ВЯТКА: золото и алмазы, подземные ходы и клады, предания и легенды

Жилые дома заводчиков Вахрушевых

На средства братьев в 1894 году была построена и освящена церковь. Проект четырёхпрестольного храма был разработан знаменитым вятским архитектором В.М. Дружининым. Чудесный колокольный звон её был слышен даже в Слободском. Прямо над алтарём была огромная икона Вознесения Господня и величественный иконостас, украшенный позолотой. В честь этой иконы церковь стала называться Вознесенской, а село Вознесенско-Вахрушевым. Впоследствии, по решению Вахрушевых колокольню взорвали, а позже вновь построили, но уже на другом месте.

Момент взрыва колокольни в селе Вознесенско-Вахрушево

В Вознесенском селе семья Вахрушевых владела многими частными домами, которые имели интересные архитектурные решения фасадов, богатые входные ворота, удобную планировку, центральные парадные лестницы, залы с мебелью из красного дерева и богато декорированной резьбой.

После революции, когда началась национализация крупных частных промышленных предприятий, Вахрушевым ничего не оставалось делать, как бежать; причём, бежать им пришлось очень быстро, а убегать очень далеко. Кто-то из них уехал в Среднюю Азию, кто-то эмигрировал в Германию, кто-то – в Северо-Американские Штаты, а кто-то даже в Австралию. В маленьком селе после исчезновения промышленников в народе пошли слухи об оставленных и спрятанных ими ценностях. Властями сразу же начали предприниматься попытки найти что-либо ценное, чтоб пополнить вятский бюджет. Некоторые селяне служили и работали на Вахрушевых, бывали в господских домах и знали о состоянии своих хозяев не понаслышке. НКВД опрашивало обслугу заводчиков, но вахрушевские работники молчали. Говорят, что в то время были смельчаки из самых приближённых и доверенных слуг, которые, считая, что хозяева, исчезнув, с ними не поделились и не оставили им частичку своего наследства, стали самостоятельно искать «свою долю». Находили они что-нибудь или нет, точно никто не знает, но, как говорят местные жители, «клада из них никто не поднимал». Старожилы рассказывают лишь о случае, когда из Слободского в посёлок приехал начальник местного отдела НКВД Огнев. Приехал он один, без своих сотрудников. Гражданин начальник взял с фабрики несколько слесарей и рабочих, свободных от смены, и приказал им произвести раскопки на территории фруктового сада одного из домов Вахрушевых. Огнев указал место, где нужно было копать, и рабочие рыли яму до тех пор, пока не наткнулись на сундук. Замок был срублен и сундук вскрыт. Там находилась серебряная и позолоченная посуда, несколько богатых рам для картин, статуэтки, подсвечники и деловые бумаги. Всё это без составления описи, в том же сундуке, было загружено в подводу и увезено в Слободской. Но самое странное в этой истории то, что ни сам милиционер, ни сундук в Слободской и не приехали. Никто и никогда больше Огнева не видел. Как рассказывают очевидцы, после этого рабочие ещё долго сожалели о том, что всё это они сами добровольно отдали, а не поделили меж собой.

После этого случая, была ещё одна находка. Вознесенскую церковь с приходом Советской власти закрыли, сняли кресты и уронили пятиглавые купола, сбросили колокол, выломали иконостас, церковную утварь и иконы растащили, по кирпичику разобрали колокольню. Остались лишь церковные стены, которые в 50-х годах были использованы при строительстве жилого дома. Во время устройства фундаментов под вновь пристраиваемую часть здания был обнаружен клад. Наученные горьким опытом, «счастливчики» не стали сдавать клад в слободскую милицию. Как было поделено содержимое клада, никто не знает, известно лишь то, что в нём находились серебряные монеты.

Позже было найдено и уже официально сдано государству ещё два клада. Оба эти клада найдены в районе дома отдыха «Боровица». Вот так сообщалось о первой находке: «У Вахрушевых было отделение одного из заводов и в Боровице. Здесь же находилась дача одного из крупных заводчиков – Вахрушева Николая Ильича. Здесь он обычно проводил лето со своей семьёй. Найденный недавно клад, несомненно, был захоронен им в первый же год революции. Октябрьская революция сменила господство фабрикантов и заводчиков. Предприятия Вахрушевых были национализированы, а сами они скрылись от народного гнева кто куда. Вахрушевы надеялись на скорое падение Советской власти, и Николай Ильич спрятал свои ценности весьма ненадёжно – в деревянный ящик и обернул своим товаром – кожей»[64 - «Кировская правда», № 173, 27 июля 1974 г.].

Первый клад нашли пионеры, и вот как это было: «5 июля 1974 года ребята из пионерского лагеря «Салют», что в двух километрах от дома отдыха «Боровица», будучи на экскурсии на берегу реки Вятки, нашли в песке ящик, в котором находились завёрнутые в кожу серебряная посуда, золотые, серебряные и медные монеты, украшения и другие ценности весом 52 кг 918 г. По инициалам «А.В.», «Н.В.», «Н.И.» на большинстве предметов, выгравированной на золотом перстне фамилии, было определено, что клад принадлежит семье одному из 12 сыновей хозяина кожевенной фирмы «Торговый дом Илья Тимофеевич Вахрушев с сыновьями», известного заводчика Николая Ильича Вахрушева, дача которого находилась некогда в Боровице»[65 - «Кировская правда», № 266, 20 ноября 1990 г.].

После этого случая до сих пор не перестают звенеть лопаты на берегу Вятки в районе Боровицы. Все последующие годы пионеры, воодушевлённые находкой, каждую смену подрывали берег Вятки, разыскивая клады Вахрушевых, но только спустя 15 лет была обнаружена новая ценная находка. «На этот раз повезло экскаваторщику по фамилии Пантюхин, жителю города Кирова. Копая траншею в доме отдыха «Боровица», недалеко от административного корпуса, он наткнулся на истлевший металлический ящик, и в нём…

Короче говоря, как водится в таких случаях, собрался народ, сообщили в милицию и по всем правилам провели опись. В находке оказалось сто сорок серебряных предметов сорока наименований: столовые и чайные серебряные ложки с вензелями-инициалами «Н.И.» и «А.В.», фужеры и бокалы с позолотой, оригинальные рюмки, кувшины изумительной художественной работы ювелирных дел мастеров, солонки, монетницы, копилки и огромный, весом не менее трёх килограммов, кубок с таким же массивным ковшом для разлива крюшона. В том, что найденные вещи принадлежали заводчикам Вахрушевым, сомнения нет. Комиссия решила, что клад представляет историческую ценность и будет передан целиком музею». Судя по содержимому этих находок, становится понятно, что это только малая часть состояния, которое имели братья Вахрушевы. Значит, земля скрывает ещё много фамильных ценностей с инициалами семьи Вахрушевых»[66 - «Кировская правда», № 266, 20 ноября 1990 г.].

После очередной находки в районе Боровицы начались повальные раскопки, и уже не только пионерами, а любителями старины всех возрастов. Сразу же все окрестные места стали изрыты кладоискателями, и вся местность, словно после артобстрела, покрылась воронками различного калибра. Неизвестно, были ли ещё «счастливчики», но официальных сообщений об очередных кладах пока не было. Подождём…

Сейчас в посёлке Вахруши существует музей, который создан по инициативе С.А. Мясниковой. Она бережно хранит документы, фотографии и другие экспонаты, рассказывающие как об истории фабрики и села, так и об истории жизни семьи Вахрушевых. Где сейчас родственники Вахрушевых? Приедут ли они к нам, чтобы выкопать ценности, оставленные их предками? Захотят ли они вернуть в собственность свои фабрики и заводы, чтоб вместо кирзовых сапог наладить выпуск модельной обуви и экспортировать её в Европу?

В 1980 году на завод приходило письмо из Соединённых Штатов от прямых наследников Вахрушевых. Две пожилые женщины в письме выражали удовлетворение, что посёлок остался носить имя Вахрушевых и просили разрешения приехать и погостить в родных местах. Но партком завода в просьбе им отказал.

3.6. Если Слободской разрушить до основания, то можно найти как минимум пару кладов

Слободской – один из древнейших городов России. Период, к которому относится возникновение его на Руси, является периодом нового расцвета городов. Это первый город, который возникает после покорения Вятки Московским княжеством, о чём упоминается в грамоте Ивана III в 1505 году: «Пожалован Слободским городком на Вятке Андрей Племянников». По писцовой книге Доможирова, подъячего Кукушкина 1629 года, можно определить состояние древнего кремля: «деревянный рубленный, над рекою Вяткою, ветхий, погнил и развалился…». В прошлые века сложился замечательный архитектурный ансамбль центральной части города. Не все сохранилось до наших дней. Много церквей и соборов было разрушено. До сих пор впечатляет величественная 66-метровая колокольня, воздвигнутая в 1823 году по проекту губернского архитектора Дюсар де Невиля. Точно показывают время башенные часы-куранты, изготовленные мастером-самоучкой, крепостным крестьянином Василием Рысевым.

Город Слободской. Деревянный кремль конца XVI века. Реконструкция

Виды города Слободского начала XX века

Виды города Слободского начала XX века

До революции город Слободской был крупным торговым центром, чему в немалой степени способствовало его местонахождение – пересечение торговых путей. Через Слободской пролегала государева дорога из Москвы в Сибирь, пересекаясь с трактом из Архангельска, на юг к Казани и Астрахани. Значение города особенно упрочилось после открытия местным купцом Шмелёвым удобного выхода на Северную Двину через Ношульскую пристань на реке Лузе. Слобожане стали выступать после этого постоянными участниками торговли с иноземными купцами. Возвращаясь домой из «загранки», купцы привозили редкие, диковинные вещи. В тот период в Слободском, как на дрожжах, стали расти финансовые магнаты. Самым известным из них был Ксенофонт Анфилатов, отправляющий свои суда в Англию, Францию, Константинополь. Он первый из русских купцов в 1806 году совершил торговый рейс в Северо-Американские Соединённые Штаты за несколько лет до установления официальных дипломатических отношений между Россией и Америкой. В 1809 году в Слободском им был основан первый в России общественный банк.

Слободской всегда славился колоколами. Здесь существовал один из самых древних колоколитейных заводов в России семьи Бакулевых. С середины XIII века в Слободском уезде начали появляться металлургические заводы – Климковский, Белохолуницкий, чуть позже другие. В Слободском процветало самоварное производство «Торгового дома братьев Поповых». Вятский край издавна славился каповыми изделиями.

Во всём мире до сих пор вызывает изумление вятское чудо – деревянные карманные часы, изготовленные слободскими резчиками Макаровыми и Бронниковыми из самых экзотических пород дерева: берёзовый кап, пальмовое дерево, орех, жимолость и др. Их даже приобрёл наследник престола, будущий царь Александр III. Такие часы хранятся в Оружейной палате, Эрмитаже, в музеях и частных коллекциях разных стран. Мастер Дмитрий Воробьёв изготовлял напольные часы большой точности, в резном корпусе из красного дерева с бронзовой и медной аппликацией. Широко известны были пивоваренные заводы Александрова. Пиво считалось одним из лучших благодаря воде, которая бралась из родников. Он умудрялся продавать в Европу даже воду, которая шла на производства лучших сортов британского пива. В Слободском имелось единственное в России фосфорное производство на химическом заводе Платунова: «Завод этот стоял в версте от города и производил фосфору до 400 пудов, на сумму 16 тысяч рублей»[67 - «Вятские губернские ведомости», № 62, 1871 г.]. В городе развивается обувное, скорняжное производство, выделка мехов, возникают крупные предприятия, растёт число заводопромышленников, но наряду с этим город в экономическом смысле представляет собой и как торговый центр, здесь преобладает и мелкое товарное производство ремесленников и кустарей, продолжает увеличиваться число крупных купцов, записанных в гильдии, и просто торговцев разных уровней. В Слободском сосредоточиваются большие финансовые средства. Практически каждый горожанин живёт более чем зажиточно. Слободской как бы в миниатюре становится копией города Вятки. Вятский писатель Всеволод Лебедев писал: «Я и всамделе вятский и даже слобожанин, а слобожане из вятских самый вятский народ».

Между тем жизнь слобожан прошлого века была спокойна, однообразна и шла своим чередом по типичным законам маленького провинциального городка. Интересные зарисовки об этом светском обществе сделал ссыльный Ф.Ф. Павленков. Комитетом министров эта книга сразу же была запрещена в России. «С внешней стороны Слободской не представляет никаких особенностей: город как город… То же обилие деревянных построек, те же немощёные улицы, тот же осенний разлив навоза на торговых площадях, заставляющий базарную промышленность не только процветать, но и благоухать. Одна из особенностей Слободского – это обилие торговых заведений; кроме двух громадных гостиных дворов, множество лавок устроено ещё в частных домах, особенно на Глазовской улице – нашем Невском проспекте (ныне ул. Советская) вызывает конкуренцию и заставляет понижать цены на товары.

Торговые ряды по улице Глазовской

Гостиный двор на Глазовской улице, 1839 г. (снимок 1954 г.)

Безысходной скуки, обыкновенно присущей уездным городам, здесь как будто незаметно, хотя однообразие и разрозненность общества доведены до крайних пределов. Вот они сошлись в клубе на танцевальный вечер или маскарад; сначала всё идёт довольно чинно, хотя и вяло, безжизненно; дамы и кавалеры движутся, словно тараканы, посыпанные персидской ромашкой; но благодаря частым посещениям буфета мужчины начинают понемножку оживляться, и прежде всего лезут в ссору с кем-нибудь, сводят счёты, выражают желание отмстить лицу, когда-то оскорбившему их, бранью, а не то схватиться в рукопашную. Смотришь купец Пашкин чистит городового врача «жидом» и «подлецом», учитель обозвал лесничего «невежей», а молодёжь уже и стулья употребила вместо холодного оружия. Крики, шум, пьяный говор; в буфете положительно давка и впереди всех 18-летний купчик, угощающий шампанским единственного представителя военного сословия – полковника Форселя, а в гостиной мирно спит на диване ветеринарный врач Закржевский, который почти каждый вечер является сюда выпить и уснуть. На другой день поссорившихся мирят, причём, конечно, с радости устраивается новая попойка. И странное дело, кого бы ни забросила в Слободской судьба, всякий очень скоро поддаётся общему настроению и сливается с местными жителями…»[68 - «Вятская незабудка», Ф. Ф. Павленков, г. С.-Петербург,1877 г.].

Город Слободской. Начало XX века

Такое мирное, ленивое течение жизни горожан прервали события, происшедшие в Петербурге. В 1917 году в Петрограде начался разгул организованной преступности, и Великая Октябрьская революция победила. Весть об этом быстро облетела всю страну, и 27 октября была получена в Слободском. Из Вятки были направлены революционные отряды в Слободской уезд, где купцы и промышленники саботировали указания органов рабочего контроля, скрывали запасы сырья и готовой продукции. Фабрики сразу же начали национализировать со всем движимым и недвижимым имуществом. Всё, что было в банках на расчётных и текущих счетах, перешло в руки рабочих. Национализировались также крупные частные особняки и гостиницы. В них размещали семьи рабочих, советские учреждения и общественные организации. Со слободской буржуазией начали вести борьбу как с врагами Советской власти.

В этой жуткой обстановке все состоятельные люди, пытаясь любыми способами сохранить свои сбережения, прятали всё, что представляло ценность. Добро, нажитое целыми поколениями, спешно зарывалось в своих усадьбах, закапывалось в подвалах особняков, укрывалось в надёжных местах. Никто из них даже поверить не мог, что Советская власть пришла надолго. Надеялись, что скоро наступит день, когда снова вернётся прежний режим и можно будет вернуться к своей любимой работе и коммерции. Но этот день не наступал. Многие из обиженных и оскорблённых слобожан просто вынуждены были покинуть свои насиженные места, спасаясь от репрессий и физической расправы. Кто-то уезжал с семьёй, кто-то в одиночку. Ехали за границу, бежали в столичные города, уходили туда, где их никто не знал. Вывезти свои ценности было возможно, к примеру, из такого города, как Питер. Из Вятки в такую суматоху тоже не сложно было «смыться с вещами». Но из такого маленького, провинциального городка, как Слободской, когда любой шаг важного господина был на виду, было совершенно невозможно. Поэтому купцы и фабриканты покидали Слободской «налегке», надеясь скоро вернуться обратно. Но вернуться к оставленным «временным» тайникам им так и не удалось.

Сегодня память о подлинном хозяине города Слободского – «его величестве купце» – осталась в облике шикарных особняков. Особенно много их стоит вдоль главной улицы – Советской (ул. Глазовская, ул. Анфилатовская). Остальные улицы Слободского застроены добротными, в основном полукаменными и деревянными домами, в солидности которых ощущается принадлежность их хозяев к высшему сословию. Все эти здания по сей день практически не тронуты современной застройкой. Многие из них были поставлены на цокольный этаж, для удобства складирования товаров в большой подвал, который фактически имелся в каждом доме. Дренажи, проложенные вдоль улиц ещё в прошлом веке, сейчас практически не работают, и подвалы зданий, расположенных в исторической части города, оказались затопленными грунтовыми водами.

Сегодня в Слободском именно в таких домах практически всегда находят клады, когда начинают сносить старое здание, прокладывать около него траншею или что-то к нему пристраивать. Вот типичные примеры, рассказывающие о том, как это происходит в Слободском. Эти случаи описал в газете «Правда» В. Домрачев: «Хозяин купил дом дореволюционной постройки. Решил углубить подвал для хранения картофеля и овощей. Во время работы лопата натолкнулась на глиняный сосуд, в котором оказались сложенные аккуратными стопками и завёрнутые в бумагу монеты. Клад из более чем трёх с половиной тысяч серебряных монет старинной чеканки достоинством от гривенника до рубля сдал в районный финотдел пенсионер А. Салтыков.

Это не первый клад, обнаруженный за последнее время на территории района, где до революции купцы и заводчики жёстко эксплуатировали труд рабочих и крестьян.

Летом 1982 года рабочий строитель Н.А. Филатов при прокладке траншеи для коммуникаций на улице Деришева в городе Слободском наткнулся на клад – более 4 тысяч серебряных монет. Они пролежали в земле довольно долго и сильно окислились. Годом раньше был обнаружен и сдан государству клад серебряных монет в селе Ильинском под Слободским»[69 - «Правда», № 68, 9 марта 1983 г.].

Жилые дома слободских купцов

Узнать обо всём, что было найдено когда-либо в Слободском, совершенно невозможно. Некоторые о ценных находках не признаются. Пройдёт слух по городу, что кто-то, где-то, чего-то нашёл, и всё стихает.

Говорят, что сегодняшние бизнесмены, покупая старинный дом, первым делом идут в подвал, откачивают воду и начинают копать. Что они там находят, покрыто мраком, но, говорят, что сразу же после углубления подвала дела у предпринимателя начинают идти значительно успешнее. По закону всё, что находится в недрах нашей земли, – должно принадлежать государству. Но большинство коммерсантов живут по другому принципу: сколько у государства ни бери – всё равно своё не вернёшь!

В Слободском купеческие особняки остались в сохранности. Строители лишь иногда «пачкают» их краской и подновляют фасады. Каждый такой дом хранит множество тайн о своих хозяевах и их богатствах. Об одном таком старинном здании мне стала известна любопытная история. Эту историю рассказал Матвей Трофимович Гребёнкин, который более 20 лет работал директором Слободского краеведческого музея. Он ездил по району, собирал экспонаты для музея, записывал легенды и изучал исторические факты – это был настоящий энтузиаст, его знали и уважали буквально все слобожане. И вот, однажды в 1980 году к нему обратился солидный мужчина, приехавший в то время из Ленинграда. Он представился, сказав, что является предком и наследником одного из известных слободских купцов. Гость рассказал о своём прадеде, о том, чем тот занимался до революции, показал семейные фотографии, документы, подтверждающие его родство, рассказал о традициях родительского дома. После этого «наследник» обратился с необычной просьбой: попросил Матвея Трофимовича посодействовать ему посетить и тщательно осмотреть дом своих предков, предупредив при этом, чтобы всё это произошло «без лишнего шума». Расчёт был на то, что Матвею Трофимовичу – авторитетному историку и краеведу – власти поверят, что это здание как бы необходимо готовить к реставрации, а при подготовке здания к реставрационным работам производится обмер помещений, исследуются на износ стены, перекрытия, полы и, конечно, обследуются фундаменты. В этом здании в то время размещалось одно из учреждений города, поэтому «наследник» предложил проводить работы по обследованию помещений в нерабочее время, чтобы не «отвлекать» сотрудников от важных дел. Матвей Трофимович понял цель приезда ленинградца. Он объяснил ему, что государство гарантирует выплату 25-процентной доли стоимости клада, что такие работы нелегально выполнить невозможно, что всё должно делаться с ведома местного исполкома и соответствующих органов, а главное то, что это здание не является памятником архитектуры и об «обследовании с целью реставрации» не может быть и речи. Получив отказ в сотрудничестве, «наследник» очень жёстко предупредил краеведа, чтоб тот держал язык за зубами, и в ту же ночь при довольно странных обстоятельствах у Матвея Трофимовича сгорела автомашина.

Неизвестно, вступал ли приезжий ещё с кем-нибудь в контакт, удалось ли ему «обследовать» отчий дом и забрать «своё наследство».

Случилось так, что мне посчастливилось в 1984 году осмотреть, хотя и довольно бегло, чердак этого дома, но ничего обнаружить там мне не удалось. И это понятно: на чердаке может спрятать клад только тот, у кого свой «чердак съехал». В таких местах обычно держат ненужный хлам. Случись пожар, чердак и крыша сгорят в первую очередь, а ценности во влажном грунте подвала будут храниться веками, пока за ними не придут «наследники».

3.7. Тот, кто сдаст много рублей золотом, может получить рубли «деревом», но мало, и то не всегда

Всё, что было сказано о кладах в Слободском, в полной мере можно отнести к старой Вятке, но гораздо в большем объёме, как количества, так и качества кладов. Если просветить землю под нашими ногами, то можно увидеть много интересного. Здесь таится не мало ценностей, которые могут сделать кого-то из нас богатыми.

Хотелось бы рассказать о двух случаях находки кладов в нашем городе. Разница этих двух эпизодов не только в том, что их разделяет сотня лет, а в том, что один клад был найден в эпоху загнивающего капитализма в городе Вятке, другой – в период развитого социализма в городе Кирове.

Случай первый. «На днях в городе Вятке, около воскосвечного завода купца Казенина, был найден в крутом берегу речки Хлыновицы, мальчишками, шедшими купаться, клад, состоящий из старинных серебряных, мелких монет. Живущие около этого места городские жители рассказывают, что в понедельник около 3 часов пополудни мальчики 8–13 лет пошли купаться на речку Хлыновицу и, соскакивая с крутояра (крутого берега) к речке, увидали, как за ними посыпались какие-то круглообразные, мелкие, заржавевшие, неправильно нарезанные «жестяшки».

Один из них, взяв целую горсть их, бросил в речку, полагая, что это оловяшки, а потом, рассмотрев их и найдя сходство со старинными деньгами, заявил об этом родителям. То же сделали и прочие мальчики.

Большинство из найденных денег принадлежало к царствованиям Михаила Фёдоровича, Алексея Михайловича и часть Фёдора (вероятно Алексеевича), и Василия Иоановича (вероятно Шуйского).

Всего было найдено таких монет, как полагают, до 2000 штук. Нашли золотую монету Елизаветы Петровны – «полтину» и, кроме того, другими неизвестными лицами, которых было на поисках 9 июля до 50 и 10-го – до 70 человек, найдено каждым от 1 до 10 штук. Тут же один мальчик нашел в числе прочих монет две медные монеты: одну французскую с изображением Наполеона, а другую татарскую или турецкую. Поиски монет происходили так: наполняли целое сито или решето песком и промывали его в речке; от этого в означенные дни нельзя было ниже от того места, где искали монеты, взять из речки Хлыновицы воды для самовара.

Вид города Вятки с речки Хлыновицы

По рассказам Григория Поварницина, на том месте, где найден клад, в прошлом или третьем годе какой-то крестьянин нашёл таких же серебряных монет рублей 16. По рассказам Ивана Фетисова и Григория Поварницина, тут лет сто или полторасто назад была мельница Рязанцевых, и что следы некоторых построек видны до сих пор. Место, где был найден клад, принадлежит и в настоящее время Рязанцевым.

При разговорах о найденном кладе живущий около Хлыновки на мельнице Василий Николаев Прозоров рассказывал, что дядя его в селе Макарьевском несколько лет назад, копая яму для подполья, нашёл в горшке такие же монеты, какие найдены 9 июля, но сколько именно нашёл, ему неизвестно. Жители села Макарьевского полагают, как носились слухи, что на «мызе» Талицкого завода Александрова прежде находилось много таких же монет.

Нельзя умолчать и о том обстоятельстве, что при поисках 9 июля старинных монет явились на них покупатели, которые приобретали их очень дёшево, платя только по 20 копеек за золотник. Один серебряных дел мастер купил у трёх мальчиков 112 монет даже за 50 копеек. Но когда затем в этом деле приняла участие полиция и просила тех лиц, которые нашли деньги, представить им, то приобресть монеты стало очень трудно, так что едва можно было приобресть самую маленькую монету за 7–10 копеек. Говорят, что в городскую полицию представлено монет слишком мало – 1000 штук»[70 - «Вятские ведомости», № 56, 14 июля 1884 г.].

Случай второй. «Начало этой истории было будничным и простым. В редакцию «Кировской правды» позвонил старший инспектор Ленинского РОВД города Кирова В.Ф. Вагин и сказал: «Тут один товарищ клад сдал. Золотые монеты – 188 штук». Самая старая – 1826 года, самая новая – 1904 года.