Больше, чем человек

– Вот как.

Назойливый атлантист, конечно, был в чём-то прав. Отправлять пустующий корабль – слишком большая роскошь, чтобы её мог позволить себе кто-нибудь, кроме богатых паразитов. Эту дыру в легенде «Галара» наверняка видел и Локман, так что за словами стоило следить – тем более тщательно, что каждое из них окажется и на экране у безопасника, и в аналитических дебрях местного джинна.

«Иначе за каким чёртом было приставлять ко мне эти ходячие неприятности?»

– Мы вас отведём до Эмеральд-плаза, – немедленно подхватила эстафету болтовни Эльза. – Можно и на метро, но вы ведь в первый раз, лучше так на всё посмотреть!

– Это что?

– Наш центральный парк! Два этажа и настоящий водоём, и растения, и цветы!

– И гостевой центр, – добавил Эрик. – Там есть удобные кабинки гостевых терминалов, где можно заказать простое обслуживание, а если захотите – арендовать жилой блок.

– Подозреваю, что ваши цены меня неприятно удивят… В любом случае, я не планирую здесь задерживаться сверх необходимого. И, кстати – тут что, так много туристов, раз к ним приставляют живых гидов? Или это хобби у вас такое?

– Туристов, пожалуй, мало, – серьёзно ответил Эрик. – Хотя в последнее время у нас хватает пришельцев – кто с Земли, а кто и с Юпитера. Но мы…

– …вообще помогаем новым людям освоиться.

Эльза продолжила мысль брата так, словно та была её собственной.

– Новый персонал прибывает группами каждый год – взамен спрыгнувших, а мы им помогаем, вводим в курс дела, отвлекаем всячески…

– Развлекаем, – поправил Эрик. – Хотя отвлекаем – тоже в точку. Многим бывает сперва непросто.

– Секунду. Спрыгнувших – то есть самоубийц?..

– Чего?! – изумились оба. – А! – первой поняла Эльза. – Это мы так тех, кто на Землю отбыл, зовём. Ну, вроде как с Цереры спрыгнули – и прощай.

– Тьфу.

– Самоубийства тоже бывают. Но немного.

В голосе Эрика, почти таком же мелодичном, как у сестры, промелькнула мрачная нотка.

«Знать бы, сколько это – немного по здешним меркам.»

Церера, как и большинство баз в Поясе астероидов, занималась добычей и первичной переработкой полезных ископаемых. Коммерческую деятельность вели, в основном, независимые корпорации и конгломераты – а этим организациям Алекс доверял даже меньше, чем органам и функционерам правительства. Пока в Евразии вовсю внедрялась Праведная доктрина, во льдах Цереры был законсервирован оазис прилизанного корпоративизма, в котором уроженец Союза чувствовал себя не в своей тарелке. Конечно, такую неприкрытую эксплуатацию, какая водилась на Земле, сюда не экспортировали – слишком уж рискованно полагаться на худшие практики в условиях враждебной среды. Судя по тому, что видно было вокруг, «Остия» предлагала своему персоналу настолько комфортную жизнь, насколько это возможно на таком удалении от родины – но способов превратить человека в послушного исполнителя в таком месте тоже найдётся уйма, было бы желание.

«А желание сделать из людей послушных марионеток у корпоративного менеджмента столь же неизменно, как у акулы – желание сожрать мяса.»

Прогулялись вдоль настоящей аллеи: широкого коридора, разделённого надвое полосой искусственного грунта с модифицированным кустарником, благоухающим и нежным – россыпь мелких продолговатых листочков на множестве тонких веточек. Вдоль стен тянулись газоны поскромнее – с высокой сочной травой. За большими арками виднелись широкие поля и холмы, причём по левую руку небо хмурилось в предчувствии летней грозы, а по правую – поднималась в зенит золотая монетка солнца. Тут же, в стеклянных нишах, располагались изящные столики, мягкие диванчики и пищевые автоматы, готовые снабдить страждущих деликатесными продуктами – или их умелыми имитациями. Алекс, ради интереса, купил себе и своим провожатым по мороженому, чем вызвал у близнецов неподдельный восторг. Стоимость оказалась сопоставима с неплохим недельным питанием на Земле, притом что единственным натуральным продуктом в белых шариках были украшавшие их кусочки консервированных фруктов – крохотные, словно россыпь драгоценных камней.

Он всё ещё не вполне представлял план «Остии», но уже понимал, что находится в центральной зоне, заключённой в огромную термоизолирующую оболочку, скреплённую силовым каркасом. Здесь располагались общественные службы, рекреационные зоны, офисы управляющего персонала и элитные жилые блоки, а поверх них – портовая и транспортная инфраструктура, завязанная на вынесенные куда дальше промышленные комплексы. Нижней частью база уходила на неопределённую глубину – там покоились аварийные реакторные отсеки и туда же вели шахты, в которых по-прежнему велась добыча минералов и льда, но уже для внутренних нужд.

Навстречу попадалось всё больше людей. Проходящие мимо глазели на эпатажный в таком месте скафандр Александра, многие – отдыхали в альковах аллеи, глядя на виртуальные пейзажи, качество которых было выше всяких похвал. Через некоторое время Алекс понял, что почти не слышит разговоров: единственными, кто о чём-то болтал, были близнецы – все прочие обитатели «Остии» оставались странно молчаливы, даже когда сидели или шли парами. Вместо гула голосов – только синтезированный плеск воды и шум ветра.

Неспешно добрались до Эмеральд-плаза – большого круглого зала с галереями, лесенками и площадками. Зал украшали несколько кустов сирени, парочка трёхметровых клёнов, карликовые сосны и какие-то другие деревья, облик которых Алекс не опознал. Каждое окружала прозрачная решётка, почти незаметная, но способная защитить растение от прикосновений. Зелень росла на разных уровнях, создавая впечатление парка, а в центре едва заметно колыхалась водная гладь – озерцо метров пяти в поперечнике, населённое искристыми рыбками. Сверху его перекрывали стилизованные под мрамор дуги, плавно сходящиеся центру, где виднелся фантастический каменный цветок.

От воды исходила такая чудная свежесть, что хотелось зажмуриться и дышать полной грудью, позабыв обо всех делах и бедах, преследующих «Галар». Он так и сделал – секунд на пять, не больше – а потом снова открыл глаза и увидел под ногами неизменную дорожку, благодаря которой мог нормально ходить. Изящные мраморные дуги служили защитным приспособлением, которое могло в любой момент затянуть открытую воду прочным куполом, а каждое дерево, растущее для вида из грунта, уходило корнями к системе подачи воды и питания. Множество уровней и арок, лестниц и тщательно вписанных в архитектуру экранов создавали впечатление большего пространства, чем было на самом деле.

«Но один этот сад на пять тысяч человек…»

– Вон там – гостевые терминалы, – показала Эльза, – а если вдруг понадобится наша помощь… если, конечно, вас не устроит консультация джинна – можно связаться через коммуникатор по нашим индивидуальным меткам. Ну всё, мы пошли! Хорошего пребывания!

– Желаем вам приятно провести время, – добавил Эрик, и близнецы, словно закончилась их программа, развернулись и поспешили прочь.

«А я-то думал, от вас не отвяжешься… Что ж, тем лучше.»

В уютной кабинке терминала он воспользовался присвоенным ему гостевым идентификатором и подал необходимые запросы. Выделенный бюджет позволял приобрести топливо и без продажи груза, но конверсия экономила массу и деньги, а заодно вызывала меньше подозрений – так что дружелюбные интерфейсы базы, окружившие кресло, Алекс исследовал внимательно и неспешно. Особенно внимательно – раздел под интригующим названием «личный баланс запрошенных услуг», цифры в котором непрерывно менялись

– Поразительно заботливый сервис, – пробормотал он вслух, хотя на языке вертелись совсем другие слова. – Я прямо чувствую, как «приятно проведённое время» щёлкает и звенит с каждым вдохом.

Управляющая корпорация «Остии» учитывала всё. Вообще всё – от первого глотка воздуха, сделанного им на базе, до амортизации причальных конструкций порта. От стоимости медицинских анализов – до времени, проведённого в «рекреационной зоне первого класса», как обозначалась Эмеральд-плаза. У него имелось бесплатное «гостевое время» – ровно пятьсот секунд, по истечение которого нужно было платить за каждую секунду пребывания среди живой зелени. Стало ясно, почему так стремительно бежали Эрик и Эльза: покопавшись в общедоступном сегменте местной сети, Александр выяснил, что у персонала тоже имеется бесплатное время посещения и единственный парк базы является общественным лишь условно. Не лучше обстояли дела с жильём: стандартные сутки в гостевом комплексе стоили совершенно неприличных денег, а специализированная горячая ванна должна была обойтись в такую сумму, словно наполнялась древним вином, а не добытой здесь же водой.

«Возможно, из-за проблем с термоизоляцией базы?.. Или в расчёте на измождённых полётом людей, тоскующих по Земле?»

Возвращаться на корабль не хотелось и Алекс отправился бродить по «Остии», наслаждаясь какой-никакой, но всё-таки силой тяжести. Меньше, чем через час, он понял, что означали слова Локмана про «ровно одну» достопримечательность. Прекрасный просторный мир оказался поразительно однообразен – за исключением Эмеральд-плаза и примыкающих к ней зелёных аллей, смотреть было решительно не на что. Одни и те же белые коридоры с фальшивыми окнами и узорами пастельных тонов, одни и те же двери кают и отсеков, одни и те же узловые блоки с аварийными переборками… Даже люди казались какими-то бледными подобиями друг друга, хотя в паре развлекательных центров Алекс заметил кучки одетых в разноцветное космитов, практикующих довольно нелепые из-за низкой гравитации танцы. Никто не пытался завязать с ним беседу, а символика Союза на скафандре и кепи вызывала насторожённые взгляды и натянутые улыбки. Ощущая себя неловким пришельцем, нагрянувшим в чужой дом, он в очередной раз проверил состояние своего запроса, беззвучно выругался и побрёл назад – к платным деревьям, которые нельзя трогать.

Пребывание на Церере становилось чрезмерно тягостным.

Потратившись на жилой блок, он оказался в одиночестве и тут же пожалел, что решил остаться в скафандре. Помещение было куда больше, чем каюта на «Галаре», и, несомненно, куда комфортней: оборудованное полноценной кроватью, отдельным душем, массажным креслом и виртуальной кабиной, оно, возможно, стоило хотя бы части своих денег… если бы всеми этими удобствами можно было воспользоваться. «Скала», конечно, снималась без особых проблем, чего нельзя было сказать об обратном процессе. Недостатком высокоавтоматизированных скафандров оставалась необходимость пользоваться сборочными стойками, вдобавок, под защитной оболочкой носили только гигиенический комбинезон – не слишком подходящее одеяние, чтобы гордо расхаживать в нём по чужой территории.

– Корвус, – позвал он, разлёгшись на кровати и чувствуя себя варваром.

Джинн откликнулся с небольшой задержкой – сетевые шлюзы сканировали весь исходящий трафик, а шифрование и проверка подлинности сообщений требовали изрядных ресурсов у носимой и встроенной периферии самого Алекса.

– Внимаю, – отозвался Корвус в слуховом нерве. Захотелось обернуться: прямая нейротрансляция давала мощный эффект призрачного присутствия.

– Всё в порядке? – спросил Александр безо всякого смысла, безотчётно имитируя диалог с живым существом.

– Насколько это возможно. Не фиксирую чрезвычайных ситуаций, экзистенциальных угроз и подлых намерений, но советую придерживаться бдительной и осторожной линии поведения.

Он прикрыл глаза, наслаждаясь знакомым голосом корабельного интеллекта.

– Будут ли ещё какие-нибудь советы?

– Бесспорно.

Джинн замолчал, и Алекс понял, что тот по-своему интерпретировал его дурацкий вопрос.

– Корвус, насколько быстро происходят процедуры карго-конвертации с учётом наших потребностей и условий?

– В зависимости от степени личного вмешательства человеческого персонала. Автономная оценка занимает незначительный промежуток времени, однако дополнительная оценка целесообразности сделки может затягиваться в широком диапазоне. В обычных условиях ожидаемый интервал составляет от двух до восьмидесяти минут.

«Прошло уже больше часа, а ответа всё ещё нет. До восьмидесяти минут…»

– В причальном кольце есть какая-нибудь активность?