«Я больше сюда ни за что не вернусь…»
Я больше сюда ни за что не вернусь.
Мечты, как всегда, обманули.
Пускай меня ранит безжалостно грусть
с упрямой настырностью пули.
Как мог я легко, безнадежно пропасть
под шёпот ресниц и под шорох.
Теперь никогда, приоткрыв свою пасть,
меня не проглотит твой город.
Теперь нипочём, ни за что, никогда
не стану я пленником встречи.
Я общие наши с тобою года
швырнул в ненасытную вечность.
Лодка
Я по году жду погоду,
но Находка – не находка.
Ночью рвётся на свободу,
у причала плача лодка.
На цепи скулит железной,
жадно грезит о просторе,
чтоб спасательным жилетом
обхватило лодку море.
Чтоб нестись навстречу водам,
позабыв навек про путы.
Кто мечтает о свободе,
тот не ищет ветр попутный.
«Капли времени – секунды…»
Капли времени – секунды
мельтешат отчаянно.
По лицу секут нас,
мы не замечаем.
Вглядываясь в Млечный,
ощущаешь вечером,
что горят не вечно
звезды эти вечные,
что свистят прощально
веткою секущей
в тишине печальной
капельки – секунды!
«Идут по жизни Квазимодо…»
Идут по жизни Квазимодо
с глухою смертною тоской.
Есть в мире вечные уроды,
есть в мире вечный непокой.
И очень трудно примириться,
хоть эта истина проста…
И квазимодам прямо в лица
чужая хлещет красота.
«О, как же мечтал он смыться…»
О, как же мечтал он смыться
из дома: от тряпок, детей…
Он – пасынок здравого смысла,
стал сыном безумных затей.
А жизнь его била и била,
он ад испытал и потоп.
И если вначале щадила,
то мстила вдогонку – потом.
Вернулся домой он усталым.
О сколько промотано дней!
По свету судьба расплескала,
и тряпки, и дом, и детей.
В житейской сплошной круговерти
мстит позднее чувство вины.
А грустные мысли о смерти
с годами не так уж грустны.
«В январе во всю морозы…»
Нине
В январе во всю морозы,
мы опять в плену стихий.
Ухожу я в дебри прозы,
забываю про стихи.
Словно окна забиваю,
словно с прошлым расстаюсь.
Забываю, забываю,
лишь тебя забыть боюсь.
На душе слегка тревожно,