У края

Жаль, не было фотоаппарата. Но эти чудесные пейзажи до сих пор хранит память.

А вечером ждал званый ужин в доме сестры Марии, и новые знакомства с ее многочисленными родственниками.

Но настала пятница – последний день командировки. Прямо с утра зашли к президенту.

– Он говорит, тебе больше всего понравился «Аглобагин», – перевел Паоло то ли вопрос, то ли утверждение Марчелло.

– Очень, – ответил ему, – Особенно цементное связующее вместо смолы.

– Вы бы хотели такое оборудование? – последовал очередной вопрос.

– Увы. Мы намерены производить крупногабаритные плиты, а не плитку.

– А если вам предложат комплект, способный формировать плиты?

– Это был бы наилучший вариант.

– Что ж, тогда приглашаю вас завтра с утра на «Бретон». Мне будет, что показать, – закончил наш разговор синьор Тончелли.

– А как же контракт? – спросил я Паоло.

– Это предложение лучше, чем первое. Марчелло удалось придумать способ, как делать большие плиты на цементной основе. А когда узнал, что тебе понравился цемент, сразу все решил. Вы с дочкой ему понравились, – пояснил тот.

По моей просьбе Паоло свозил нас на завод, который выпускал плиты из природного камня. Но, как ни странно, после поездки в Верону традиционные технологии уже не увлекали.

Жаль, конечно, что сорвалось наше путешествие в Венецию, но командировка – это прежде всего деловая поездка. И суббота оказалась самым эффективным днем той поездки.

Под руководством президента мы успели все, или почти все. У нас появились планировки, привязанные к цехам Новоиерусалимского завода, новые коммерческие предложения и, наконец, двуязычный контракт.

Увы, моя красивая доверенность не убедила опытного руководителя фирмы «Бретон». Он просил подтвердить мой выбор официальным письмом управления делами президента. Уверен, он был прав.

На этом мы расстались с великим изобретателем Марчелло Тончелли, удовлетворенные совместной работой и в полной уверенности в правильности нашего выбора.

А в воскресенье я улетел в Москву с полным чемоданом подарков.

Глава 7. Серпентарий

Мое возвращение из командировки было не столь помпезным, как у Костина, но и не менее эффектным. Жаль, конечно, что не трезвонили глиняные колокола, призывая уверовавших в прогресс работать без прогрессивки, зато наша келья была плотно увешена чертежами-иконами, а ее столы устланы каменной мозаикой из переливающихся всеми цветами радуги образцов продукции «Аглобагина» и «Санта Маргариты», а поверх всего этого великолепия – еще и завалены щедрыми дарами «Бретона»: фирменными календариками, авторучками и прочей рекламной мишурой.

– Толя! Откуда это?! – не ожидал ничего подобного директор будущего Центра каменных искусств.

– От верблюда, – схамил, не удержавшись.

– Слушай, собирай все это, понесем к Меламуду, пусть удивится, – сообразил он, наконец, откуда.

– Пусть здесь удивляется, – не согласился с ним, – А то, в конце пищевой цепочки, наши образцы окажутся у Путина, а тот подарит их президенту Италии, совсем как ваши земляные колокола.

– Какие земляные? Что ж, мне его сюда звать? – продолжил тупить Костин.

– Можно ко мне домой – я еще не все сюда принес.

– Да ладно тебе! – незлобно махнул он рукой, сгреб несколько плиток и выскочил на доклад.

Минут через десять, к моему удивлению, вернулся с Меламудом. Бросив рассеянный взгляд на наше богатство, тот раздраженно проворчал, обращаясь к Костину:

– Надо созвать совещание, и вы все доложите там. С камушками и картинками, – добавил он уже в дверном проеме.

Именно с того совещания и начались мои неприятности в управлении делами президента. А как хорошо все начиналось! Весь день шли и шли восторженные посетители.

– Три с половиной на полтора метра? – недоверчиво переспрашивали они, – Не может быть.

– Может, – отвечал неверующим, – Лично видел.

– При толщине в один сантиметр такая плита развалится, – уверенно заявляли скептики.

– Не развалится, – возражал им, – Режимы изготовления камня отрабатывают в заводской лаборатории и записывают на компьютерный диск. Диск с данными устанавливают в компьютер главного пульта управления, а дальше работает автоматика. Стабильность продукции и уникальные характеристики гарантированы патентом «Бреветти Тончелли».

– Мудрено, – удивлялись оппоненты.

– Ничего мудреного. В лаборатории действительно можно создать любой камень, который только способно изготовить это оборудование. «Ноу хау» передают вместе с ним.

– Так что, можно проектировать камень?! – доходило, наконец, до наиболее продвинутых.

– Можно, – убежденно отвечал им.

Моя популярность росла. Костина, похоже, это раздражало, но он не подавал вида.

Более того, когда мы ненадолго переместились в проектный институт, разрабатывавший уникальные дома для управления, я быстро выдвинулся на передний план.

Впрочем, ничего удивительного в том не было – ну, кто, кроме меня, мог дать специалистам института исчерпывающие сведения о плитах из искусственного камня. К тому же волей-неволей включился в обсуждение проблем формирования сэндвич-панелей и способов их крепления к стальному каркасу здания. Ведь кое-что подобное случайно подсмотрел на «Аглобагине».

Масштабы предстоящих работ завораживали. За три года предстояло построить около ста пятидесяти зданий. И эту грандиозную работу намеревались выполнить исключительно силами предприятий при управлении делами президента.

Подключили меня и к работам, связанным с оценкой стоимости квадратного метра элитного жилья для сотрудников управления. Словом, скучать было некогда.

– Толя, готовься к совещанию. Меламуд не забыл. Уж лучше бы всю плитку ему отдал, как колокола, – налетел на меня Костин.

– Всегда готов! – ответил ему.

– Доклад сделаешь ты. Когда напишешь, покажи.

– Ничего писать не буду. Все мои доклады – экспромт.

– Какой экспромт?! Сам Кожин будет!

– И что? Он знает камень лучше меня?

– Не лучше. Но экспромт, – заворчал начальник, – Должен же я знать, что ты там наговоришь!