Над Землей

– Очевидно ваша Сагуна в Хантсвилле очень крутая вещица. Интересно, почему же она допустила появление рептилоидов?

– Пока что мне неизвестен ответ на твой вопрос. Я всего лишь агент. Опа! А вот и наш порталёт! – В прозрачной стене образовались огромные выбоины с лестницами. Из пустот стены появились космические капсулы с посадочными местами в несколько рядов на трех человек. Каждая капсула закрыла собой все 124 выбоины. Ева и Глеб поднялись по одной из лестниц, заняв места на последнем ряду капсулы №12. Спереди было место пилота. Он доброжелательно махнул пассажирам, но остался не замечен. К ним присоединился высокий плотный мужчина в джинсах, белой футболке и зеленой бейсболке с надписью Pelham. На вид ему было около 55-и лет, хотя бодрые телодвижения и живая улыбка напоминали подростка.

– Удивительно, эта стена постоянно обновляется? Она снова стала как новенькая. – Спросил Глеб, оборачиваясь назад.

– Она не просто обновляется, приятель, наверняка ты слышал, что ее осколки улетают в открытый космос, с каждой из них постоянно ведется видеотрансляция. Когда-нибудь мы обнаружим цивилизацию похожую на нашу. Ты летаешь в первый раз? – Вмешался мужчина, – меня зовут Гарольд Морисон, – он доброжелательно пожал руку поочередно Глебу, затем Еве, сидящей ближе к окну.

– Меня зовут Клайд, а это моя жена Бонни. Ну как бы да, лечу в первый раз. Всё бывает в первый раз, – неуверенно ответил Глеб.

– О да, я еду из России. Мне никогда не приходило в голову, что храмы могут быть настолько величественны. У нас в Алабаме на каждом шагу можно встретить церковь, внутри наших церквей мысли часто уходят в повседневные заботы, но в русском храме, действительно, хочется думать только о боге. Позвольте поинтересоваться, вы случайно не русские?

– Русские, – улыбчиво ответил Глеб. Его смутило, что собеседник не отреагировал на шутку о Бонни и Клайде, причем явно плохо разбирается в русских именах:

– В наших храмах меня особенно впечатляют большие купола. Кажется, что они накапливают в себе мысли всех молящихся, затем через остриё купола передают их куда-то в небеса. Что-то вроде огня, отдающего свое тепло наверх.

– Это хорошая ассоциация. Я преподаю философию в Таскалусе, после отпуска обязательно расскажу об этом студентам. Они любят, когда я иногда рассуждаю на отвлеченные темы. Хорошее образование не позволяет мне зацикливаться на одном футболе, – Гарольд засмеялся, как бы одобряя собственную шутку.

– Не вижу ничего плохого в зацикленности на футболе. По крайней мере, вашему штату она к лицу, – вступила в разговор Ева.

– Да, видимо нам простым американским парням из Алабамы много не надо, – задумчиво ответил Гарольд.

– Я не хотела вас обидеть. Наоборот, даже если я скажу, что американские футбол по сравнению с европейским примитивен, всё равно я сделала вам комплимент. Вы как интеллектуал можете догадаться, в чем суть моих суждений?

– Возможно, в том, что футбольные комбинации развивают мышление. Мы на самом деле не так глупы, как думают о нас многие штаты?

– Опять же мне бы не хотелось вас обидеть, но футбол, в особенности американский не имеет никакого отношения к развитию мышления. Клайд, мы с тобой это не обсуждали. Думаешь, о чем я говорю?

– О, дорогая, надеюсь, я не ошибусь, если предположу, что ты критикуешь мыслителей как таковых. Чем проще мышление, тем лучше. Разве не в простоте могли родиться такие логотипы как Nike или McDonalds? Обратная сторона наших величественных храмов – это некоторая сложность гуманитарной мысли и не всегда открытое самовыражение.

– В точку! Не зря ты мой муж, Клайд, – Ева чмокнула его, еле заметно прикусив за нижнюю губу, как бы намекая, что скоро будет продолжение.

– Ну, ребята, ваша страна всегда меня удивляла. Как-то я пытался погрузиться в Достоевского, этот парень был не на шутку умен, но честно говоря, я так и не понял, в чем грех убить старушку, которая, по мнению самого автора всем мешала? Абсолютно всем. Он не описал ни одной ее положительной черты или пользы. Я бы, конечно, ни за что ее не убил, но автор как будто сам призвал прикончить Алену Ивановну. Зачем же тогда страдания главного героя? Что думаете по этому поводу вы русские? – Ева с любопытством посмотрела на Глеба. Ей не хотелось отвечать первой, отдуваться пришлось мужу.

– Кхм, кхм… мы думаем, точнее я думаю, что Федор Михайлович отошел от стандартной функции писателя. Задача классической литературы не выдумывать персонажей, а сопровождать художественным словом уже имеющиеся типажи. Персонажи должны жить отдельно от автора. Кажется, Достоевский проявил некоторую дерзость, он выступил конструктором русского народа. Ему хотелось дать образец совершенно нового человека. Родион хоть и способен на проступок, но в душе остается идеальным. Настолько идеальным, что не простит себе греха даже вопреки логике. Думаю, вы правы, что автор допустил некоторое противоречие.

– Тогда стоит ли видеть в Достоевском серьезного писателя? – Заинтересовано спросил Гарольд, продолжая широко улыбаться.

– Сложно сказать. Наверное, мы должны ценить Достоевского не как автора, а скорее, как христианского проповедника. Под его влиянием формировалось ни одно поколение, – когда Глеб произносил эти слова, его голова как юла поворачивалась то в сторону Гарольда, то в сторону Евы. В глазах супруги он заметил неподдельный восторг. Ей нравилось, что ход их мыслей совпадает.

– А как вам такой поворот сюжета, – поправляя козырек бейсболки, продолжил американец, – автор ближе к концу повествует, что Алена Ивановна проходила свидетелем по одному громкому убийству. Поскольку Раскольников с ней покончил, дело не было раскрыто, а убийцу посадили только после того как он дважды или трижды повторил преступление. Раскольников узнает об этом намного позже в каторге. Таким образом, он понимает, за что цеплялась его совесть. Она не давала ему покоя, потому что только богу ведома польза любой человеческой жизни. Он интуитивно чувствовал свою вину, но не мог объяснить ее логически. Клайд, при таком раскладе автор сошел бы за отличного писателя, – Гарольд еще шире улыбнулся, на этот раз самодовольно.

Глеб замолчал, не замечая ни Евы, ни собеседника, – да, это отличная мысль. В моем понимании Достоевский безупречен как один из лучших представителей христианства, автор из него тоже вышел неплохой, но все-таки далекий от совершенства.

– Я дополню, – живо продолжила Ева. – Старуха получила по заслугам, но Раскольников испугался самого себя. Он не был уверен, что совершив первое ограбление, ему в голову не придет второе. Сама способность пустить кровь, подталкивает человека дополнить логику и мотив убийства. В следующий раз в пылу азарта он может спутать плохих людей с хорошими. Не случайно автор заставляет совершить его очередное убийство буквально в ту же минуту после первого. С состоянии шока в него вселился совершенно другой человек. Я как бывшая Соня Мармеладова точно знаю, что творилось в голове у Родиона. Он просто запутался, попал в ловушку, можно сказать раскололся.

– Вы умная пара, отличное дополнение к завершению моего путешествия по России. Одно мне непонятно – почему вы назвали себя бывшей Соней Мармеладовой? – Смутился Гарольд. Зрачки Евы заметно расширились, она начала ёрзать в кресле:

– Ой, вы меня неправильно поняли. Я хотела сказать, что очень глубоко прониклась ее юродивой сущностью, поэтому беру на себя смелость в каком-то смысле ассоциировать себя с ней, – Глеб с интересом наблюдал за враньем жены. Ложь ей была не к лицу.

В этот момент их капсула размером примерно в 50 квадратных метров состыковалась с остальными 123-мя капсулами. Вместе все 124 конструкции образовали величественных размеров порталёт. Он напоминал цветного летающего паука. Глеб не почувствовал никакого движения и не услышал рева мотора, но картина в иллюминаторе стремительно менялась. Порталиум остался позади, все звезды с их планетами никуда не двигались, они просто полностью исчезали и заново появлялись как силуэты людей под дискотечной цветомузыкой. Стало понятно, что порталёт двигается с невообразимой скоростью.

– Вы часто бываете на землях Дикси? В какой штат держите путь? – Спросил Гарольд.

– Мы летим в самое сердце Дикси, как раз к вам в Алабаму, – ответила Ева.

– Оу, добро пожаловать. Я возвращаюсь к себе в Пелхэм, мечтаю увидеть, как мой сынок впервые защитит честь «Пантер» в своей школе. Славный малый, он хочет профессионально заняться спортом. Если будете неподалёку, заезжайте к нам на ужин, очевидно, нам будет о чем поговорить. Мы с женой делаем лучший в штате белый соус барбекю, а ее жаренные соленые огурчики, помидорчики и окра просто заколдованы!

– Благодарим за приглашение. К сожалению, наши пути расходятся, мы едем в Хантсвилл. Мы с мужем ученые, контролируем качество производства космических двигателей.

– Вам повезло, сегодня там выступает вновь избранный губернатор. Я что-то слышал о российско-американском проекте «Клипер», новый космический корабль должен приблизить наши аппараты к скорости света. Вы тоже участвуете в этом проекте?

– Не совсем, мы занимаемся работенкой помельче, мир науки очень многогранен. Впрочем, мой муж задействован в секретном проекте, ему запрещено о нем рассказывать, скоро вам обо всем расскажет телевидение, – интонация Евы стала увереннее. Глеб, нахмурив брови, смущенно взглянул на супругу.

– Возможно, у нас с женой получится заехать сегодня в Хантсвилл. Если, конечно, мой парикмахер быстро меня подстрижет. Уж больно ответственно этот старик относится к своей работе, хотя руки давно не те. В прошлый раз он даже обжог меня кипяченным кофе. Жаль, что мы не можем точно запланировать нашу встречу.

– Эх, я бы с удовольствием сгонял в округ Шелби, еще ни разу в жизни не посещал экскурсию ретро-поездов. Люблю ощущать связь с прошлым, – Глеб почувствовал, как Ева сильно уколола его в бок.

– Да, приятель, я обожаю свой округ. Нет места лучше для бойскаутов. Наши лесные массивы впечатляют. В России тоже много леса. Я не всегда путешествую один, как-то мы с женой ездили в Сибирь, там такие невероятные просторы…

– Кажется, мы пребываем в пункт перезагрузки порталиума, – перебил его Глеб, обратив внимание собеседников, что в окне иллюминатора перестали исчезать звезды.

– Нет, мы уже на месте, наша капсула дальше не полетит, станция «Tennessee River» немного ближе к России, чем большинство остальных. Остальные капсулы полетят на перезагрузку, – ответил Гарольд. – Кстати, приятель, ты вроде бы что-то говорил о логотипах Nike и неком Макдональдсе… Что такое Макдональдс?

– Ничего особого, как-то у меня был знакомый американец, он художник, любил воображать себя владельцем корпораций, которых не существует. Мне очень понравилось, как он придумал себе логотип международной сети быстрого питания, – невнятно ответил Глеб и тут же посмотрел на Еву, ожидая ее одобрения.

– Я не понимаю. Корпорации? Что такое корпорации? Это национальное русское слово?

– Да нет же, это наш с мужем внутренний язык. Понимаете, у нас сформировался свой локальный мир, иногда нас обоих никто не может понять. Долго объяснять.

– Понимаю. Причуды любви, – задумчиво сказал Гарольд, шустро покидая свое место. – Что ж, очень рад был познакомиться. Несмотря ни на что мое предложение еще в силе, возьмите мою визитку, – он хлопнул в ладоши, перед ним возникла голограмма экрана, откуда он перетащил другую голограмму со своим силуэтом на ладонь левой руки.

– Спасибо! – Поблагодарила Ева, точно так же хлопнула, затем нажала на возникшем перед ней экране непонятную кнопку. Силуэт покинул ладонь Гарольда, переместившись в ее список контактов. Они с Глебом остались вдвоем.

– Что происходит? В промежуточном мире нет корпораций? – Смутился Глеб.

– Пошли, нам тоже пора бежать. В этом мире много чего нет, он нам не подходит, твой мир намного важнее.

– Почему? Лучше так, чем вообще никак! – Глеб встал с кресла, вслед за Евой, чтобы пройти к выходу в сторону одного из огромных оранжевых порталов. Спереди сидящий пилот пожелал им удачи, но они не заметили его присутствия.

– Потому что он не стабилен. Промежуточные миры долго не существуют, им суждено деградировать до полного самоуничтожения. Этот мир не подчинен законам пирамид, без пирамид жизнь неустойчива. Октахор должен исправить свою ошибку.

– Мой мир тоже можно назвать промежуточным, ведь синие все-таки нашли меня.

– Они могут бороться, вносить некоторые изменения, но ты сам понимаешь, что рептилоиды почти всегда одерживают победу. В твоем мире очень мало позитивных начинаний получают полноценное развитие. Октахор решил прибегнуть к нестандартным мерам, навсегда покончив с зелеными.

– Иными словами, он задумал перевернуть пирамиды песочных часов?

–. Нам предстоит это выяснить, – они подошли к ближайшей стене с одним из порталов и быстро проникли в него. Неприятное погружение повторилось, космические объекты снова закружились вихрем, но на этот раз было привычнее. – Ну что ж, добро пожаловать в Хантсвилл. Бежим скорее.