Фырка. 58- ая грань

– Кстати, где Чистюля-то? – спросил Ястреб.

– Уехала в путешествие, – как о чём-то обыкновенном сообщила Вронская. – Сказала, ежели понадоблюсь, сильно понадоблюсь, то позовите и сразу вернусь.

– А я думаю, что 58-ая грань – за гранью наших возможностей. Просто великая погоня зацепила на лёгким дуновением. – Фырка сказала и вроде бы потупила очи. Но кошачьи глаза её приметили, с каким уважением посмотрели на неё Медовая и Марья Михална. И даже Ястреб одобрительно усмехнулся. «Напарница всё быстрее делает выводы», – подумал он.

И такая мысль, и называние «напарница» не были, опять же, случайностью. За несколько часов до посещения Медовой, между ними состоялся разговор.

– Расследовали называется! – Фырка досадливо колотила кисточкой хвоста по сиденью. – И чего выяснили? Шиш один.

– Шиш ты горбуну подарила, – напомнил Апричин, сбросив скорость и поворачивая руль вправо. – Много чего. Тебя отмазали, убийцу нашли.

– Ага! – Фырка не согласилась. – А златоокого потеряли… И камень этот ещё. И грань 58-ая. К ней едем-то, напарник?

– К ней, к писательнице, – незаметно улыбнулся Ястреб.

А сейчас ему стало понятно, что Фырка всё это время думает, прикидывает. И делает толковые выводы. Что ж, пора.

– Скажи нам, – обратился Ястреб к Медовой, – что ты видишь. О чём говорят ещё ненаписанные страницы?

– Разгадка предназначения. 58-ая грань – это всего лишь вектор, это только указание на многие и многие тайны, которые придётся раскрыть. Похоже, что раскрывать будете вы консул и маленькая чертенюжка. Каждый ответ приблизит вас, а значит и нас, к расширению границ и граней. – У Фырки, от таких слов Медовой, засверкали восторгом глаза, – они, слова, означали, что жизнь впереди полна приключений. «Дадут ли эти тайны жить-то?» – подумал Ястреб.

– Нам пора, – сказал он.

– А златоокий? – дрогнувшим голосом спросила напоследок Фырка. Медовая только вздохнула. У него свой путь – говорил этот вздох.

– А чего это твой дядя и Альфеев малюют? – спросила Фырка.

– Они верят, что человек может стать бессмертным, – равнодушно ответил Ястреб. – Они надеются, что квазикристаллы и есть тот путь к бессмертию. И расчитывают, что новые месторождения алмазов в Тунгуске и остановка работ на карьере в Мирном – это предвестие обнаружения хатыркитов.

– А ты-то веришь в такой поворот? – Фырка смотрела очень серьёзно.

– От ворот поворот… Не знаю, – Ястреб посмотрел в фыркины глаза не менее серьёзно. – А вот и Свирид.

Старый дворик Пышного дома был пуст, возможно, по причине моросящего дождичка. Под немного скособоченным старым детским «грибком» сидела вся сыскная ватага китаинских овражков. По физиономии аблаката ничего прочесть было нельзя, но рожицы его соглядатаев отсвечивали довольством.

– Береста, как в воду канула! – доложил Колбаса.

– Грамотея, как языком слизало! – объявил Перец.

– А Джильс попался! – хихикнул Немец. Ястреб вопросительно посмотрел на Свирида и околоточный добавил: – Мы его выследили, он здесь недалече. Дом у какого-то человека хочет отобрать.

– Как думаешь, дядька, камушек у него? – Фырка даже подрагивала от нетерпения.

– Похоже, что да. Уж больно нагло себя ведёт. – Свирид глянул на Ястреба. – В таком разе, он нам не по зубам.

– По зубам, Свирид, – Ястреб сунул руку во внутренний карман куртки и достал фитюльку-свистульку Алабая. – Это манок.

– Манок? – удивилась Фырка.

– Встречи с красавицами случайными не бывают! – засмеялся Ястреб. – Помнишь, как ты злилась? А ведь это из-за Пинны я поехал к Алабаю.

– Посмотрим-посмотрим! – надула щёки Фырка.

– Показывайте, – предложил чертям консул.

Как он остался, этот частный дом, зажатый с трёх сторон высокими и массивными зданиями, непонятно. Может быть потому, что висел на самом краю овражка, да так, что маленький садик с тремя деревцами и семью кустиками, практически в овражке-то и находился.

Много претерпел хозяин дома, Владимир Петрович. И отец его много претерпел. Но и при сломе прежней Москвы Хрущёвым – градоначальником и сносе оставшейся столицы Хрущёвым – начальником страны, дом уцелел. Уцелел он и в годы разбоя, когда набеги обрели красивое название – рейдерство. Но нынче такая жуть полезла изо всех углов! Владимир Петрович боялся сойти с ума. И решился. Дом, по решению властей, он не имел права продать, но зато имел номер телефончика одного начальника тех властей, который очень уважал законы, потому как сам их и писал. Вот он-то домик и купит! Владимир Петрович набрал номер, три девятки – 57–58, но сработал автоответчик. «Насчёт дома…» – Владимир Петрович путанно предложил встретится и едва положил трубку, как звякнул старый колокольчик. В малюсеньком дворе стоял весь какой-то гражданин в бакенбардах на жирном лице, но при этом выглядевший жилистым всем остальным телом. Калитка оставалась на замке. Неимоверная тошнота начала подниматься из живота Владимира Петровича, давя на грудь, не давая дышать. И он так ясно вспомнил слова, что прочёл когда-то у Шукшина: «И закрыл глаза; чтобы ничего не видеть. Чья-то сальная, безобразная морда склонилась над ним и улыбнулась поганым ртом». А потом он слышал трель. Надтреснутый жестяной голос какой-то свистульки.

– Ты поосторожней, – Ястреб остановил Фырку, потянувшуюся к трельке, издававшей протяжный манящий звук. Да, это был слегка надтреснутый голос Орфея Тракийского.

– А что? – спросила Фырка.

– Фитюлька-свистулька из осколка колокольного сделана. Остерегись.

– Ладно, – Фырка остереглась.

А вот оборотень остеречься не мог. Из-за раздвинутых полосек жалюзи Владимир Петрович наблюдал, как корёжило и выворачивало незваного гостя. Даже почудилось Владимиру Петровичу, что мелькают разные физиономии и морды зверей да птиц. И наконец, видит Владимир Петрович упавшего в пыль, выставившего посиневший подбородок с ямочкой в сторону домика, хватающего длиннющими пальцами за клок травы у края дорожки. А над лежащим стоит ещё один незнакомец и воздух рябит, так рябит! Словно вокруг этих двоих кружит чужое пространство.

– Выплюнь алмаз, рыло! А то сыграю тебе польскую прощальную, – Ястреб показал Джильсу фитюльку-свистульку.

– Не могу… – прохрипел оборотень.

– Сдохнешь, – сказал Свирид. Чертяры, выполняя просьбу Ястреба, очень старались не проявиться картинкой.

– Сдохну!? – взвыл Джильс. – Не хочу! Алмаз в зобу.

– Ему надо птицей обернуться, – сказал Перец, – тогда выплюнет.

– А сбежит? – предположил Апричин.

– Не сбежит, – уверили его Немец и Колбаса. Свирид лишь солидно кивнул.

– Ладно забирайте его, – согласился Ястреб. – Подождите меня, я хозяина дома успокою.

– Я с тобой! – сообщила ему Фырка.

– Само собой. Только незаметно. Эй, хозяин! – громко позвал Апричин, убедившись, что черти утащили оборотня за забор.

Владимир Петрович, крестясь и бормоча самодельную молитву, смотрел в окно, как незваный гость, приподнявшись над дорожкой, уплывает вон из двора. Владимир Петрович не сразу понял, что оставшийся внутри дворика сероглазый молодой человек зовёт его. Он осторожно выглянул в окно.

– Вы кто? – спросил Владимир Петрович.

– Прохожий, – ответил Ястреб.

– Но не прошли…

– Ваш посетитель нам понадобился, – объяснил Ястреб.