Целую, Кощей

– Внучек? – так же с вопросом глянул на меня дед.

– Вы же ради Марьяны и отправились в монастырь, – засмеялась Маша.

– Ну, вот так как-то, – смущенно развел руками дед. – Увлеклися другим, а про дело-то и забыли. Да и пёс с ней, с Марьянкой ентой! Кудыть она из монастыря денетси?

Больше пока обсуждать было нечего и все наши разошлись по своим делам, а мы с дедом отправились в гостиницу, где я сразу и завалился спать.

А снились мне хохочущие Михалыч с Аристофаном, которые под руки, тащили к стогу сена, притворно упирающуюся настоятельницу Фёклу. А потом над стогом объявился вдруг Горыныч и начал пулять в Михалыча с Аристофаном огненными шарами и орать «Делиться надо!». А всех разогнал Кощей, примчавшийся на вороном коне и лихо размахивающий шашкой. Причём, на нём почему-то, была кавказская бурка и буденовка на голове вместо короны.

Бред какой-то. Лучше бы Варя приснилась…

* * *

Разбудил меня Михалыч и довольно бесцеремонно.

– Вставай, внучек! – орал дед, сдирая с меня одеяло. – Живо вставай, одевайся, в монастырь сейчас помчимси!

– Зачем в монастырь? А сколько сейчас? Да отстань от меня, дед! Дай поспать еще хоть пять минуточек!

– Вставай, Федька! Милиция в монастырь наш отправилась! Никак, шмон там затевают, Марьянку ищут!

– Тьфу, зараза! Ну, вот чего не спится им, дед?

– Да никому не спится, внучек, только ты дрыхнешь, как сурок на конопляном поле. Дык девять часов, весь порядочный люд уже в поте лица работает.

– Так то – порядочный. А мы же с тобой, дед, совсем-совсем беспорядочные, а?

– И то верно, – захекал дед. – Только ты всё же вставай.

– Да встаю я, встаю…

В комнату вломился Аристофан.

– Это… босс!

– Что еще случилось? – я с отвращением натягивал опостылевшие портки на веревочке.

– Еще, блин, одного моего бойца менты повязали конкретно!

– Да что ж такое?! Где? Как?

– Да реально, как и вчерашнего, босс. Натырил инструментов и зачем-то к ментам полез. Пацаны говорят, что дружка своего из поруба вытащить хотел, ну и… – Аристофан развел лапами в стороны.

– Плохо, Аристофан. Не то плохо, что еще одного бойца поймали, нового найдешь. А то плохо, что дисциплины у тебя, Аристофан, в подразделении нет. Уволю я тебя на фиг, а вместо, вон, Калымдая возьму. Он быстро твоих бандитов людьми сделает.

– Не надо людьми, босс! – завопил Аристофан и рухнул на колени. – Не губи, начальник! В натуре исправлюсь, отвечаю!

– А ну-ка подвинься, внучек, – дед вытащил из кошеля массивную сковороду с длинной ручкой и примеривающе взвесил её в руке. – Дай-ка я этому паршивцу объясню всё про службу Кощееву.

– Давай, Михалыч, – обреченно пробормотал Аристофан, разворачиваясь к деду и подставляя зад под сковородку.

– Отставить! – рявкнул я. – Ну, Аристофан, молись! Или что вы, бесы, там вместо молитвы делаете. В последний раз тебя прощаю. Но чтобы команду свою перешерстил, бузотеров выкинул, ребят подобрал новых, ответственных и чтобы по струночке у тебя ходили, понял?!

– Без базара, босс! – обрадовался, вскакивая на ноги, Аристофан. – Не подведу в натуре!

– А только, задницу я тебе всё равно надеру, рогатенький, – предупредил дед. – Как закончим дело, вернемся в Канцелярию, так ты у меня неделю сидеть не сможешь!

– За деньгами смотался? – перебил я деда.

– Здесь уже денежки, – ответил за беса Михалыч. – Припрятал я их до поры, до времени.

– Хорошо. Ладно, иди Аристофан и чтобы у меня…

– В натуре, босс! – заверил в последний раз Аристофан и исчез.

– Вот же, паршивцы…

– И не говори, внучек. С бесами построже надо быть. Они, паразиты, как слабину почуют, так всё, никакого спасу с ними нет.

– Ладно… Что там у нас дальше по плану?

По плану, после умывания следовал завтрак. Ну, это понятное дело и я даже особо не отбивался. Да и свиные рёбрышки с жареной картошкой были очень даже вкусные. Но пришлось отказаться от пирогов – время поджимало.

Пока я торопливо глотал горячий чай и поспешно откусывал громадные куски от бутерброда с ветчиной, Маша рассказала, что уже договорилась с послом. Кнут Гамсунович, памятуя наши совместные подвиги на благо как Немецкой слободы и Лукошкино, так и всего государства, без всяких возражений согласился предоставить Варе политическое убежище… тьфу ты, просто убежище.

– Там, мсье Теодор, я нашла совершенно очаровательный домик в стороне от центра слободы, – похвалилась Маша. – Кустов с розами там правда, нет, но я уже дала команду Кнутику и розы будут посажены сегодня же.

– Ага, спасибо, Машуль. Да фиг с ними, с розами. А домик хоть хороший? Не землянка какая-нибудь? А то я видел тут в городе подобное, ну прямо поруб на милицейском дворе.

– С розами никаких фиг, мсье Теодор, – строго заметила Маша, утаскивая у меня из-под носа пирог с ежевикой. – А вот домик там на самом деле хороший. Чистый уютный крепкий. Если не жалко денег, то фрау Мюллер будет приходить убирать, готовить, ну и всё остальное.

– Не жалко. Хорошо, Маш, спасибо.

– Спасибо, клубникой не пахнет, – заявила Маша, намекающе поглядывая на очередной пирог.

Ну, вегетарианцы, чего с них взять? От мяса отказались, а теперь вынуждены забивать животы огромными дозами травы и всякой там другой морковки. То ли дело у нас, обычных мясоедов. Закинешь в себя тарелочку котлет, придавишь сверху шашлычком, да сала для смазки несколько ломтей положишь, вот и сыт.

– Ладно, пошли, дед. До монастыря еще с час топать.

– И я с вами, – тут же обрадовала нас Маша.

– Зачем?

– Затем. А кто за вашей пассией там приглядит? Вы? Не смешите меня, мсье Теодор. У девушек есть такие нюансы, в которых им помочь могут только другие девушки. И не спорьте со мной, Теодор! Мы с Олёной уже всё решили и отправляемся с вами!

– Еще и Олёна? Да вы там весь монастырь вывезти собираетесь?

– Остынь, внучек, – вздохнул дед. – Всё равно не переспоришь. Ить если бабе что в голову пришло… Ох!