Веревка из песка

Иван Александрович оторвал подбородок от рукояти трости, приоткрыв одно веко:

– Как говаривали в дни моей молодости, кто пьет пиво, тот ссыт криво…

– Иван Александрович… – грудным сопрано осудила его Ирина Игнатьевна.

Иван Александрович, не оборачиваясь (он сел спиной к стойке) три раза отчетливо ударил тростью по столу. Неизвестно как, но буфетчица оказалась рядом с ними почти мгновенно.

– Слушаю вас, – пропела она с подобострастным оскалом-улыбкой.

– Значит так, голубка моя сизокрылая… – Он глазами пересчитал присутствующих и продолжил: – Четыре бутылки шипучки и фруктишек разных, которые у тебя найдутся. На банкет нас Захарыч не пригласил, но мы люди не гордые, скромненько отметим его успех в узком кругу.

– Иван… – теперь пришла очередь Захара Захаровича укорять большого друга.

…Дима умел вскрывать шампузею всухую, с малым пуком, но на этот раз из первой бутылки устроил праздничный фонтан. Слегка в стороне от стола. Остатки разлил по фужерам.

– Можешь, – одобрительно заметил Иван Александрович.

– Я все могу, – скромно сообщил Дима.

– В том числе и попадать в идиотские и опасные переделки, – злобно добавил Захар Захарович.

Настало время вступить в разговор Геральду Иовичу:

– Мне Захар все изложил в подробностях. В шахматах это так называемое патовое положение, – начал он, глядя на Диму. – Твердых доказательств у обвинения нет и быть не может. Дореволюционный суд присяжных в подобных случаях выносил забавный вердикт: оправдать, но оставить под подозрением…

– Об этом ты с Димой поговоришь в другое время, – прервал адвоката Иван Александрович. – А сейчас мы побеседуем о королях и капусте.

– Сначала о зеленой капусте, а потом о королях, – уточнил Захар Захарович и сам посмеялся своей шутке.

– Ох, и меркантильный же ты, Захарыч! – осудил его Иван Александрович.

– А ты думаешь, что настоящую студию я смогу организовать за бесплатно?

– Какую студию?! – вскинулся Дима.

– Хочу иметь свой театр-студию молодого актера. Старые пердуны мне неинтересны, – Иван Александрович повернул личико к Захару, осклабился. – За исключением Захарыча, который, как древо жизни, вечно зеленеет.

– А кого вы в этот театр возьмете, Захар Захарович? – быстро спросил Дима.

– Пятерых из предыдущего выпуска, человек шесть-семь с нашего курса.

– А меня?

Захар не успел ответить, снова вмешался Иван Александрович:

– Может, ты и вправду, гений, как сегодня кричала та девчушка? Вроде Кина, гений и беспутство, а?

– Чего-чего, а беспутства у нас достаточно, – проворчал Захар.

– В финале сегодняшнего спектакля Дмитрий был весьма выразителен, – не то куснула, не то восхитилась Ирина Игнатьевна.

Иван Александрович грустно глянул на нее:

– Еще бы! Эдакий Шварценеггер!

– Иван Александрович! – взмолилась Ирина Игнатьевна.

– Играть мускулатурой ты можешь, это мы видели, – Иван Александрович хватким взглядом изучал Диму. – А по-настоящему играть?

– Захару Захаровичу виднее, – скромно ответил Дима.

– Помимо программы мы без особой афишки всем курсом репетируем всуе упомянутого тобой Дюма. Хочется дьявольской интриги, шизофренических страхов и ужасов, открытого темперамента в ликующем актерском беспределе…

– Надо полагать, «Нельская башня», – перебил догадливый Иван Александрович. – И наш Дима в роли Буридана?

– Излишне ты образован и проницателен для олигарха, – недовольно заметил Захар.

Вторую бутылку Дима открыл без фейерверков. Разлил по фужерам и произнес тост:

– За будущий театр.

– Спокойнее, деточка, – остановил его Иван Александрович. – Нельзя за будущее. Сглазишь.

– Тогда за Диму в роли Буридана. Ведь он уже репетирует, – решила Ирина Игнатьевна.

– Как там в финале у Дюма? – Иван Александрович посмотрел на Диму. Вспомнил: – Здесь нет королевы и первого министра. Здесь только двое убийц.

– Шутки у вас, боцман! – разозлился Захар.

– Извини, Дима, – искренне повинился Иван Александрович. – Вот ведь память! Совсем забыл…

– Память у тебя лошадиная, – вставил Захар.

– Та девушка, наверное, заждалась, – вдруг вспомнил Иван Александрович. – Ты иди, обрадуй ее… А мы здесь еще по-стариковски потолкуем.

Геральд Иович протянул Диме свою визитку и добавил:

– В любой день недели с трех до пяти. Лучше всего послезавтра. Я вас жду. Посоветую, как с юридическими крючкотворами себя вести.

Дима с поклоном принял карточку и вежливо удалился.

– Буридан… – сказал Иван Александрович. – А не молод он для Буридана, Захарыч?

* * *

Она и вправду ждала. В черном, длинном в талию легком пальто она гляделась молодой интеллигенткой. И ждала чинно: скромно стояла в стороне от главного театрального антре. Увидела его, пошла навстречу.

– И как у меня получилось? – спросила она невинно.