Смерш и ГРУ посвящается

Меркулов молчал. Пришлось пояснять ситуацию Фитину.

Выслушав начальника 1-го Управления НКГБ, Сталин подошел к столу, взглянул на шифровку и, резко обернувшись к подчиненным, проговорил скрипучим ГОЛОСОМ:

– Дезинформация! Можете быть свободны. А потом, постояв в раздумье, добавил: – Идите, все уточните, еще раз проверьте эти сведения и доложите мне…

Надо отметить, что накануне войны шел бурный поток информации от добывающих органов. Военная разведка тоже подтверждала решение Гитлера на войну с Советской Россией. Но Кремль все еще сомневался. Все это напоминало сказку Льва Толстого «Мальчик и волки». Мальчонка так часто кричал: «Волки!», что к этому привыкли. Поэтому, когда действительно появился хищник, мальчику уже никто не поверил и не откликнулся на его крик о помощи. Вальтер Шелленберг в своих мемуарах так охарактеризовал Шульце-Бойзена:

«… Этот фанатик являлся движущей силой всей шпионской организации в Германии. Он не только поставлял секретную информацию для русских, но и развернул активную деятельность в качестве пропагандиста. Так, например, однажды в пять часов утра на одной из улиц произошла следующая сцена: Шульце-Бойзен в полной военной форме угрожал застрелить из пистолета одного из своих агентов за то, что тот не выполнил пропагандистского задания на одном из заводов».

Шульце-Бойзен, прежде чем покинуть камеру внутренней тюрьмы гестапо, перед отправкой в «дом смерти» Плётцензее написал прощальное стихотворение и спрятал его в щель стены. 06 этом он сказал сокамернику, тоже смертнику. Тот, в свою очередь, сообщил о записке перед своей казнью соседу… Этот человек остался жив. После войны он пришел к руинам здания на Принц-Альбрехтштрассе и отыскал предсмертное послание истинного патриота Германии, антифашиста и друга Советской России, работавшего на тайном фронте под псевдонимом «Старшина»:

Да, жизнь была прекрасна…
За горло смерть берет,
Но смерти неподвластно,
Что нас влекло вперед.
Не убеждают правых
Топор, петля и кнут.
А вы, слепые судьи, —
Вы не Всевышний суд.

Если бы он узнал, что СССР сдали в угоду США и НАТО советские предатели-партийцы, наверное, перевернулся бы в безымянной могиле.

* * *

Второй резидентурой РУ Генштаба в годы Второй мировой войны, работающей с территории Швейцарии против фашистской Германии, была группа антифашистского Сопротивления. Руководил разведгруппой под названием «Дора» (перестановка слогов фамилии Радо) венгерский коммунист Шандор Радо.

Он был активным участником революции 1919 года в Венгрии. В период учебы на географическом факультете в Йенском университете участвовал в революционных событиях в Германии 1923 года. После подавления гамбургского восстания с группой активистов эмигрировал в Москву, где работал картографом, секретарем Института мирового хозяйства и мировой политики АН СССР и старшим сотрудником коммунистической академии. До прихода Гитлера к власти жил в Германии, в 1933 году эмигрировал в Париж, где на него вышла наша военная разведка…

В 1935 году Ш. Радо по приглашению редакции «Большого советского атласа» приехал в Москву. Здесь у него состоялась встреча с заместителем начальника Разведупра НКО А.Х. Артузовым, который предложил ему перейти на работу в военную разведку. После четкого инструктажа начальником РУ С.П. Урицким Шандор Радо был выведен в Швейцарию. С началом Второй мировой войны эта страна наглухо закрыла свои границы, и поэтому контакт агента с Центром прервался.

В марте 1940 года в Женеву из Брюсселя приехал Анатолий Гуревич – «Кент», который привез Радо шифр, кодовую книгу, программу связи и провел с ним подробный инструктаж. А вот денег не привез из-за боязни быть арестованным на границе за контрабанду. Пришлось Радо все вопросы финансового кризиса на непродолжительное время взять на себя. Центр вскоре урегулировал денежную проблему и приказал Радо установить контакт с резидентурой Р. Дюбендорфера – «Сиси». Через некоторое время эти две группы слились, образовав резидентуру «Дора» под руководством Шандора Радо.

Группа «Дора» действовала под прикрытием агентства «Геопресс», а ее основная агентура, естественно, находилась в Германии. Первую скрипку в оркестре «Красной тройки», так швейцарскую группу назовет гестапо, играл Рудольф Рёсслер – псевдоним «Люци», которого называют одним из самых лучших агентов Второй мировой войны.

Как активный противник нацизма с началом войны он эмигрировал из Германии в Швейцарию. Его друзья, занимая видные посты в штабе вермахта и системе МИД Германии, делились режимными сведениями о планах вермахта и дислокации войск германской армии на Восточном фронте. Познакомившись с Шандором Радо, «Люци» стал передавать полученную развединформацию советскому резиденту. Из-за увеличения объема передаваемых в Москву сведений Радо привлек к работе в качестве радистов супругов Эдмонда – «Эдуард» и Ольгу – «Мауд» Хамель, а также молодую антифашистку Маргариту Болли – «Роза». Активно работали опытные радисты Леон Бёртон и Александр Фут.

Итак, в Швейцарии устойчиво заработали три радиоточки, которые не давали покоя гитлеровцам, ищущим «Красную тройку». Резидентура «Дора» насчитывала более семидесяти человек. Из них действовали: в Женеве – 19 человек, в Берне – 15, в Цюрихе – 9, в других городах Швейцарии – 27. Существовали и активно работали «доровцы» и в других странах: в Германии – 17, в Италии – 2, в Австрии – 3 и во Франции – 5 человек.

Как и другие руководители европейских резидентур Разведупра НКО накануне войны, так и Шандор Радо постоянно докладывал в Центр о готовящемся в мае-июне нападении Германии на Советский Союз. После нападения фашистской Германии на СССР Центр передал Радо следующее указание:

«1.7.41. Доре.

Все внимание – получению информации о немецкой армии.

Внимательно следите и регулярно сообщайте о перебросках немецких войск на Восток из Франции и других западных районов.

Директор»

Особенно полезные сведения РУ получало накануне битв под Москвой, Сталинградом и на Курской дуге. Вскоре после курского поражения Берлин убедил швейцарские власти в необходимости положить конец деятельности «Красной тройки». Точно установить принадлежность «Красной тройки» к советской разведке зондеркоманда смогла только после ареста в ноябре 1942 года А. Гуревича и Л. Треппера – руководителей резидентуры РУ в Бельгии. С помощью захваченных шифров гестапо удалось прочитать часть радиограмм «Доры». Гестаповцы были поражены – через Швейцарию шла утечка секретной информации из высшего военного командования вермахта.

В провале резидентуры «Дора» часть вины падает и на Маргариту Болли. К «Розе» по заданию руководителя резидентуры немцев VI управления РСХА, которой руководил Ганс Мейснер, числившийся генеральным консулом Германии в Берне, подвел своего агента Ганса Петерса. Немец сумел влюбить в себя 23-летнюю девушку. Самое страшное в том, что Маргарита не поставила в известность Радо о появлении нового знакомства. Так гестапо проникло в агентурную сеть «Доры» и получило возможность частично наблюдать ее деятельность изнутри…

Операции по ликвидации «Красной тройки» в Берлине придавали особое значение. Для координации работы по ликвидации советской группы на встречу с начальником спецслужб Швейцарской Конфедерации бригадным полковником Массоном и комиссаром полиции Швейцарии Мауерером выезжал начальник VI управления РСХА В. Шелленберг.

Операция началась в сентябре 1943 года, а уже в октябре радиоразведка пеленгаторами установила точное место выхода радиопередатчика в эфир – небольшой, отдельно стоящий домик на шоссе Флориссан… 14 октября 1943 года во время передачи были арестованы Эдмонд и Ольга Хамели.

При активной деятельности швейцарской полиции, которая вышла на след подпольщиков и разведчиков, были арестованы практически все члены советской резидентуры. Сам Шандор Радо, спасаясь от ареста, из Швейцарии перебрался во Францию. Там он вышел на представителей советской разведки. Он понимал, что провал резидентуры «Дора» советская контрразведка поставит ему в вину.

В начале 1945 года он самолетом был отправлен в Москву. Опасаясь ареста, как он считал, по необоснованному обвинению, он при промежуточной остановке в Египте под вымышленной фамилией попросил политического убежища в Великобритании. Однако англичане ответили на просьбу отказом. Тогда он попытался покончить с собой и попал в госпиталь. Продолжительное время лечился. На предложение советского посольства в Каире выдать россиянина местные власти не торопились исполнить просьбу посла. Пришлось подключаться НКВД, подготовившего справку о совершенном гражданином Шандором Радо уголовном преступлении.

2 августа 1945 года он был доставлен в Москву и арестован. Особым совещанием при МГБ СССР его осудили на 15 лет лишения свободы по обвинению в шпионаже. Освобожден после смерти Сталина в 1954 году и сразу же убыл в Венгрию. Реабилитирован решением Военной коллегии Верховного суда СССР 27 июня 1956 года. В Будапеште стал профессором, заведующим кафедрой картографии Университета экономических наук им. Карла Маркса. С 1955 года руководил картографической службой ВНР. В 1971 году под руководством Радо был издан полнейший атлас Венгрии.

В 1954 году специальная комиссия ГРУ, занимавшаяся пересмотром дел арестованных разведчиков, доказала необоснованность всех обвинений Шандора Радо. Он был награжден советскими орденами Отечественной войны 1-й степени и Дружбы народов.

* * *

Третья группа «Красной капеллы» под руководством Леопольда Треппера (1904–1982) действовала на территориях Германии, Франции и Бельгии. Родился он 23 февраля 1904 года в Австро-Венгерской империи в городе Новы-Тарг в еврейской семье. В 1924 году репатриировал в Палестину, где стал одним из руководителей коммунистической партии. За свою деятельность против английской администрации в 1929 году был выслан из Палестины. До 1932 года находился во Франции, где трудился сотрудником газеты на идише «Дэр моргн» – («Утро»).

В 1932 году он прибыл в Москву и поступил на факультет журналистики Коммунистического университета национальных меньшинств Запада, который закончил в 1935 году. Непродолжительное время работал в центральном аппарате Коминтерна, а оттуда был направлен в Иностранный отдел (ИНО) ГУГБНКВД СССР.

В 1936 году под впечатлением беседы с начальником РУ РККА Яном Карловичем Берзиным почувствовал, что войны с Германией не избежать, а потому надо готовиться к созданию широко разветвленной агентурной сети на территории очередного рейха. Ему предложили работу. Но после ареста Берзина 27 ноября 1937 года отправка Треппера за рубеж задержалась. В декабре 1938 года кандидата для работы за границей вызвал новый начальник РУ Генштаба А.Г. Орлов и предложил по согласованию с его прежним руководством отправиться в Бельгию, где жил в Брюсселе его друг еще по Палестине Лео Гроссфогель, для создания разветвленной разведывательной сети. Леопольд получил паспорт на имя канадского фабриканта Адама Миклера.

В 1939 году в Бельгию РУ НКО направило в качестве нелегального резидента хорошо подготовленного офицера капитана Константина Ефремова – псевдоним «Паскаль».

К 1940 году, когда связь с Центром по почтовым каналам и через курьеров стала затруднительной, из СССР на помощь Трепперу прибыли офицеры военной разведки: бывший летчик старший лейтенант Михаил Макаров, он же «Хемниц», по паспорту уругвайский гражданин Карлос Аламо, и Анатолий Гуревич, ставший Винсентом Сьерра. В РУ НКО ему дали псевдоним «Кент». Готовился в Москве как шифровальщик и радист. Оба разведчика еще с Москвы получили фальшивые паспорта с находящимися рядом порядковыми номерами, но разным временем их выдачи. Уже этот факт предопределял их возможный провал – не-продуманность и спешка налицо.

Как летчик, в Испании Макаров был востребован – сражался геройски. По возвращении в СССР Макарову предложили работу в РУ НКО и направили в спецшколу. В Брюсселе, куда его направило РУ, ему порекомендовали поучиться в местном университете, но студенческая аудитория – не его сфера деятельности, и он забросил учебу. Резидент Треппер, видя, что такое праздное времяпрепровождение может привлечь внимание спецслужб, потребовал заняться торговлей и посодействовал приобретению в Остенде небольшой лавчонки. Это «Хемница» вполне устраивало, т. к. он проводил все свободное время в кафе. Потом он разбил служебную автомашину. Возник вопрос о его откомандировании на родину ввиду неполного служебного соответствия. Но за него заступился Треппер. Москва согласилась с выводами резидента пока оставить Макарова в Брюсселе. Он продолжал работать радистом. Материалов группа получала много, поэтому радисту приходилось подолгу висеть в эфире на одном и том же месте, что грозило быть запеленгованным. Любой разведчик знает, что каждая лишняя минута работы в эфире – это дополнительная возможность обнаружения рации противником.

Была и другая причина для беспокойства. Приобретенная Треппером двухэтажная вилла с высоким чердаком, предназначенная для оперативных целей (радиосеансов. – Авт.), располагалась в пригороде Брюсселя по улице Атребат, № 101 и постепенно превращалась в «общежитие». Вилу арендовала голландка по имени Рита Арну, презиравшая фашистов.

Вскоре Треппер привлек к работе свою знакомую по Палестине польскую еврейку Софи Познанскую и поселил ее в радиоквартире (РК), где работал и Макаров. Там с разрешения резидента стали проживать еще несколько агентов. Но верхом возможной расконспирации стало безобразное поведение радиста «Хемница» (Макарова). Он начал привозить с собой на сеансы радиосвязи с Москвой случайных знакомых и дам легкого поведения. С ними он все чаще задерживался на вилле. «Кент», как заместитель резидента, предупредил «Отто» (была и такая кличка у Треппера), что такое поведение радиста чревато провалом.

– Если не предпримите мер, я буду вынужден доложить о безобразиях Центру, – смело бросил угрозу в лицо резиденту его двадцатисемилетний заместитель.

– Ты еще молод, чтобы меня учить. Может, хочешь выслужиться перед Центром? Тогда докладывай. Я не боюсь, потому что честно работаю на Отчизну, – высокопарно заявил «Отто»…

В ночь на 10 мая 1940 года «Отто» и «Кент» работали допоздна в квартире последнего над составлением очередного сообщения. Оба проснулись от рева авиационных моторов – Германия напала на Бельгию. Центр приказал всем евреям из резидентуры, в том числе и Трепперу, срочно покинуть страну и выехать во Францию. «Кент» остался практически руководителем группы. «Отто» изредка появлялся в Брюсселе, поэтому вся тяжесть руководства группы и акционерного общества «Симэкс» легла на плечи «Кента». Дело в том, что Москва в первые месяцы войны не могла переводить деньги на содержание резидентуры. Поэтому, по существу, вся советская разведсеть в Европе кормилась за счет прибылей «Симэкса». В этом большая заслуга «Кента».

Когда после начала войны служба радиоперехвата Германии зафиксировала сигналы неизвестных радиопередатчиков не только в Бельгии, Голландии, Франции, Югославии, Швейцарии, но и в Берлине, Гитлер был взбешен. Десятки передатчиков часами вели радиосеансы… на Москву. Последовал грозный приказ фюрера: собрать всех лучших сыщиков и специалистов радиодела в одну зондеркоманду и в кратчайший срок ликвидировать советскую радиосеть. 10 октября 1941 года «Кент» получил из Центра телеграмму с пометкой «лично». Но такую же депешу получил и «Отто»:

«Немедленно отправляйтесь в Берлин по трем указанным адресам и выясните причины неполадок радиосвязи. Если перерывы возобновятся, возьмите на себя обеспечение передач. Работа трех берлинских групп и передача сведений имеет важнейшее значение…

Директор»

У него зашевелились волосы. Он был в ужасе – в одной телеграмме сообщались адреса трех лучших агентов в Берлине. «Они с ума сошли, – так, очевидно, размышлял «Кент», – это же вопиющая ошибка, нет – должностное преступление. Кто заставил Директора выложить секретнейшие данные, на кого надеялись эти неучи? На то, что телеграмма никогда не будет расшифрована? Кто убедил руководителя в непогрешимости шифровки?»

Две разведки, внешняя и военная, вещь целесообразная: соперничество стимулирует активность, творческий подход. Они, когда было нужно, помогали друг другу. В данном случае: внешняя разведка НКГБ не имела возможности связаться с группой Хорнака – Харро Шульце-Бойзена – обратились к военной, и «Кент» получил задание отправиться в самое логово врага. Оборудованные для связи с «Корсиканцем» в районе Бреста и Минска приемно-передающие станции перестали существовать в первые дни войны. Наши станции максимум работали на расстояние около 600-1000 километров. Немецкие перекрывали рубеж до 2000 километров. Быстрое отступление РККА постоянно корректировало оперативную обстановку.