Да здравствует Герберт Уэллс!

Бетон, чтоб мне лопнуть! Впрочем – лучше не надо.

А пол? Хм-м… То же самое. Только ещё и мокрый: кое-где вода даже стоит лужицами. (Ну правильно: где-то же «накапанное» должно собираться!)

Интересно. Похоже, оказался я в каком-то подземельи вполне искусственного происхождения. И теперь мне предстоит то ли постараться выбраться на поверхность, то ли – задержаться тут, чтоб выяснить, что за опасности и враги подстерегают меня здесь, внизу. Э-э, посмотрим. В любом случае мне нужны оружие, еда и вода. Питьевая.

Вот сейчас, когда зрение уже неплохо приспособилось к гнетущему полусумраку, начинаю я видеть, что ширина коридора – метров восемь, и посередине его проходят две словно бы… Рельсы?

Точно! Из бетонной поверхности пола на полладони торчат и шпалы. Тоже бетонные. А вот рельсы – явно из металла. И явно по ним давно никто не ездил: покрыты сверху корочкой из ржавчины…

Колея метро, стало быть. А вон – в правой стене – вмонтирован и контактный рельс-балка. Правда, никакого желания проверить, сохранился ли тут ток, у меня почему-то нет. Испепеляться я предпочитаю в самую последнюю очередь! Поэтому двинем-ка в сторону, где есть что-то вроде источника света. Проверим, что же там за, вот именно, источник. В метро таковым источником может служить…

Чёрт. О чём это я?Вовсе не обязательно тут иметься привычным электрическим лампам. Кто читал «Метро – 2034», и все его многочисленные клоны и продолжения (А таких читателей наверняка чертовски много!), прекрасно знает, что электричество в подземельях вовсе не обязано сохраняться! И свет может запросто быть и от гнилушек, и от грибов, или вообще – от бактерий всяких… Ну, или уж от костров. Если есть чего сжечь.

Но в моём случае сколько ни смотрю на слабо проступающие контуры выходного отверстия тоннеля, ни малейших признаков дрожания или колебания источника света не вижу. Стационарный, стало быть. И – никакого костра. Или просто – пламени.

Медленно продвигаюсь по тоннелю, про себя чертыхаясь, когда случается наступить босой подошвой на какой-нибудь не то камешек, не то – гравий. Постоянно прислушиваюсь, оглядываюсь назад, и чешу в затылке. Странно, да. Я как-то привык, что в тоннеле метро уже в полуметре-метре от стенки вагона полно всяких там кабелей, подвешенных на кронштейнах, и попадаются разные стальные ящики и боксы, с барахлишком, нужным для функционирования всего этого сложного добра, не говоря уж о фонарях аварийного освещения, разметке на пикеты, и всём таком прочем…

А тут – ноль. Только стены, без малейших следов, что что-то на них висело, или было вбито. Да и то, что от колеи до стен никак не меньше трёх шагов, напрягает. Ну не бывает у нас такого широкотоннельного метро!

Значит, или я не на земле… Или уж на земле, но в каком-то особенном метро. Которое, может, и не метро, а, например, стратегическая система для хранения разных стационарных баллистических ракет. Или ещё чего. Что в силу гигантских размеров требует для перевозки железнодорожных платформ. Или вагонов.

И в этом случае мне нужно ждать в первую очередь противодействия со стороны наверняка имеющейся на таком важном объекте, охраны. А вот если её не будет, это будет означать… Э-э, мало ли чего это будет означать! Скажем, то, что погибла местная охрана, да и вся цивилизация, от чего-то глобального. И остались капитальные катакомбы, по которым я сейчас осторожно крадусь, абсолютно без чьего-либо присмотра…

Хотя тогда тут от как раз крыс – было бы не протолкнуться! Они большие любители опустевших подземных лабиринтов и пещер…

Ладно, чего гадать: нужно смотреть! Исследовать. Вот этим сейчас как раз можно и заняться. Дотопал я-таки до освещённого места.

Ну и никаких сюрпризов: это самая банальная станция метро. Именно для людей, а не всяких там «баллистических» и стратегических.

Перрон, высотой с метр, или чуть больше, и длиной шагов в сто. Ширина непривычно велика – шагов тридцать. Посередине огромного пустого пространства, над которым аркой выгнулся высоченный потолок, стоит с десяток круглых… Как бы тумб с сиденьями. Нет, не так: эти сиденья, оказывается, на консолях приделаны к этим самым двухметровым в диаметре тумбам. Правда, сохранились сиденья не везде: от некоторых остались только сами консоли. Сваренные, как я вижу, из металлических и чертовски ржавых уголков. А сами сиденья превратились в сгнившую труху, валяющуюся на поверхности перрона. Пыльного, и покрытого разводами грязи от наверняка протекавших сюда дождей и снегов. Унылое зрелище.

Но радует в первую очередь вот что: пусть оно и протекало через него, но всё это дело освещает, оказывается, свет, похожий на естественный, солнечный. Пробивающийся из довольно большого пролома неправильной формы, имеющегося почти в середине арочного свода станции.

Это отлично. Значит, повезло мне, что сейчас день. (Или, что вернее – меня так и послали! В полдень, как на предыдущих миссиях.) Теперь бы ещё из дыры этой как-нибудь наружу выбраться, и порядок!

Потому что ни пищи, ни воды я тут явно не найду.

А к мысли о том, что моё пребывание и в этом Мире может оказаться весьма продолжительным, я уже привык. Как говорится, до ближайшего сна… Или уж – смерти! (Тьфу-тьфу!)

Чтоб взобраться на поверхность перрона, всё равно пришлось на токонесущий рельс-балку запрыгнуть. Да-да: я помню, что нельзя допустить, чтоб остальное тело касалось одновременно ещё чего-то, когда дотрагиваешься до фазы. Вот и прыгаю…

Ну и ничего. Но на перрон я всё равно – тоже прыгаю. Правда, уже помогая себе руками – после отталкивания. И вот я наверху. Первым делом прохожу поперёк, и вглядываюсь в глубины второго тоннеля – свой-то я уже успел изучить. Ну и всё то же самое. Широкий. С рельсами. Без кабелей. И признаков обитаемости…

Вот и славно.

Потому что я пока – безоружен. А надо бы срочно это исправить. Подхожу к ближайшей тумбе с сиденьями. Всё верно: треугольные консоли из железных уголков.

Принимаюсь один из них расшатывать и раскачивать.

Металл – он и есть металл. Через пару минут обламывается в самом слабом месте: там, где были отверстия для крепления этого самого сидения, и там, где его приварили к основанию тумбы. Ну вот. Теперь у меня есть что-то вроде египетского акилака: увесистая полуметровая дрына с крюком на конце!

Значит, можно попробовать и свалить отсюда к такой-то матери: сыт я по горло вонючими, гулкими и пустыми полутёмными пространствами. Пусть и предоставленными в моё исключительное владение.

Двигаюсь туда, где в левой части торцевой стены перрона имеется широкий проём для выхода наверх: пологая лестница примерно десяти шагов в ширину. Подниматься ничто не мешает. Ступени пусть и пыльные, но ничто их не загромождает. Напрягает только тот факт, что эскалатором и не пахнет. Хотя, может, как раз это и хорошо: значит, поверхность земли где-то рядом. Неглубокое, стало быть, метро. Приповерхностное?

Собственно, и пролом об этом же говорит. Ладно, посмотрим.

Подъём по первой лестнице закончился через тридцать ступенек, оказавшихся вполне, кстати, стандартной высоты – как для людей. Широкая площадка – тоже как на самом обычном лестничном пролёте в любом обычном многоэтажном доме. От неё лестница ведёт направо.

Ещё тридцать широких ступеней. Ещё площадка. И – ещё тридцать ступеней, снова направо. А вот и выход. Хм-м…

Да, это – выход, потому что за пятью прозрачными дверями из толстенного стекла, или пластика – светло. Но не это поражает меня в первую очередь. А тела.

Вернее – остатки тел. Скелеты, облачённые в полусгнившую одежду, буквально грудами лежащие перед этими дверьми. Странно, но складывается такое впечатление, что они пытались таким образом – своей массой! – предотвратить проникновение оттуда, снаружи, чего-то опасного… Ну, или это выжившие навалили туда трупы.

Всё верно: вон, вижу я и выломанные и уложенные туда, в импровизированную баррикаду, пропускные турникеты, и что-то вроде скамеек, и стола, подпирающих чёртовы прозрачные двери, и даже что-то вроде машины для мойки перрона тут лежит – массивная железяка со щётками под днищем, пристроенная так, чтоб блокировать пару дверей. И даже мусорные урны… Словом, та ещё методика блокирования.

Но, похоже – сработала. Потому что никого тут, внутри, живого – нет!

Или я просто не успел с ними встретиться и познакомиться?..

Вот и встаёт актуальный вопрос: я буду пытаться отсиживаться здесь, внизу, стараясь раздобыть воду и еду в наверняка имеющихся тут служебных помещениях, или…

Что значит – «или»? Попрусь я наверх, конечно! Отсиживаться в подземельях, словно я, вот именно – крыса, не в моих традициях! Впрочем, лезть в самое пекло очертя голову – тоже не в моих традициях. Нужно делать всё с умом. А для этого расчистить один из выходов от блокирующих его препятствий, и подготовить себе тут пути отступления. Если кто-то там, наверху, окажется – ну совершенно непобедим!

Приступаю к этому делу, преодолевая естественное омерзение и брезгливость. Но – методично. Определив для начала, какая дверь защищена слабее остальных. Вот она: прямо в центре. Меньше всего тут предметов, а больше – тел. Которые сейчас практически ничего не весят, а вот когда были облечены в плоть, наверное, создавали пытающимся проникнуть сюда вполне адекватное препятствие – своим весом. А использовали их так те, кто тут всё это понастроил и понаворотил потому, что, зуб даю, были мертвы они ещё до этого. Определил по неестественным позам, и дыркам в двух черепах. Круглых, словно от пуль. Правда, я не патологоанатом, чтоб по столь косвенным признакам делать окончательные выводы о причинах смерти этих бедолаг… Впрочем, скелеты я стараюсь особо далеко не убирать: мало ли! Вдруг придётся наваливать обратно. Хотя сейчас, когда почти ничего не весят, вряд ли от этого будет толк.

Попутно прихожу я к выводу, что нападавшие и стремившиеся проникнуть сюда были не слишком массивны, и их было не слишком много – иначе не помогла бы столь дохленькая баррикада. Но в том, что они были чертовски опасны, сомневаться не приходится: иначе, вот именно, не было бы смысла огород городить.

Жаль только, что никого из этих таинственных нападавших не осталось там, снаружи. Хотя бы – мёртвых.

Когда расчистил проход сквозь баррикаду, выяснилась неприятная штука. Заперты, оказывается, все эти двери. На замки с мощными язычками. Хм-м… О!

Приходит мне в голову мысль, и начинаю я, снова преодолевая омерзение, и морщась, шарить по карманам истлевшей одежды – но не всех, а только тех, кто одет в подобие синей униформы: наверняка служащие этого самого метро! И точно. Вот он. Ключ. На брелке. Явно универсальный для всех местных дверей: под трёхгранник.

Замок, разумеется, заржавел. Но быстро поддаётся моим усилиям.

Теперь вот ещё что. Мне нужно этот с таким трудом добытый ключ где-то хранить. У себя. Хм-м… На голом теле не больно-то… А где-то я тут… Точно. У одного из обысканных мной парней в кармане имеется и моток тонкой проволоки в оплётке. Медной. Электрик, что ли? Неважно: отламываю примерно с метр, и вешаю ключ себе на шею: на как бы цепочке. Ну и порядок: дрына и ключ при мне.

И вот теперь я готов к выходу наружу.

Выбираюсь в как бы приямок: вход в метро тоже в углублении, наверх ведут ступени. Двери решаю не запирать, но за собой прикрываю. Поднимаюсь.

Когда наконец моя голова появляется над парапетом, с трёх сторон окаймляющим выход, ничего неожиданного меня не ждёт: большой город. Логично: кто бы стал строить метро в деревне, или в чистом поле! Рядом большой крестообразный перекрёсток, с улицами шириной даже побольше, чем у давешнего перрона… И машин, замеревших недвижно на этих улицах – полным-полно! И окружает всё это дело застывшая грозными молчаливыми стражами, ну, или, если угодно, свидетелями былого величия, череда высоченных и длиннющих небоскрёбов. В самом низком насчитал сорок этажей.

Живых или потенциально опасных никого не вижу.

Осторожно, стараясь не шуметь, подхожу к ближайшей машине. Напоминает она нашу престижную Ламборджини: обводы стремительные, формы спортивные, силуэт приземистый. Вот только… Боковое стекло разбито – не опущено, а именно – разбито, и осколки до сих пор посверкивают в сером тусклом свете белого круга, что здесь заменяет солнце. Впрочем, может, оно и другого цвета, только всё небо плотно затянуто непроницаемой пеленой плотных серых облаков.