Операция Моро

– Да, конечно. Я, во время подготовки стажера первого уровня Хронопсиса, преподавал на кафедре педагогики СГПИ города Ставрополя и сразу обратил внимание на этого нагловатого и физически крепкого студента, хотя я еще не получил его личного дела. За его напускной нагловатостью скрывалась довольно тонкая, чувствительная и мыслящая натура. Как оказалось в дальнейшем, это и был тот самый подросший агент «Носорог», в своей первичной среде обитания. Времени для детальной подготовки кандидата, как всегда, не оказалось, и пришлось пойти на крайние и довольно дорогостоящие меры. По моему рапорту, конкретно для Артемия (Артема) Павловского была создана матрица «мыслящего», кристалл дополнительного сознания. Это рискованно, мне пришлось бы компенсировать все расходы, связанные с изготовлением кристалла, если бы операция не увенчалась успехом. Дальнейшее существование центра Синтез-хомо грозило привести одну из временных линий общего хроно-космического древа в деструктивный тупик, что грозило бы непредсказуемыми последствиями для всего хронокосмоса, для вселенского Океана времени. Дело в том, что человечеству на данном временном отрезке грозила полная замена реальности. Назревал стихийный и сознательный переход от жизни биологической к жизни кибернетической. По всей территории возникали центры вербовки живых в мир кибер-жизни, людей просто убивали, похищая их сознание примитивными «посредниками». Эти центры даже получили названия «Машина смерти». Роботы предлагали живым абсолютно реальное проникновение сознания в мир созданных иллюзий, создание кибер-вселенной, кибер-космоса, в котором нет никакой необходимости в познании истинной сути существования. В результате этой работы «Машин смерти» человечество довольно быстро сокращалось, как биологический вид, планету уже заполоняли серверы, живые люди исчезали за ненадобностью. Созданный мир Синтез-хомо казался идеальным, но идеальные машины все равно разрушились бы от времени и от естественного износа…

Горяйнов остановился, словно что-то вспомнил и решил вернуться назад. Через секунду он махнул рукой и продолжил:

– Предстояло уничтожить центр Синтез-хомо на самой активной стадии его становления. Но среди действующих сотрудников Хронопсиса давно не было молодых, а в центр Синтез-хомо могли попасть только совсем юные живые люди, так называемые «дикие прототипы», «дипроты», почти дети. Признаться, мы коряво, наспех сочинили фантомную, ложную память, формирующую характер новой личности, я даже пожертвовал частью своего личного опыта. Нет, на самом деле – я ничего не потерял, во всяком случае – мне так кажется, и все мои воспоминания остались при мне, просто некоторые моменты моей жизни Павловский будет считать своими собственными. Первичная же личность субъекта кристаллом «мыслящего» временно блокируется, но собственные способности хозяина – скорость реакции, ясность мышления – сохраняются полностью.

Председатель понимающе кивнул головой, еще раз осмотрел «посредник» и потянул нитку с бусинкой…

Событийная матрица ликвидации Центра Синтез-хомо агентом «Носорог».

В лаборатории Синтез-Хомо царил постоянный микроклимат. Слабый запах календулы и серного эфира. Магистратор Кантор настраивал приборы и поглядывал на неподвижное тело в биованне.

«Опять переделка тела и сознания… – лениво размышлял он, прихлебывая горячий бергамотовый чай из двухсотграммового лабораторного стакана. – Молод и здоров, но происхождение странное. Откуда он взялся?»

Кантор пролистал папку с сопроводительными документами на «ДИ(кий)ПРОТ(отип) №00-2990 Макс», но ничего интересного для себя не нашел. Он просмотрел фотоснимки и удивился, потому как формат снимков разительно отличался от стандартных по растрированию.

– Пора бы уже и просыпаться, дипрот! – пробурчал кибероид Кантор, не придав этим отличиям особого значения.

Он немного поколдовал с приборами и отметил повышение активности мозга дипрота. Пусть пока немного поспит.

Кантор вертел в руках стакан и водил языком по нёбу.

«Вкус не тот… То ли чай несвежий, то ли вкусовые рецепторы неисправны. Или не в то горло пошло. А ему уже лет шестнадцать, перезрел явно, но это ерунда. Вперед, на благо общего дела!»

Он постучал чайной ложечкой по краю биованны.

– Просыпайся, дипрот!

– Я не понимаю… Я плохо вижу. И плохо слышу, – донеслось из ванны.

– Это ничего. Главное – я слышу тебя.

– Кто ты?..

Магистратор вздохнул и отодвинул стакан. Все как всегда. Надо заварить свежего.

– Сейчас я – твой Бог. Творец, Создатель, как хочешь, так и называй. Сверхувеличение – даем проекцию. Что ты видишь?

– Точки. Мельчайшие точки. Они исчезают и появляются мгновенно. Они мелькают, словно блики на морских волнах. Снова нет ничего…

– Сейчас ты сможешь видеть. Даем настройку.

Кантор зевнул, начиная скучать. Надо бы кончать это дело и заняться чем-нибудь поинтереснее. Но потом, сначала завершим моделирование нового пилота.

– Что это? – голос дипрота заметно окреп. – Я не понимаю. Я слышу треск и вижу световые вспышки. Золотые пятна на синем фоне. Появился серый экран.

– Ничего, это обычное явление, сейчас настроим твое восприятие. Ты отличный материал, у тебя чистое сознание. Небольшие сложности в настройке, несущественные проблемы… Есть некоторое личное сопротивление, но оно пока преодолимо.

– Что происходит?! Где я нахожусь? – дипрот вцепился руками в железные края ванны и чуть не выпрыгнул наружу.

– Отлично! Ты вышел из оцепенения и почти в норме. Это просто великолепно! Сиди спокойно, дурак… Продолжим, что ты видишь?

– На экране? – дипрот немного пришел в себя и пристальнее посмотрел на экран. – Ничего! И вообще, что со мной произошло? Я могу встать?

– Вставай. Где ты рос? После войны много странного появилось, но ты еще более странный! Документы твои подозрительные, и ты весь какой-то подозрительный. Твои ровесники уже по третьему телу поменяли, а ты все свои годы в перворожденном теле ходишь! Так нельзя, это против Закона! Ладно, пока свободен, иди к себе в комнату.

Кантор помог кандидату выбраться из биованны, подал ему теплый халат, прикрыл за ним дверь и задал программу копирования.

– Дипрот пока не понимает, в чем дело, – едва слышно произнес Кантор. Сомнения и подозрения набирали силу, но ему просто не хотелось напрягаться.

Он не любил странностей, но еще более не любил делать лишнюю работу. Но все же он ещё раз пролистал сопроводительные документы.

– Елки зеленые, а может быть, он из Хронопсиса?! Были вводные по всем уровням, что центру грозит проверка, черт бы её побрал… Вот это мне совсем ни к чему. А вдруг я совершаю служебную ошибку, и синтез-тело получит неучтенный дипрот? А он уже ушел, и догонять его поздно. Мне могут заблокировать сознание, память, привычки…

Кантор безучастно отхлебнул остывшего чаю и так же безучастно сплюнул его на пол. Эмоциональный контур биоробота данной модели часто давал сбои.

***

(от имени Артема Павловского)

Я иду по принятому маршруту, вот и комната номер 322. Третий этаж, второй блок, вторая дверь. Помещение без особой роскоши. Стол, стул, три кресла, кондиционер, биофильтр. Все правильно, больше ничего не нужно.

За столом сидит человек, выше среднего роста, широкоплечий, в галифе и френче. Черные высокие сапоги. Глаза серые, сильно подведенные черным. Лицо с алебастровым оттенком, контуры тонких, плотно сжатых губ подчеркнуты. Черные длинные волосы частью торчат, как у панка (панка?! это откуда?), несколько прядей кокетливо прикрывают глаза.

Замечаю на столе архаичную, бумажную книгу в гранитолевой обложке, Исаак Зосимов, «Ты, робот», и еще более архаичную, массивную, стеклянную чернильницу.

– Здравия желаю! – человек во френче слегка откидывается назад. Голос его звучит несколько монотонно. – Меня зовут Альфред Коннер. Здесь начало Пути! Я бы порекомендовал тебе «Пур», двухтысячная модель, но ты не готов даже к простейшей пересадке…

Ничего не понимаю. Вернее – мне понятен язык, на котором ведется речь, но смысл сказанного ускользает, как песок сквозь пальцы.

Альфред Коннер бросает на стол небольшой каталог.

– Там, на последней странице. Я уже поменял четыре аватара, то есть побывал в четырех телах. Я состою в партии декабристов с 30-го года во втором аватаре. Нашел? «Пур» – отличная модель. Скелет изготовлен из углеродного полимера, волокна которого сращены с нитями металлических монокристаллов, выращенных в невесомости. Мышцы – произведение биотехнологии, мощность наших кремнистых устройств не поддается сравнению, эти пальцы могут рвать листовой металл, как бумагу… Но это уже реклама! А для начала тебе нужно побыть кем-нибудь попроще, в пределах нормы, чтобы не наломать дров…

Он пролистывает каталог назад и тыкает пальцем в середину страницы.

– Вот, например, «Чип-2», очень неплохое тело! Для начала самое то. Готовься к Великому Пути, становись декабристом, и, возможно, тебе повезет! А сейчас иди опять в примерочную, попробуй себя в новом теле. И в новом деле.

* * *

В примерочной доцент Перемога крутил рукоятки настроек и следил за показаниями приборов. Вроде бы все готово…

В дверях замаячил дипрот, стажер, кандидат в переселенцы. Перемога достал из кармана фляжку, отвинтил пробку и сделал глоток. На столе у доцента стояла чернильница, такая же, как у Альфреда Коннера.

– Неужели спиртное?.. – отметил дипрот, подойдя к столу и взяв в руку чернильницу, как стопку.

– Да, французский коньяк. Я встроил в шельт анализатор вкуса и утилизатор жидкости. Я могу пить и пьянеть. Могу не пьянеть.

Дипрот проследил, откуда идут провода, обеспечивающие питание аппаратуры. Он присмотрел два тонких кабеля, по-видимому, под током.