Алтайский горизонт

«Однажды Ходжа Насреддин решил совершить Хадж и отправился верхом на своем ишаке в Мекку. Дорога была трудной. Днем солнце пекло без жалости, а ночи были очень холодными. Через несколько дней пути ишак заупрямился и отказался идти дальше. Что только ни делал Насреддин, ишак никак не хотел идти дальше.

– Послушай! Как тебе не стыдно! – сказал Насреддин ишаку. – Почему ты, глупое животное, не хочешь идти? Ведь Хадж в Мекку позволит нам стать духовно чище и мудрее и, возможно, даже обрести милость Бога. Неужели тебе это непонятно?

Ишак посмотрел на Насреддина и сказал:

– Мне непонятно, о чем ты говоришь. И совершенно непонятно, зачем терпеть тяготы этого пути ради того, чего я не понимаю. Дома я сытно ел и спал, а здесь терплю неудобства и совершенно не понимаю зачем.

– Но ведь в Мекке собирается много почтенных людей, общение с которыми возвышает душу, а кроме того, мы можем встретить почтенных мудрецов и послушать их наставления.

Но ишак стоял на своем:

– Не вижу в этом смысла. Разве финики или морковка станут вкуснее от речей твоих мудрецов? Нет, возвращаемся домой!

Тогда Насреддин решил пойти на хитрость:

– Послушай, ишак, в Мекке очень много вкусных фиников и морковки. Когда мы доберемся туда, ты сможешь есть столько, сколько пожелаешь. Поехали, а?

– Нет. Я не знаю, есть в Мекке то, о чем ты говоришь, или нет. Да и где гарантия, что я не умру по дороге? А вот дома все известно и привычно. И уж точно есть все, что мне надо.

Понял Насреддин, что никак не удастся уговорить ишака. И решил поступить по-другому. Взял палку и прикрепил ее к седлу так, чтобы другой ее конец находился впереди морды ишака, и привязал к этой палке морковку. Ишак пошел за болтающейся перед носом морковкой, желая съесть ее. А Насреддин взял колючку и стал колоть ишака в то место, откуда растут ноги, если ишак упрямился. Так и пошли они каждый за своей целью: ишак метался то от колючки, то к морковке, а Насреддин ехал на нем в Мекку».

Подобно тому, как Насреддин договаривался с ишаком, каждому, кто хочет выйти за рамки обыденной реальности, приходится договариваться со своим телом.

Кстати, в Турции Насреддина часто изображают едущим на осле задом наперед, таким образом символически показывая, что желания духа и тела часто направлены в разные стороны.

К своему телу нужно относиться как к своему животному, данному нам на период жизни. Нужно заботиться о нем, ухаживать за ним, но ни в коем случае не позволять стать хозяином. Человек – это не только тело с его потребностями и страстями, но и дух, данный Богом. И именно дух должен определять цели и задачи на жизненном пути.

Пока поднимаешься в горы, многое обдумываешь, многое переоцениваешь. Все-таки фантастические панорамы гор очищают душу своей вечной красотой и чистотой первозданной природы. Глядя на бескрайние и величественные снежные вершины гор, невольно задумываешься, какие же титанические силы их воздвигли и где же спят эти силы… и спят ли?

Глава 4 Старый шаман

Уже много дней длилось путешествие по горам Алтая. Несмотря на усталость и сложные дневные переходы, настроение было замечательным. Странное состояние. Жизнь в горах и в тайге легкой назвать никак нельзя, потому что каждый день приходится не только идти, но и много работать, устраивая стоянку, готовить пищу, собирать дрова, ставить палатку, почти каждый день собирать и разбирать рюкзак, и все это часто под дождем. В общем, удовольствие сомнительное, но ты чувствуешь себя живым и счастливым. Главным образом потому, что есть цель, ради которой преодолеваются все эти трудности. И эта цель продиктована не навязанными социальными ценностями, а исходит из глубин собственной души. Без такой цели жизнь кажется не своей, а какой-то чужой, похожей на чужой сон, от которого хочется пробудиться, но мы ждем, что он закончится. К сожалению, часто этот сон проходит вместе со временем нашей жизни. Здесь, в горах Алтая, появляется странное состояние, в котором жизнь приобретает если не смысл, то какое-то особое качество. Это замечают многие, кому посчастливилось путешествовать в здешних краях. Куда девается это состояние во вроде бы комфортных условиях города? Или мы не совсем понимаем, что значит счастье? Правда, в наших городах о счастье думать некогда, очень много дел, и, видимо, дела важнее, чем какое-то счастье. Вот только возникает вопрос о разумности всех наших занятий. Впрочем, в данном случае даже не в разумности, а в осознанности можно усомниться. От последствий нашей деятельности страдает не только природа, но и мы сами. А как же иначе? Мы же неотъемлемая часть природы и составляем единый организм с планетой. Ведь пока никому в голову не приходит идея добывать, к примеру, из своих костей материал для сувениров на продажу. Но по отношению к планете именно этим мы и занимаемся. Сказанное не значит, что надо всем срочно бежать в лес. Но переосмыслить ценности нашего мира стоит. Пока природа не создала нам условия для вынужденного переосмысления.

Так размышляя, я вышел на большую поляну, которая с одной стороны была окружена кедрами и скалами, а с другой открывался живописный вид на горы. Место было очень красивым и уютным. Рядом текла река. Отличное расположение для стоянки. Скинув рюкзак, я отправился осмотреть поляну. Вдруг неожиданно в поле зрения показался старый аил. (Аил – это алтайское традиционное жилище из дерева.) Честно говоря, это меня не сильно обрадовало. Хотелось побыть в одиночестве, и соседство с кем-либо в планы не входило. Нужно узнать, есть ли кто в нем. Если компания придется не по вкусу, придется отправиться дальше искать другую стоянку. Подойдя к аилу, я постучал в дверь. Никто не ответил.

«Ну и слава богу», – подумал я и пошел искать подходящее место для палатки. Разбив лагерь, собрал дрова и стал готовить ужин. Собирался дождь. По традиции немного сухих дров я отнес к аилу и уложил под навес. Хозяин вернется, вдруг погода плохая будет, и сухие дрова очень кстати. В этот момент за моей спиной фыркнула лошадь. Я обернулся. В нескольких метрах от аила увидел всадника.

– Куда путь держишь? – спросил пожилой мужчина. Его возраст в сумерках определить было сложно. По внешнему виду вроде старик. Но от фигуры в седле веяло такой силой, что я невольно засомневался в его возрасте.

– В горы иду, – абстрактно ответил я.

– А-а… Так ты в горах, однако. Наверно, золото ищешь?

– Себя ищу, – почему-то сказал я.

Всадник задумчиво посмотрел на силуэты сумеречных гор и, немного помолчав, спросил:

– Ну-ну, а потерял здесь, что ли?

– Где потерял, не знаю, но душа сюда звала.

– И так бывает. А как она выглядит, душа-то твоя? Может, я где в тайге видел?

В таком вопросе был явный подвох. Но человек меня заинтересовал. Небо прояснилось, и на нем появились первые звезды. Вспомнив про ужин, я не нашел ничего лучше, чем пригласить хозяина аила к столу.

Некоторое время мы молча ели таежный плов из вяленой конины. На мой вкус самый лучший вариант мяса для похода – это вяленая или сушеная конина. Мало весит, а энергии дает много. Но надо уметь ее готовить.

Вскипел чай. Пока пили чай, сам собой продолжился разговор.

– Я вопрос про душу неслучайно задал, – сказал Старик. (Намеренно не называю имени.) – Когда ищешь, надо знать то, что ищешь. А иначе как найдешь? Вот как ты думаешь душу в тайге и в горах искать? Это ведь не заяц и не тарбаган. Как поймешь, нашел или нет?

– Честно говоря, не знаю. Но что-то ведь звало приехать в эти горы и давно звало. Много лет собирался. В городе сны об алтайских горах были. Много знаков про Алтай было. Не знаю, как объяснить. Но чувствую, что не своей жизнью живу.

– Стало быть, сначала из города душа сбежала, а затем и ты за ней сбежать решил?

– Похоже на то.

Старик закурил трубку.

– В тайге жизнь тоже не сахар. Это ты, как я вижу, уже понимаешь. Душа сбегает, когда ей жить невмоготу становится. То есть тело существует, но без желания жизни. Кут – сила жизни, уходит. Вот и бежит она в ту землю, где предки человека жили, или еще куда…

– А почему она бежит? Что ей не так?

Старик снова закурил трубку.

– Потому, что не своей жизнью начинает жить человек. Разменивает свою жизнь на побрякушки всякие. Так, будто ему жизнь дана только затем, чтобы за деньгами, дипломами да регалиями бегать. Вот наберет человек за всю жизнь этих игрушек, а тут, глядишь, и помирать пора. А игрушки-то с собой не заберешь. Только вот душа часто раньше смерти от человека уходит. А перед смертью спросит его: зачем так жил? И тогда очень плохо человеку становится, и после смерти страдает.

– От чего после смерти человек страдает?

– От стыда перед душой своей. Стыдно ему, вот он и прячется от стыда, как змея под землю, к Эрлику сам уползает.

– А разве душа – это не сам человек?

– Человек – сложное существо. Сразу не расскажешь. Мы ведь как говорим: «моя голова», «моя нога», «мое тело», «моя душа», а не «я душа». Вот сам подумай, кто говорит «моя душа»?

– На этот вопрос я не могу ответить. Не знаю.

– Думай. Ищи. Придет время – поймешь. За этим вы из городов ваших и бежите. Только не все понимаете, зачем многих так на природу тянет. Вот только вы то, от чего бежите, с собой таскаете. Тайгу и горы засоряете.

Старик был прав. Много путешествуя по различным местам, я видел, как все больше и больше люди засоряют природу. И что особенно интересно, стоянку делают в красивом месте (значит, эстетические чувства все-таки есть), но это красивое место превращают в свалку мусора.

Старик продолжал:

– Неправильно живут люди, оттого и страдают.

– Но должны же быть причины, по которым люди так живут, – поинтересовался я. – Ведь такая странная цивилизация не просто так возникла.

– Конечно. У всего есть причина и автор.