Африканский дневник

* * *

Подплываем сегодня к земле; море – гладится; солнце – палит; целый день измеряют глубины: здесь – мели: ветрами пустыни выносятся в море пески.

Подхожу к капитану:

– «Мы – где»?

– «Мы – на уровне дельты: и скоро увидим Дамиэтту».

В трубу увидали дамиэтский маяк: показался; и – скрылся.

И – все – подтянулись: кругом разговоры об угле, который должны нам доставить, чтобы нас не задерживать – нет же, не нас; мы сегодня уже не ночуем в каюте: в отеле.

И – грустно: семья офицеров так ласково встретила нас; каютка, как комнатка: плыть бы и плыть.

Поднимается что-то издали; земля – не земля, а какая-то вышка.

Звонки.

– «Порт-Саидский маяк».

И – маяк вырастает, и – группа тусклейших домов вырастает за ним: Порт-Саид – это отмели, авангарды пустыни; пустыня объяла его…; и я думаю: там, вон, Аравия.

* * *

Старый историк, Кальдун, отмечает три слоя арабов Аравии: это – «Ариба» (древнейшие жители), более поздние жители; и – «Мустарриба» (потомки Измаила); в более позднее время они населили Наджед и Геджас.

На севере триба Амаликов[67 - Амаликитяне.] (смесь из семитов с хамитами), к югу ветвясь, достигает – мест Мекки; амалекинянская разновидность катуров считает, что предком катуров был сам Авраам[68 - Coussin de Perceval. Histoire des Arabes avant L'isiemisme.]; арамейская кровь – проливается в них, как гласит о том клинопись[69 - Ленорман Ф. Руководство к древней истории Востока. Арабы.]; царство сабеян окрепло – отсюда; торговлю с ним вел Соломон; посылала товары сабеянам Индия; Навуходоносор разрушил торговлю; она восстановлена персами[70 - Idem.]; здесь выявляются нравы кушитской культуры (деленье на касты)[71 - Страбон.], обрезанье, мифы, преданья[72 - Renan. Histoire des langues semitiques.]; Агатархид нам рисует чертоги царей сабеитских, гаремы; и – толпы чиновников; замки вассалов когда-то покрыли Аравию; множеством утвари славны древнейшие местности древних арабов; комфорт до Ислама еще прививается жителям здесь; сам Ислам – реставрация: новая роспись на старых облупинах фресок культуры; по Плинию, в городе Гадрамаута, в Саботе, стояло уже шестьдесят пышных храмов, а в Тамне – стояло их более; а историк Казвини в седьмом еще веке по приказанию калифа Отмана описывал башню сабеян; по описанию стиль ассирийский – господствовал.

Культ аравийский отчасти был культ Вавилона; единственный Бог возвышался над прочими; монотеизм заслонило барокко из многих богов (или – планет); все же в центре сияло единое солнце; до вспышек Ислама тянулось горение древней религии; праздники здесь приурочены были к вступлению солнца в созвездье Овна; а светилам во образе многих богов поклонялись в «харамах», к которым текли пилигримы; Кааба, или черный таинственный камень, упавший с неба – уж чтился; легенда гласит: Авраам с Исмаилом построили меккскую святость в честь дальней планеты Сатурн[73 - Ленорман.]; Магомет реставрировал культ, как и многие, впрочем; во время правления Цезаря чтили Каабу уже[74 - Диодор Сицилийский.]; чистотой древних бытов просвечены нравы Аравии, в древних рисунках среди египтян и мидян уже видим араба таким, какой ныне стоит перед нами; костюм неизменен его.

* * *

Коричневатое и туманное солнце упало за земли; от этих земель простирается томная, золотокарая муть; солнце – скрылось; заря – не зажглась; но повсюду возникли пространства каких-то беззорных свечений, в египетских сумерках мы; налетает от берега шквал, пропестрела рябая вода; и – опять успокоилась; движется прямо на нас тупоносый баркас (это – уголь); «Arcadia» тотчас же будет грузиться; свистя, подлетает моторная лодка: то – высланный с берега лоцман.

«Arcadia» движется медленно; красные куклы танцуют в воде, образуя один нескончаемый ряд к Порт-Саиду; и – отмечающий: место форватра; спереди видим морганье кровавых, зелененьких глазок; а с правого боку уже тянется каменный мол; и, как кажется, бронзовый памятник инженеру Лессепсу, медлительно выросши, – справа проходит.

Мы – в хлопотах: мы уже простились; старик капитан с капитанского мостика что-то кричит, отдавая команду; ему – не до нас: атмосфера далекого плаванья всюду господствует: дружно китайцы мотают на что-то канаты.

Опросы: осмотр документов чиновником, вышедшим быстро из лодки; и вот – мы свободны: качаемся к берегу в лодке; в воде расплескалась арабская письменность; как серебристы зигзаги!

Огромный баркас, нагруженный до верху чудовищной угольной глыбой, причалил к «Arcadia»; он освещен факелами; теперь бриллиантовый берег вплотную охватит объятьями синяя, синяя ночь.

    Брюссель 912 года

Порт-Саид

Лаем кидаются порты Египта на вас; подплываете к берегу; бронзовый рой голоногих носильщиков с берега лает на вас.

Уже лодка причалила: выхвачен зонтик, которым махает теперь темный дьявол; порт-плэд жадно вырван вторым темным дьяволом; третий, четвертый помчались в толпу, увлекая порт-плэд.

Так четыре уносят ручной ваш багаж, а четыре других ухватились за край сундука; третья злая четверка, обстав, поощряет пинками. На ваш негодующий выкрик:

– «Оставьте в покое меня: не толкайтесь!» – вы слышите вопли на всех языках, что сохранность вещей драгоценней персоны высокого гостя.

Двенадцать коричневых дьяволов, бьющих, влекущих и прущих: средь толока бьющих кого-то коричневых дьяволов: ваши картонки запрыгали вправо; вы – прыгнули влево; крикнул в темносиней одежде, в абассии, в темной круглеющей шапочке что-то кричит впереди; и – готова коляска в отэль; там лежат неизвестные вещи: их спутали с вашими; дьяволы дружно клянутся, что вещи принадлежат той миссис, что приехала с пароходом (не вашим); что вещи поехали вместе с миссис. Протестуете вы: до миссис вам нет дела, а вещи потеряны; перекричали вас глотки; перемахали вас руки; вы сжаты кольцом обступивших феллахов; они, выгнув руки египетским жестом, как гаркнут:

– «Бакшиш»!

Если вещи потеряны, – что до того! Потеряли вы голову; чтоб отвязаться от лезущей стаи бросаете горсть прозвеневших монет; и монеты летят к вам обратно; и хор разобиженных глоток кричит, что вы – грабите бедных феллахов, вас встретивших; снова протянуты руки:

– «Бакшиш»!

И вы платите впятеро более таксы; вот если бы крикнуть:

– «Емши!»[75 - К черту.] – разбежались бы дьяволы.

Между «емши» и «бакшиш» жизнь феллаха течет под девизами третьего слова:

– «Мафиш!»[76 - Наплевать, как-нибудь.]

Это слово знакомо нам русским: «авось». – От «мафиш» распадается дом; блохи, вши заедают фаллаха, чума нападает: она – постоянна.

* * *

Весь гам создается, чтобы вас запугать, снявши голову с плеч, откупиться «бакшишем». Тогда-то вот выступит ласково чистая фесочка, – в смокинге; и, обдавая сплошным чесноком, она скажет на чистом французском наречии:

– «На десять дней, я к услугам; я с вами повсюду».

– «Вы будете ежедневно заказывать, prince, по экскурсии: муллы, верблюды, ослы и палатки – достану…»

– «Увидите вы…»

– «Серапсум, Гизех, пирамиды Меридского озера…»

– «Тысячу франков!»

– «Я еду за вами в Каир? Решено?»

Вы – в опасности; лучше отдаться толпе голосящих феллахов и лучше платить в десять раз против таксы, чем раз согласиться на феску. Готов согласиться; но Ася толкает меня больно в бок:

– «Погоди!»

– «Оставь!»

– «Брось!»

Мы с вещами миссис покатили по уличкам средь электрических россыпей в яркой безвкусице домиков; вот и отэль: выбегает чистейшая феска, а злая миссис ожидает в передней.