Возмездие Света

Стены пещеры мерцали в слабом зеленоватом свете от мха и ещё каких-то растений, растущих на них, и отражались от поверхности тёмной и быстрой реки. Я боялся темноты и к тому же сильно болела нога и, чтобы не упасть, крепко вцепился в плечо пигалицы. Я чувствовал, как сильно она устала, придерживая меня. Янка же тащила меня молча и настойчиво, и я был благодарен ей за это.

Мы ковыляли где-то в течение часа, потом присели передохнуть на песок. Я достал из кармана остатки промокших кусков хлеба:

– На, ешь! Ты маленькая, а я не хочу, – сказал я, проглатывая слюну.

Но Яна разделила размякшую корку и большую её часть молча затолкала в меня. Потом мы снова долго шли и скоро совсем замёрзли на холодном ветру, дующим нам навстречу в лицо. Малявка так вся совсем дрожала от холода и на следующем привале сидела, прижавшись к моей спине, громко стуча зубами. Потом заревела.

– Ты чего?

– Мне страшно, Алан!

– Ха, нашла чего бояться! Тут же нет никого!

– Я боюсь, вдруг из темноты вылезет монстр и съест меня.

– Тогда я ему кулаком как дам по башке! Не плачь, мы сейчас немного отдохнём. Ты же мелкая – можешь вздремнуть пока, только не долго, а то мне страшновато. А потом мы снова пойдём!

Янка сжалась в комочек и заснула, всхлипывая и вздрагивая во сне. Я сидел и смотрел на бегущую реку и в чёрной журчащей воде мне чудились всякие твари.

А вскоре мы увидели мигающий свет фонарей и незнакомых людей, спешащих от города нам навстречу. Нас вынесли из пещер и отдали нашим мамам и, как оказалось, Яна и была той самой девчонкой, что поселилась по соседству напротив нашего дома.

Потом я долго болел от рыбьих укусов и сидел дома, а где-то на третий день после того, как нас нашли, Яна с её мамой пришли проведать меня. Просили мою маму меня не наказывать и подарили мне новую рубашку.

– Алан, спасибо, что меня вытащил! Давай будем дружить? – спросила Янка, стоя возле моей кровати и протягивая мне принесённый подарок. – Её моя мама сшила, держи! И я вот тут крестик вышила!

– Пасибо! – угрюмо пробормотал я. – Хорошо! А ты будешь ко мне приходить, а то мне скучно болеть одному? Обещаешь?

– Да! – радостно ответила Янка и крепко пожала мне руку, улыбаясь.

В этот день у меня появился мой первый и действительно настоящий друг, вернее – подружка, и с тех пор мы были с ней вместе – всегда.

***

– Алан, просыпайся! Сынок, тебе сегодня в школу идти и будет некрасиво, если ты опоздаешь, вставай! – услышал я сквозь сон и с трудом разлепил глаза.

– Я не хочу-у в школу, мама, мне Лан сказал, что там плохо и скучно на уроках!

– С твоим братом я ещё поговорю, раз ему скучно там оказывается! Между прочим, твоя подружка соседка тоже сегодня идёт в первый класс!

– Янка пойдёт? Ладно… – я быстро оделся и поплёлся на кухню, откуда мама меня отправила умываться.

Пока я был в ванной, кто-то постучал во входную дверь, послышался чей-то приглушённый разговор:

– …мне на новую работу сегодня, я хотела попросить вас отвести мою дочку до школы, пожалуйста, – услышал я, проходя мимо прихожей.

Выглянув, я увидел Янку и её маму, разговаривающую с моей. Проходя на кухню, я приветственно помахал улыбающейся Янке рукой, удивившись её непривычному одеянию. Впервые за всё время её длинные чёрные волосы были заплетены в две аккуратные, длинные, смешные косички с большими белыми бантами. Я заметил, что и одета она в этот раз больше не в мальчишечьи штаны и рубашку, а в строгий чёрный пиджак со складчатой юбкой до колен, украшенный белыми кружевами. Увидев её в таком непривычном одеянии, я прыснул со смеха, а Яна покраснела и стыдливо уставилась в пол.

– Хорошо, мы пойдём вместе, тем более они в одном классе будут учиться, – ответила мама соседке. – Если хотите, вы и завтра, да и потом её приводите, нам не сложно помочь и Алану с ней веселее.

Янина мама обняла дочурку и велела ей слушаться нас, а на прощанье попросила меня:

– Алан, прошу, проследи за Яной, чтобы её не обижали, а то она очень боится идти, хоть и храбрится.

– Не переживайте, тетя Катя, – ответил я ей. – Я всегда буду её защищать!

Янина мама подошла и крепко обняла меня, потом помахала нам с Янкой рукой и ушла. Быстро позавтракав, мама нарядила меня в тёмный костюм со светлой рубашкой, чистые и блестящие, чёрные ботинки с толстой подошвой, вызвав на этот раз приглушённый смех Янки, и мы с ней и моей мамой пошли в нашу школу, что расположена на противоположной стороне городка. Я надел на спину свой чёрный рюкзак и забрал у Янки её смешной розовый. Он был не тяжёлый, но слишком большой для моей мелкой подружки.

– Спасибо! – сказала она, обгоняя нас, улыбаясь.

Потом остановилась и внимательно посмотрела на меня, несущего её рюкзак в правой руке.

– Хочу запомнить, как ты мне помогаешь! Алан, я нарисую потом твой портрет!

Янка уже целый год по вечерам рисовала акварелью, изображая то свою любимую игрушку – большого плюшевого мишку, то нашу улицу или каких-то существ в виде тёмных клякс, так как боялась темноты, как и я.

По дороге Яна рассказывала нам, где её мама с сегодняшнего дня будет работать:

– На «тер-маль-ной стан-ции», – с трудом выговорила она. Тогда мы сможем купить билет в другой город, а я там научусь кататься на коньках.

Но вдруг она осеклась:

– Хотя, если честно, я не хочу больше уезжать отсюда! Никогда, никогда!

Мы долго шли по петляющим улицам, в это время ярко освещаемым фонарями, мимо обшарпанных двух- и трёхэтажных домов. В центральном районе города обошли высокое круглое здание, упирающееся прямо в потолок пещеры и немного постояли у красивого фонтана с плавающими рыбками, а в итоге едва не опоздали в школу. На прощание мама спросила:

– Я сегодня приду поздно вечером, после работы, вы же запомнили путь до дома?

– Да мама, Лан меня на прошлой неделе уже два раза водил сюда, чтоб я хорошо дорогу запомнил.

– И Яну не забудь забрать!

– Конечно, она ведь мой лучший друг! – ответил я и потащил Янку к школьному крыльцу.

Снаружи школа была красива – высокое трёхэтажное здание, окрашенное в белые и светло-зелёные цвета, с небольшими балконами на втором этаже и кирпично-красной черепицей на остроконечной крыше. Вокруг пролегала мощёная дорожка, освещаемая круглыми светильниками. Но внутри школы было темновато, в больших классах освещения едва хватало, несмотря на многочисленные газовые фонари на стенах и потолке. На лестничных проёмах окна за ненадобностью вообще были закрыты кирпичной кладкой, ситуацию спасали лишь веселые детские рисунки, вывешенные поверх грубо оштукатуренных стен.

Меня посадили за первую парту рядом с Николаем, а Янка сидела позади нас. В нашем классе было всего десять учеников, и мы все быстро довольно сдружились, даже с Антоном, хотя мне пришлось побить его раз, когда он обидел Яну, обозвав её малявкой и утащив смешной розовый рюкзак. На переменах мы бегали по школьным коридорам, играя в догонялки или в прятки.

Три урока показались нам вечностью и, когда прозвенел последний звонок, все учащиеся кинулись к выходу. Мы с Янкой уже выбегали из класса, когда зашла наша учительница математики и попросила Яну задержаться, а я решил тоже остаться.

– Яна, присядь. Алан, а тебе нужно уйти, у нас с Яной будет серьёзный разговор, – тревожно сказала она.

– Я обещал её защищать. Не уйду, вот… – и сел рядом с Янкой. – Мы вместе с ней домой пойдём, у неё мама на работе, а она одна не найдёт дорогу до дома!

– Хорошо… Яна, я должна сказать тебе, что твоя мама… она сегодня… она… умерла на работе… сорвалась в лаву на термальной электростанции.

Янка побледнела и замерла.

– Ч-ч-то? Не-е-ет! Это неправда, моя мамочка не может умереть! – зарыдала Яна, ударив руками по столешнице. – Врёте вы всё!