Тропами Кориолиса. Книга 2. Демон руин

– Ичиро рассказывал, что его изгнали!.. Из-за того, что он спал с женой собственного отца!

– Что? Быть того не может! Он никогда бы не поступил так с отцом.

– Пожалуй, это единственное, о чем он так искренне делился со всеми вокруг. Его это мучило, уверяю! – ответил Ланге.

Теперь Тори пришла к выводу, что вовсе не знает своего драгоценного братика, так подло поступившего с родным отцом.

– Выходит, Мана – молодая жена императора – и мой брат были любовниками…

– Ичиро говорил, что им пришлось стать «любовниками», после того, как отец, испытывая симпатию к его девушке, просто вынудил их больше не показываться на людях вместе, как обычная пара. После девушку насильно заставили переехать в покои отца. Но их встречи не прекратились. И тогда отец предложил ему уйти самому, иначе тот будет вынужден казнить его, как изменника родины.

– Невероятно! Собственного сына. Бедный мой братик! – утопала в жалости Тори.

– Перестаньте, принцесса! Главное, что он жив, – нежно взял ее за руку Ганс.

– Да… – с отсутствующей улыбкой произнесла японка. Затем мотнула головой и бодро добавила. – Мы срочно едем за ним! – и, вскочив с места, собралась накидывать свою черную приталенную кожаную куртку с шлицем на изящной удлиненной, словно ласточкин хвост, спинной части, плотно облегающим ее округлые бедра и ягодицы.

Ланге виновато опустил взгляд вниз.

– Простите, принцесса! Но мы не можем… – ответил он.

– Что значит «не можем»? – взвилась Тори.

– Вы не дали нам закончить рассказ, – обреченно ответил Ганс.

– Сейчас же поднимайтесь! Нам пора! – эгоистично заявила она, игнорируя слова парня, и стала активно затягивать пояс.

– Когда мы говорили, что от некоторых бед вас не спасет даже Козырек, мы не шутили, не хитрили и не обманывали! – поднявшись, настойчиво заявила Зоя Скаврон, сопровождая каждый довод уверенным ровным шагом в сторону девушки.

Тори напряглась и сосредоточилась.

– Смерть! Страдания! Безысходность! Вам вообще знакомы эти понятия, принцесса? – претенциозно произнесла полячка. – Можете не отвечать! Вы только что просили прощения за то, что уподобились своим поведением гадким деспотам. Но, даже не дослушав тех, кто, возможно, несет с собой истину, вновь поставили свои приоритеты выше остальных, более глобальных, серьезных! – хмыкнула Зоя. – Я лишь хотела сказать, – немного сбросила обороты девушка, – что ведь даже несмотря на то, что планета вовсе не перестала вращаться, а просто переживает смену направления этого самого вращения – инверсию, в скором времени жизнь на Венце Фрачека станет невыносимой, когда атмосфера окончательно скатится к полюсам. Как рассказывала Шьямала – жена Масуда – наступит время Шивы, наступит конец! Божество ступит на Землю и окончательно разрушит этот мир. Это, конечно, все метафоры, сама-то Шьямала была геологом и, выражаясь таким языком, имела в виду, что вскоре условия существования начнут резко ухудшаться, пока вовсе не перестанут быть совместимыми с жизнью. Она прогнозировала, что на это уйдет еще один день и еще одна ночь, после которой восход для человечества уже не наступит. И правительство Стока, который вовсе не пал, располагая явными причинами для того, чтобы навсегда покинуть континент, сейчас строит искусственный архипелаг под названием «Новый Нарден» на Северном полюсе, где человечество может временно перекантоваться, пережить, так сказать, смену циклов. Да что говорить! Там попросту будет воздух! А здесь это протянется еще совсем недолго. У нас всех есть ровно ГОД! Мы же пришли сюда, чтобы попросить жителей востока не дать хитрой власти, затаившейся под куполом Стока, обмануть и бросить на произвол судьбы миллионы людей, у которых еще есть шанс на спасение! Но вы – Тори Бецу, выбор должны сделать сами: следовать ли своим убеждениям или же попытаться спасти цивилизацию, держащуюся на тоненьком волоске от смерти.

Ничего не прокомментировав, Тори лишь продолжила собирать вещи. Затем, застегивая молнию куртки, все же собралась с мыслями, развернулась к ребятам и сказала:

– Хорошо! Я сделаю все, что смогу. Но знайте, лично я не уверена, что люди действительно заслуживают второго шанса.

2

Спустившись по лестнице, которая проходила прямо по внутренней стороне стены, Тори Бецу и ее гости оказались во владениях империи. Как показалось ребятам, тут даже воздух был какой-то другой, более чистый и свежий. Здесь были слышны голоса птиц. Чаще, конечно, такое морозное, типичное хриплое карканье воронов, не очень мелодичное, но все же живое, бодрящее и ласкающее очерствевший слух. И это они только спустились вниз. Интрига поглотила чужеземцев, прибывших из Западной Пальмиры. Теперь им казалось, что Объединенный Восток – это и есть тот оазис посреди пустоши, который так славно представлялся им из рассказов Ичиро.

Инспектор Юл сделал все, чтобы вымолить прощенья у принцессы. Он даже согласился отпустить Шону и других солдат со сто второго, когда Тори попросила его об этом на собрании перед выездом. Но на этот раз ребята отказались, сказав, что уже не представляют жизни за пределами Козырька. Уж очень непросто им было вернуться вниз, после стольких лет сторожевого полета над границей империи.

До места, где находился император, до Токио, ребята отправились на военном автомобиле. За руль Юл посадил самого исполнительного, ответственного и терпеливого офицера, в свое время являющегося еще и ушами инспектора. Старик не хотел, чтобы он оставался в неведении о планах и беседах этой загадочной троицы. Преодолев перевалочный пункт, в Нагоя[8 - Нагоя – город, расположенный в центральной части острова Хонсю, на равнине Мино в провинции Овари. Юг города омывается водами залива Исе. Город, определённый указом правительства, четвёртый по количеству населения город в Японии. Административный центр префектуры Айти. Ядро экономического района Токай.], некогда одного их крупнейших портов Японии, вокруг, наконец, раскинулось настоящее изобилие земель Объединенного Востока. И больше всего поселенцев древней мавританской крепости, откуда они прибыли, поразило даже не то, что территория новоиспеченной империи была плотно заселена жителями, а то, что почти все свободное пространство теперь использовалось по назначению. За редким исключением можно было встретить свободный участок земли, на котором бы не растянулась многокилометровая гусеница прозрачного парника со злаковыми растениями, фруктовыми садами, овощами и зеленью. Там, где почва не была столь плодородной, возводились сараи для выращивания скота. Люди работали и получали за это деньги. Настоящие деньги, придуманные специально для того, чтобы их тратить. Валюта кардинально отличалась от той, что использовалась на территории Японии до апокалипсиса. Теперь ими стали монеты, пришедшие из истории ныне популярной на территории Объединенного Востока притчи о «Тысяче Лун». Вернее, образы, изображенные на аверсе[9 - Аверс – лицевая, главная сторона монет и медалей, противоположная реверсу.] монет стали тому подтверждением. И, как и в притче, гонка за далеким и бесценным «Орионом», высшей наградой, стала для кого-то смыслом жизни.

Притча о «Тысяче Лун»

– Тебе никогда не узнать, что находится по ту сторону Луны! – все время твердил своему внуку фермер. А юный Тукино, не отводя взгляда, лишь продолжал в мечтательном забвении смотреть в небо, когда то было ясным, и не мог поверить, что за бледной рисовой лепешкой Луны совершенно пусто. Что там только бесконечная чернота. Старик боялся за мальчишку, думая, что его разум поработили злые духи и в скором времени попытаются утащить того в свое логово. Но однажды в мире, где в сердцах людей совершенно не осталось места для веры в волшебство, ясной, но до жути холодной ночью уже состарившемуся Тукино явилась Тенебра. Опершись на палочку, старичок сидел на лавочке у своего дома, а в его мутных глазах отражалось звездное небо, как внезапно подул сильный ветер, и с этим порывом из танцующего тумана, что распластался над прудом с золотистыми карпами, вышла богиня самой темной ночи. Ее тело сплетено из кроваво-красных бликов листвы хеномелеса[10 - Хеномелес – небольшой род цветковых растений в составе семейства Розовые. Представители рода в диком виде произрастают в Китае и Японии.], растущего на берегах пруда, одежда – из потревоженной водной глади, украшения – из мерно оседающей на зеленую траву золотистой звездной пыли, а хрустальный кинжал опустился в украшенные алмазной росой паутинные ножны.

Богиня наблюдала за Тукино с тех времен, когда тот еще был ребенком. Она никак не могла понять, что же такого странный человечек нашел в этой бледной Луне. И вот Тукино состарился, но так и не утратил того любопытства к ночному, пылающему средь звезд, серебристому зеркалу.

– Почему тебе не спится, старик? – спросила Тенебра у задумчивого Тукино.

Старец искоса поглядел на нее и грустно ответил:

– Какая разница. Все равно ты не сможешь мне помочь.

Ухмыльнулась властительница тьмы.

– Я могу все! – высокомерно заявила она.

– Это не так, – мотнув головой, спокойно сказал Тукино.

Тенебра нахмурилась и присела рядом со странным человеком, устремив свой взгляд к полной Луне.

– Красивая, правда? – поинтересовалась богиня, аккуратно положив свои изящные кисти на оголенные колени, до которых не доставала темно-синяя полупрозрачная туника[11 - Туника – одежда в форме мешка с отверстием для головы и рук, обычно покрывавшая все тело от плеч до бедер.], спускающаяся слегка ниже округлых бедер.

Подрагивая от холода, Тукино согласно кивнул.

– А что же именно завораживает тебя в этой картине, не дает обрести покой, что ты не можешь понять или принять: непостижимые для обычного человека дали, равнодушие ее бледного взгляда или же то, куда она девается днем? – спросила Тенебра. Как и любая женщина, она, несмотря на свою божественную сущность, была весьма любопытна. Но она не умела читать человеческих мыслей. Из всего данного ей могущества она не умела лишь это.

– Какой в том прок?.. – прищурился старик. – Когда я был маленьким мальчиком, то задавал этот же вопрос своему деду; когда стал постарше – обратился за ответом к сверстникам; а когда состарился – и вовсе перестал его кому-либо задавать. Сначала я думал, что больше некому на него ответить, но когда появилась ты, то понял, что задавать его, впрочем, и незачем! Я осознал одну великую вещь, которая всю жизнь отдаляла меня от ответа: «Не пытайся добиться истины от того, кто сам хотя бы раз в жизни не задавался тем же вопросом».

– Ты хочешь сказать, что лучше оставаться в неведение? – начинала выходить из себя богиня. Ее глаза стали цвета млечного пути, а черные волосы морской волной поднялись к небесам, которые вмиг затянуло темными тучами. Остался лишь небольшой просвет, через который на них смущенно смотрела Луна.

– Не пытайся добиться истины от того, кто сам хотя бы раз в жизни не задавался тем же вопросом, – спокойно повторил Тукино.

Тенебра почувствовала, что жалкий человечек усомнился в ее знаниях и могуществе. Ей стало досадно, ведь она – богиня, которая выше любых истин и значительнее самой жизни. Прекрасная сущность взметнулась, широко расставила свои руки и негодующе закричала, будто бы сразу всеми голосами мира.

– Ты изменишь свое мнение, глупое дитя глупых родителей! – расхохотавшись, надменно изрекла она, затем схватила Тукино за сморщенную слабую старческую руку и устремилась к просвету в темных небесах.

Они воспарили над деревьями, долетели до изрыгающих громы и молнии туч, и, наконец, очутились в бескрайних просторах спокойного холодного космоса.

– Что? Что тебя так тянет сюда? – приземлившись на светлую сторону Луны, ту, которая все время смотрит на Землю, поинтересовалась взвинченная богиня, впервые столкнувшаяся с непостижимым – с мыслями простого человека, вопросами, терзающими его неспокойный ум. – Не понимаю! – хваталась она за голову в недоумении.

Старик, ничего не ответив, лишь спокойно оперся о палочку, вырезанную их засохшей на заднем дворе акации, с восхищением глядя на виднеющуюся вдалеке чудесную синюю планету.

Тенебра тогда пуще прежнего взбесилась от его равнодушного, надменного молчания.

– Значит, молчишь? – стиснув зубы, прошипела она и вновь, крепко схватив Тукино за слабую руку, поволокла за собой. Охнув, старик только и успел выронить свою палочку.

– Кажется, я поняла, – сказала богиня, – чего ты хотел! – радостно провозгласила она.

Они быстро облетали тело холодной Луны, и в один момент Тукино заметил, что под определенным углом та сильно походит на Месяц. А затем понял, что она и есть тот самый серповидный Месяц, в который ради забавы иногда играючи перевоплощается. Но старик на этот раз не показал своего восхищения.

Тенебра снова спустилась на поверхность Луны, правда, с обратной ее стороны.

– Ты ведь это хотел узнать… какова ее изнанка? – ехидно заявила богиня.