель Марселина просто подымет и управлять будет. И на счет покушать уж не беспокойтесь, они же мертвые, им ни еда, ни вода не нужны.
– Ладно. – Я чуть успокоился, но еще один момент тревожил меня. – Калымдай, а вот то, что твоего парня тут потревожат сейчас, могилу его раскопают, это для тебя ничего? Ну, ваших обрядов не нарушает?
– Всё в порядке, Федор Васильевич, в могиле только пустая оболочка, а Бодухан сейчас на небесных полях стада гоняет или с прекрасными девами вино пьет.
– А ладно. О, смотри, вроде идет кто-то?
– Точно! Идут наши менты! Теперь тихо сидим.
Два силуэта, один пониже, другой совсем здоровый, с лопатами на плече пробирались между могилок и были уже совсем недалеко от нас.
– Ну где тут свежие могилы? – донесся до нас голос участкового.
– Тут, батюшка, вона и вона ишо, – отвечал ему Митька, почему-то очень писклявым голосом.
– Да ладно тебе, Митька, не бойся! Бери лопату и копай.
– Да кто боится, кто боится?! – взвизгнул этот бугай. – Вот, пожалуйте, вам лопата, мне лопата…
– А мне? – спросил Михалыч, выходя из-за дерева.
Они аж подпрыгнули! Участковый резко развернулся к деду, принимая боевую стойку, а Митька рухнул на колени, закрестился и заголосил молитву.
Мы с ротмистром захихикали, закрывая рты ладонями.