Неизвестный солдат

– Что за ПРБ-96?

– Название ремонтной части, их уже давно не существует, – ответила Наташа, – и найти ее невозможно. Когда часть строевая – полк, дивизия, – тогда легче. И потом, на карточке пять солдат. Кто из них в могиле – неизвестно.

Она говорила в воздух. Будто я не живой человек, а казенная единица, пришедшая посмотреть казенное дело.

– Слушай, – сказал я, – у вас тут, кажется, есть танцплощадка.

– Есть. – Она насмешливо посмотрела на меня. – Могут и тебя пустить, если подстрижешься.

– Дело идет к зиме – утепляюсь.

– А дорога – это что: романтика?

Итак, прояснилось ее мнение обо мне.

– Тут ты угадала: муза дальних странствий.

Я говорил и держался развязно. Тоже мистика! С девчонками, с которыми нужно держаться развязно, я серьезен. И наоборот: с кем нужно быть серьезным, говорю развязно. Чувствую, что все порчу, а иначе не могу. Я всегда стараюсь укрепить первое впечатление о себе, даже если это впечатление для меня невыгодно. Возможно, у меня какое-то психическое нарушение – делать все во вред себе.

– Кстати, дай мне фотографию, – сказал я.

– Зачем?

– Отчитаться перед начальством, а то скажут – не ходил. Я лицо должностное.

– Только верни, – после некоторого колебания ответила она.

– А как же, завтра же. Ты где живешь? Дом я знаю, а квартира?

Она пожала плечами:

– Какая тебе разница? Принеси в школу – мне передадут.

Понятно… И все же я ее так не отпущу. Вижу, что дело гиблое, а не отпущу. Психи мы, психи!

– Так как, договорились? Идем на танцы? Завтра!

– Завтра нет танцев.

– Послезавтра.

– Послезавтра я буду у бабушки.

– Послепослезавтра.

– Опять нет танцев.

– Ясно. А как насчет кино?

– Я видела эту картину.

– Какую?

Она засмеялась:

– Видела…

– Да, слушай, Софья Павловна сказала: про солдата знают ваши местные жители – Михеев и Агаповы. Известны тебе такие?

– Известны.

– Сходим узнаем, найдем этого солдата.

– Курьеры, курьеры, тридцать тысяч курьеров.

– Ты хочешь сказать, что это не так просто.

– Да, приблизительно это я и хотела сказать.

– А попытаться?

– Попытайся.

Из школы я отправился на почту. Дал телеграмму в Центральный военный архив:

«Прошу сообщить где в сентябре 1942 года находился ПРБ-96 жив ли кто-нибудь из его командиров их адреса».

Обратный адрес я указал: Корюков, дорожно-строительный участок, мне. Так запрос выглядел солиднее.

Квитанцию я скрепкой прикрепил к фотографии. Снова, на этот раз внимательно, рассмотрел ее. Солдаты сидели на поваленном дереве. У старшины через плечо висела полевая сумка, на левой стороне груди медаль, какая – не разберешь, а на правой – значок, по форме напоминающий гвардейский.

8

Вагончики и навес-столовая были ярко освещены. Уютно тарахтела электростанция. Тишина, покой, отдых после тяжелого трудового дня.

Рабочие обедали за столами, сколоченными из толстых, обтесанных досок с врытыми в землю крестовинами.

Мои соседи по вагончику – бульдозерист Андрей, тот самый, что наткнулся на могилу, и шофер Юра, подвозивший меня в город, – помахали мне. Я подсел к их столику. С ними сидела чертежница Люда. Как я понял, у нее с Юрой любовь.

– Чего узнал? – спросил Юра.

Все равно придется докладывать Воронову. Я счел лишним рассказывать сейчас.

– Справки по ноль девять.

– Во дает! – восхитился моим ответом Андрей.

Из кармана куртки он вытащил пол-литра, разлил по стаканам. Люда мизинцем провела по самому донышку, показала, сколько ей налить. На ней был немыслимо короткий плащ с погончиками, этакий мини-плащ. Странно, что такая молодая девчонка работает на строительстве дороги и живет в вагончике. Может быть, из-за Юры?