Без преград?

У меня по вольным прикидкам никак не более минут пятнадцати, чтобы успеть разобраться в мозгах реципиента и подбить его на диверсию. Мысленно засучив рукава, планомерно погружаюсь в образы и чувства, неторопливо булькающие в этом небольшом котелке. Та-а-ак. Парню лет двадцать с хвостиком… Из бедной семьи фабричного работяги… Ха! Так он родом из Куинстауна. Это я удачно зашел… Пока идет привычная неразбериха с передачей смены, спешно разбираю этакое подобие ментального кочана капусты – продираюсь сквозь многочисленные листы с воспоминаниями, психическими установками, какими-то архетипами сознания… Ищу, что можно задействовать для управления носителя… Опаньки! А в глубинах подсознания, где у обычной капусты твердая кочерыжка, у моего пациента уже основательно слежавшаяся и гипертрофированная религиозность. Примеряю на себе специализацию своего подопечного и начинаю шихтовать окаменевшие библейские истины. Сторож ли я брату своему?

Оставшееся для воздействия время использую для целенаправленной ментальной атаки, нанося удар по самому слабому месту носителя…

– Исчадие Ада. И ты в брюхе его, как новый Иов во чреве металлического левиафана – безумном порождении самого князя тьмы. Самоуверенность людская, подпитываемая гордыней, не знает границ… Очередной вызов Богу… Очередная Вавилонская башня… А чем заканчивают все, бросившие Ему вызов? История падшего ангела ничему не учит человека. И конец его будет столь же разрушительный…

Мой бедный визави, в голове которого я устроил хачатуряновский танец с саблями, лишь внимает откровениям, забыв прихлопнуть свой рот. Голову даю на отсечение, что он даже не соображает, где его собственные мысли, а какие коварно внедряются извне. Человеку, не привыкшему к рефлексии, практически невозможно противостоять такому внешнему воздействию. Сколько раз в течение жизни обычный человек получает подобные установки, не сильно разбираясь в их ценности и необходимости для себя лично. Так и существует, не замечая, что давно уже его собственные мысли заменены на удобные штампы и стереотипы поведения…

– Само дьявольское тщеславие правит здесь бал…

Очень удачно накладываю ментальные листы с образами танцующих и веселящихся в роскошных залах пассажиров на мрачную действительность моего реципиента с тележкой угля в руках. Контраст получается феерический. Непосильная работа за шесть фунтов в местном филиале Ада и люкс-апартаменты стоимостью в его десятилетнюю зарплату… Сословная сегрегация служит мне хорошим подспорьем для разжигания костра фанатизма на высохших ветхозаветных дровишках…

– Божественное пламя, единственное, что способно разогнать тьму в душах заблудших и положить конец адскому чудищу, – И снова образы неповторимого Босха незаменимы!

Мой носитель колеблется, чувствую его неторопливо перекатывающиеся мысли. Сомнения… Так еще бы – две тысячи безвинных пассажиров на борту «Титаника»!

Уподобившись хитроумному змею-искусителю, создаю образ пассажиров сбегающих по трапам на пирс с охваченного божьим пламенем дьявольского создания, которое, в конце концов, исчезает в пучине вод. А мой носитель, подобно Иову, вырывается из темной утробы гиганта. Очень кстати, мой реципиент вспоминает, как давно не видел стареющую маму, живущую неподалеку от порта.

Возможность спастись всем пассажирам снимает последние сомнения. Носитель, пользуясь отсутствием кочегаров, ушедших в столовую, копает в бункере несколько ям и лопатой щедро засыпает в них пылающие угли из топок. Все очень удачно складывается – в ближайшее время горение угля в бункере не обнаружат, а когда разгорится, будет уже бесполезно тушить.

Носитель в страхе озирается – отовсюду из темноты к нему тянутся кривые волосатые руки с огромными, хищно изогнутыми когтями на пальцах. Пространство наполняется чертями, весело отплясывающих задорный танец на металле палубы, и стук их копыт служит аккомпанементом собственному шуму корабля. Этими последними штрихами увожу простоватого фанатика от дела его черных рук, чтобы, не дай бог, вдруг пробудившиеся угрызения совести не свели на нет с таким трудом достигнутое.

Мой реципиент, все еще прибывая в одурманенном состоянии религиозного экстаза, как есть – грязный, чумазый – бредет по коридорам корабля, плутая на многочисленных палубах, то поднимаясь, то опускаясь по трапам. Встречающиеся пассажиры в страхе шарахаются от него, словно от возникшего из преисподней беса. У борта «Титаника» стоит очень удачно пришвартованный ирландский тендер. И мой носитель перелазит через борт и прячется в мешках отгруженной почты. Оглядывается напоследок. Черт! Какой огромный! Глазами носителя с удивлением взираю на гиганта. Борт, подобно Великой Китайской стене, устремляется вверх к самим небесам, наверное, до уровня шестого-седьмого этажа, а трубы, и вовсе, находятся в метрах сорока от воды. Действительно – чудо корабль.

Последний раз окинув дело рук человеческих чужим взглядом, покидаю носителя…

…

Едва дождавшись стабилизации сознания в своем собственном теле, ныряю в Интернет. Хрен! Ничего про пожар в угольном бункере. «Титаник» благополучно пришвартовался в порту Нью-Йорка. Причина небольшой задержки в Куинстаунском порту не разъяснена. Проклятье! Такого просто не может быть! Две попытки и обе впустую. Кажется, что само поле событий не дает мне воздействовать на него, сопротивляясь, подменяя цепочки причин и следствий. Здесь чувствуется что-то иное, а не просто банальное невезение. Какая-то чуждая воля словно каменная стена встала предо мною непреодолимой преградой. Остается один день на все про все, но самое печальное, что я не знаю, в чем причина неудач. Со мной такого раньше никогда не было! Да и от других пси-трейсеров никогда не слышал, чтобы историческое поле так активно противилось воздействию извне. И нет никакой гарантии, что третья попытка приведет к успеху. Радует, что и соперник пока никак не проявляется. Хотя… Чтобы выловить нужный исторический эпизод из того обилия информации, что обрушивается ежесекундно на беззащитные мозги простого обывателя, надо потратить не один час, которых у меня просто-напросто нет. Да и что это изменит, если я узнаю о «достижении» оппонента? Менять выбранный объект воздействия нельзя по правилам соревнований…

Мне необходим небольшой отдых… Голова невыносимо кружится от совершенных скачков по пространству и времени. И чтобы немного развеяться, иду в парк, где сажусь на лавочку перед небольшим прудом. Небо чисто, Солнце светит, легкий ветерок веет вечерней прохладой. Кажется, само время остановилось и дает мне небольшую передышку, чтобы собраться с мыслями. А памятуя о мрачных трюмах «Титаника» или удушливых жилых отсеках U-15, окружающая благодать кажется просто волшебной.       Деревья надо мною мерно покачиваются, шелестя листвой. И если запрокинуть голову, то через некоторое время начинает казаться, что это я качаюсь на огромных качелях. Неподалеку пустоголовые чайки, оставляя глубокие следы на мокром песке, бегают по берегу небольшого пруда, о чем-то активно спорят между собой. Ха! Мне бы их птичьи заботы. Даже не представляю, что еще предпринять. По-моему, и так использовал все возможности для изменения исторической линии. Хотя… Я погружаюсь в тяжелые раздумья. Какая-то зацепка настойчиво крутится в голове, подобно зубной боли, не давая отвлечься, сконцентрироваться на чем-то другом. Несколько чаек белыми комочками скользят по водной глади, напоминая… Вспомнил! Айсберг! Когда мой немецкий носитель разглядывал «Титаник» в бинокль, рядом с кораблем маячила огромная масса льда, слегка освещенная иллюминацией проходившего мимо парохода. Тогда «Титаник» обошел его, предоставив пассажирам неплохое развлечение, но… На этот раз все должно произойти по-иному сценарию. Только бы разобраться, что же так упорно мешает угробить проклятый корабль. Ха-ха. Действительно, как только я остановил свой выбор на нем, лайнер стал проклятым! Как впрочем и все его пассажиры. Теперь никто и ничто не в силах их спасти… Чувствую, как меняется настроение. Словно неизвестный источник щедро одаряет свежим зарядом дополнительной энергии. Возвращаюсь в свою сумрачную квартиру в приподнятом расположении духа. Без преград… Нет преград!

Пятый день поста. Я легок и невесом. Тело в таком состоянии не ощущает ни голода, ни боли. Ничто не в силах помешать, отвлечь от поставленной цели. Ощущаю себя богом, способным творить и уничтожать… В поисках преграды, так нежданно оказавшейся на пути к победе, перебираю различные варианты. И на всякий случай штудирую список пассажиров и экипажа «Титаника». Ничего, что могло бы объяснить странное сопротивление…

Пытаюсь собраться с мыслями. Смутное воспоминание, когда присутствовал в сознании любителя фантастики в читальном зале. Лицо… Сидящего напротив усатого мужчины с газетой… Кого-то он неуловимо напоминает. Словно я уже видел это лицо ранее. Но откуда у меня могут быть знакомые лица в тысяча девятьсот двенадцатом году?! Вот засада. А может и зацепка. Повторно пробегаю глазами по списку пассажиров первого рейса. Ничего примечательного. Медленно скольжу по веренице ничего незначащих фамилий. Никого не знаю, никто не знаком, нигде не упоминался – одна пустая порода истории, сгинувшая с лица планеты без следа. Как будто эти людишки и не жили никогда. Хотя, даже глупые чайки порою оставляют следы. Ха-ха-ха, смешно…

Стоп! Возвращаюсь по списку назад… Есть! Г. Д. Уэллс… Быстро просматриваю информацию. Точно – Герберт Джордж Уэллс, один из пассажиров первого рейса «Титаника». Ага! Шальная мысль, легко скользнув по сознанию, исчезает. Но что-то, подобно глубокому следу на мокром песке, остается, затаившись в глубине. Целенаправленно вытаскиваю это «что-то» на свет божий. Вот! Ни один из членов экипажа или пассажиров, кроме Герберта Уэллса, значимо не упоминается в исторической «паутине» после 1912 года. Словно их никого и не существовало… Он единственный, кто добился широкой известности, тем самым вписав себя в поле событий: создал порядка сорока произведений, побывал два раза в России, где встречался с царской семьей… Следы! Следы в истории, вот что цементировало историческую линию корабля и всех остальных пассажиров, прицепом следовавших за ним. Значит… Стоит убрать с «Титаника» одного-единственного человека, как история остальных обвалится, подобно костяшкам домино. Предположение только, конечно, но… Все-равно другого у меня нет, да и времени, впрочем, тоже негусто – едва-едва на пару-тройку погружений…

Начинаю схождение. Даст бог, в которого, к слову, совсем не верю, последнее. Постепенно теряю ощущение грубого неповоротливого тела, обретая легкость и свободу порхающей бабочки. Вериги материальности остаются там, на сброшенной оболочке…

С Уэллсом оказалось проще простого: небольшая утечка образов будущего, и вот – корабль уйдет в свое первое и последнее плавание, а писатель останется в Лондоне творить в горячке озарения. Жаль, что мне нельзя впоследствии официально заявить о своем соавторстве.

А я снова ухожу… Материальный мир с его геометрически расчерченными гранями кристалла остается в стороне. Рыхлый лимб предоставляет гораздо больше свободы, но теряется однозначность, причины меняются местами со следствием, время течет как на душу бог положит… Во всяком случае, именно так я воспринимаю эту губчатую субстанцию. Остается совсем немного до первозданного хаоса, где возможно все что угодно, и именно там обретается способность преодолевать пространство и время… Хрусть! Я врезаюсь в упругое ничто! Меня крутит, выворачивает наизнанку – с удивлением узнаю, что изнанка здесь каким-то непостижимым образом присутствует – и с хрустом разрывает на части. Ничего не понимаю, а разрозненные осколки, до того объединенные в мое единое сознание, разбегаются в разные стороны объятой ужасом толпой. Все вокруг меркнет, погружаясь в изначальное небытие…

Когда конец света проходит, я снова обретаю способность воспринимать окружающую действительность. Правда ничего не понимаю. Судя по всему, присутствую в неком сознании, только вот с ним что-то неладно. Звенящая пустота… Полное отсутствие мыслей… Конечно, и раньше такое встречалось – для моих современников это отнюдь не редкость – но здесь совсем иное. Даже не могу выразить словами. Единичные образы проплывают по белому как снег экрану и подобно снежинкам испаряются без следа. Приспосабливаюсь к чужому восприятию: реципиент сидит на мягкой травке посреди пышно зеленеющего сада. Нет, точнее так – САДА. Такого буйства зелени я никогда ранее не встречал. Все вокруг безудержно цветет и плодоносит… Причем одновременно!

– А-ам!

Картинка, качнувшись, плывет в сторону – это мой носитель оборачивается на зов.

– Е-а?

Ого! Напротив стоит полностью обнаженная девушка. Кхм-м. Если эту особь женского пола позволительно так назвать – слегка обвисшая грудь, хорошо заметные ребра, короткие кривые ножки, причем вся она прилично так чумазая. Красавица еще та. Да и лицо не сильно привлекательное – этакая безэмоциональная маска с агрессивно торчащими вперед белоснежными зубами. Поэтому совершенно индифферентная реакция моего визави на обнаженную натуру не вызывает удивления. Про себя вообще молчу – я совсем не в том положении, чтобы эмоционально воспринимать эротизм женщин. Такое впечатление, что оба смотрим на деревянную табуретку, собранную на уроке труда в школьном подвале. Девушка быстро хватает нас за руку и тащит за собой, показывая грязным пальцем на свой рот. В ответ на этот жест, реципиент ощущает приступ зверского голода… И дружной гоп-компанией мы оказываемся перед одним из деревьев. Конечно, я не ботаник, но странное растение не поддается никакой классификации – уродец с приличных размеров плодами на прогнувшихся ветвях. Обнаженная срывает ближайшую экзотику и начинает превосходными зубами громко ею хрумкать, жадно глотая огромные куски. Мой визави также хватает нечто похожее на средних размеров тыкву и грызет оранжевую плоть. Вкус волокнистой субстанции так себе – явно блюдо не для гурманов. Скорее для упоротых поклонников сыроедения. Внешне фрукт выглядит гораздо аппетитней.

Сосед по сознанию наверное улавливает мою случайную мысль и гортанно повторяет:

– Хрухт!

Чем вызывает дикий приступ хохота у «красотки»:

– Гха! Гха! Хрухт! Гха! Хрухт!

Теперь уже не удивляюсь отсутствию какой-либо другой животины в округе – будь у меня четыре свободных ноги, бежал бы я сейчас подальше от этих двух весельчаков.

– Гха-гха-гха! Хрухт! – хохочет в полное горло и мой чудак, гордый своим нежданным остроумием.

Что представляет собою сознание соседа хорошо передает сравнение с зеркалом, которое безразлично отражает на поверхности все что угодно, кроме себя самого. И пока я удивляюсь незамысловатой организации мыслительных процессов, мы не торопясь переходим от дерева к дереву, срываем все подряд и жрем от пуза, изредка сыто отрыгивая. Наконец девушка, наверное утомившись, падает под ближайшее дерево прямо в свежие огрызки и закрывает глаза. Через несколько минут она уже сладко храпит. Чувак, не долго думая, заваливается рядом и так же гасит невыразительный свет своего сознания. Что вряд ли в полной мере им является. Я же ничего не понимаю. Как здесь оказался? Почему внедрился в этого тугодума? Пытаюсь вспомнить путешествие по лимбу и ничего путного не припоминаю. Спят мои два отшельника совсем недолго, а сны поразительно однообразны – бесконечное курсирование по тому же саду с поеданием все тех же плодов… Но вот они снова на ногах. И подходят к очередному дереву, и тянутся к его невкусным плодам. Честно говоря, я уже начинаю путаться – что здесь сон, а где самая настоящая явь. Еще несколько таких циклов, и мне невозможно будет найти выход из этого незамысловатого лабиринта. Похоже, меня кто-то ловко подловил хитрой ловушкой. Ответ на вопрос: кто – лежит на поверхности. Просто неприкрытая агрессия со стороны соперника, но с этим будем разбираться позже…

Беру управление в свои руки и пытаюсь чередой образов отвлечь визави от примитивного обжорства и бездонной трясины снов. Но не тут-то было. Новое вообще не укореняется в этой светлой от всяких мыслей голове. Словно я пытаюсь оперировать инструментом, который еще просто-напросто не создан. Одиночные образы всплывают в сознании клиента подобно случайным фрикаделькам в кипящем общепитовском супе. А если их сравнивать с азбучными кубиками, то едва ли наберется на составление трех коротеньких слов. Так что, подарив новое – «Хрухт», я оказал местным жильцам неоценимую услугу. Пытаюсь покинуть свое нежданное пристанище, но… Неведомая сила надежно удерживает внутри. Понимаю, что конкретно влип. Умственная недоразвитость хозяина сковывает меня по рукам и ногам, удерживая в этом тесном заточении. Некоторое время еще дружно едим-спим и снова едим. Совсем как та семейка лягушек из сказки:

– Ну вот поели, можно и поспать… Ну вот поспали, можно и…

Но часики турнира тикают безостановочно, а я пребываю в круговороте невкусных завтраков, присутствующих, уже не могу разобрать, то ли в скоротечных снах , то ли в столь же непродолжительной реальности. Колесо Сансары в своем чистейшем проявлении, очищенное от привычной маскировки в виде текучки на работе, интрижек с девочками и бесконечной погоней за комфортом. А вишенкой на торте – полное стирание границы между сном и явью.

Единственное, что смог почерпнуть полезного из хождений по кругу – в центре САДА торчит обгорелый скелетик деревца, наверное когда-то опаленного молнией. На фоне всеобщего цветения и плодоношения оно выглядит неким назидательным знаком. Только не пойму – предостережением чего… Как это сможет мне помочь отсюда выбраться, пока не улавливаю. Но такое грубое нарушение царящей здесь примитивной гармонии дает хотя бы небольшую надежду. Не просто же так оно здесь чернеет? Черт побери! Вконец обозлившись на своего сибаритствующего соседа, ментальными пинками пытаюсь направить его поближе к остову. Ответной реакцией, что мне удается получить – реципиент делает лишь несколько шагов и замирает на месте, как вкопанный. Е-а, не понимая причины непредвиденной отсрочки очередного завтрака, дергает за руку и кричит:

– Хрухт! Хрухт!

Наверное для соседа наступает локальный армагеддон: я стегаю отборными ментальными проклятиями, подружка неблагозвучно орет, требуя соблюдения привычного распорядка… Когда ураган в его неподготовленной голове достигает апогея, огромная молния внезапно распарывает голубые небеса. Огненное копье с треском врезается прямо в основание уже сгоревшего древа. Зеленый канабис, густо растущий вокруг ствола, мгновенно высыхает и вспыхивает. Струйки дыма, поднимаясь от земли, сплетаются между собой в единый жгут, который обвивает ствол, струится нам навстречу по свободным от плодов ветвям и замирает на уровне округлившихся до размеров полной Луны глаз. Двое приживалок в ужасе замирают, ничего не понимая. Нежданное представление, видимо, оказывается для них внове. Впрочем, как и для меня. Дым образует колышущееся утолщение, из глубин которого всплывают два злобных ослепительных огонька. Тихий шелест то ли сухих веток, то ли иголок, а может быть и…

– С-с-съеш-ш-шьте…

Так и хочется воскликнуть:

– Шо, опять?

Куда, черт возьми, я попал? Это что, кружок по интересам имени трех толстяков? Однако, учитывая низкую калорийность местных «разносолов», столующимся таковыми стать не явно не грозит. Ну, разве что, вечность им в помощь…

Соседа по сознанию продолжающийся хаос мыслей пугает сильнее, чем эта призрачная гадина. Конечно, в голове у него такая свистопляска впервые. Это вам не внешние цветочки-ягодки тупо отзеркаливать. Тут порою шевелить извилинами надо. Но если с соседом по голове все более-менее понятно, то с извивающимся жгутом запашистого дымка не все так просто. Чем дольше он присутствует, тем более осязаемым становится, принимая образ огромной зеленой змеи. Сплюснутая голова с двумя сверкающими рубиновыми глазками качается прямо перед нами, завораживая, гипнотизируя неподвижным взглядом.

– С-с-сорвите плод…

Ничего не понимаю. Какой плод? Один из «хрухтов», что ли? Раз из присутствующих только я являюсь носителем развитого интеллекта, то и разгадывать местные ребусы предстоит, видимо, мне. Змея продолжает непрерывно скользить переплетающимися кольцами по стволу и веткам древа, явно на что-то этим намекая. Как можно съесть то, чего нет? А? И пока я так рассуждаю в гордом одиночестве, а сосед испуганно следит за копошением незнакомых мыслей в своей голове, глупая женщина подходит вплотную к гадине. Ох уж это мне извечное женское любопытство! Со стороны кажется, что они о чем-то мило болтают, только я ничего не слышу. Неожиданно глупышка протягивает руку к гнущейся навстречу ветви, словно пытаясь сорвать несуществующий плод и… Проклятье! Где еще мгновение назад ничего не существовало, лишь голая, безжизненная опаленная коряга, висит прекрасное спелое яблоко! И она срывает его и надкусывает! А затем протягивает нам. Не долго думая, мой идиот хватает «подарочек» и жадно его грызет. Сочная плоть брызжет, заполняя рот прекрасным кисло-сладким соком.

И мир перевернулся…

Снова сижу в своем кресле, слегка одурманенный видением. Что это было? Какие-то библейские сказки, коим оказался невольным свидетелем. Ничего не понимаю. Демонстрация от неведомой силы? Соперника там, судя по всему, и близко не стояло. И я, конечно, не знаток Ветхого Завета, но развитие стародавних событий как-то отклонилось от генеральной линии партии. Растерянно пытаюсь собрать в кучу разбегающиеся мысли. Похоже, неожиданно стал свидетелем исторического события – проникновения образа яблока из мира идей в материальное пространство, чему божественную дверь впервые открыли сами люди. И ключиком к той тайной двери оказалось всего лишь человеческое воображение, а роль искусителя исполнила струйка наркотического дыма. Хм-м-м. Влияние обдолбанного сознания на материальный мир…

Разгадка непотопляемости «Титаника» где-то рядом. Стоит лишь поразмышлять… Что мне необходимо привнести в ткань истории, чтобы рейс стал необратим? Этот медный привкус во рту. Что объединяет обитателя кают третьего класса и потомственного аристократа? Кабы знать. И тут приходит озарение: возможно ли отправить на дно корабль, который абсолютно ВСЕ считают непотопляемым? Вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз. Ответ на него в самом сердце реальности. Кристаллизация исторического поля и человеческое сознание.