Драгун. За храбрость!

– Ух ты, и кинжал тоже мой на поясе, – приглядевшись, проговорил Тимофей. – Отстегнёшь?

– Да забирай, – сказал Рябой. – А я гляжу на него – вроде как тоже знакомый. Ну точно, ты же из запасного эскадрона, из Моздока уже с ним пришёл. Трофеем, вроде рассказывал, его взял?

– Да, по дороге, – подтвердил Гончаров, проверяя заточку лезвия.

– Эскадрон, в колонну! – донеслась команда капитана. – Повзводно, по четверо в ряд становись! Разобрались в строю!

Драгуны кинулись на зов своего командира. Взводные офицеры и унтеры покрикивали, сбивая из них строй.

– Быстрее, быстрее! – поторопил своих Копорский. – Вон уже весь третий взвод в строю! Антонов, а ну бегом!

– Бегу, вашбродь, – отозвался Рябой и, заскочив во второй ряд, встал за «длинным Ванькой».

– Раз! Раз! Раз, два, три! – задал ритм шедший за Огневым вахмистр. – Ногу держим!

Усталые эскадроны и рота троицких пехотинцев вступили во взятый аул. Вслед за ними верхом въехал полковник Бомбель и штабная свита. У небольшой ровной площадки, служащей местным чем-то вроде сельского базара, колонна остановилась.

– Сми-ирно! – разнеслась команда майора Кетлера. – Господин полковник, аул взят обходным манёвром. С оружием в руках во время боя пленено двенадцать человек. Убито около трёх десятков, точный подсчёт будет совсем скоро. Наши потери – один погибший и пятеро раненых. Казаки есаула Мащенко и егеря из пятнадцатого полка ведут проверку жилищ…

Стоя в первой шеренге, Тимофей видел, как к полковнику егеря подвели дюжину пленных. Сюда же подошли несколько седобородых старцев. Бомбель через казака-переводчика задал им ряд вопросов. Аксакалы, кланяясь и причитая, что-то пытались донести до важного русского начальника. Тот, слушая, хмурился, теребил гриву жеребца и косился на переводившего ему казака.

– Всех наших пленных сюда! – рявкнул он, перебив сбивчивую речь толмача. – Я знаю, что они у вас были. Вот и поглядим, как вы государевыми людьми тут обращались!

– Зол Александр Эдуардович, видать не в духе, – негромко проговорил стоявший на левом фланге взвода Копорский. – Похоже, по шекинским мятежникам особое указание от командования имеется. Тимофей, никого из пленных, случайно, не признал?

– Никак нет, ваше благородие, – так же приглушённо ответил ему Гончаров. – Там, на месте стычки перед аулом, только Бахтияра убитого разглядел. А эти все незнакомые. Да ведь мы с вами и были-то здесь совсем недолго, потом в большой аул нас Гахраман выкупил.

– Ну да, – подтвердил подпоручик. – А я бы и Бахтияра даже не узнал. Не было при нём моей сабли?

– Не было, Пётр Сергеевич, – вздохнув, ответил Гончаров. – Только пистоли мои и кинжал с его трупа снял. А сабля при нём самая простая была.

– Видать, не почину ему моя, – с досадой промолвил взводный. – Она и для бека вполне себе даже достойна. Батюшкина сабля, под заказ в Сестрорецке делана, когда он в столичной гвардии служил.

– Ох ты-ы! – словно шумный вздох пронеслось по стоявшим шеренгам. На площадь вывели дюжину оборванцев. Были они измождённые, шли, испуганно озираясь и согнувшись.

– Есть тут кто из подданных Российской империи? – оглядывая доходяг, выкрикнул полковник. – Не бойтесь, братцы, солдат ты, рекрут али, может, житель, горцами скраденный и проданный в рабство, всё одно отзовись.

Приведённые продолжали робко стоять на месте.

– Ну же, кто тут из полковых солдат, шаг вперёд! – рявкнул полковник. Трое качнулись и сделали шаг.

– Кто таков?

– Метёлкин Иван! – отозвался первый из троицы. – Рядовой Тифлисского мушкетёрского полка.

– Ты! – Бомбель направил палец на второго.

– Рядовой Кузякин, – хрипло ответил ему седой доходяга. – Кавказский гренадерский полк.

– Младший унтер-офицер Федин Илья, – не дожидаясь, представился самый низкорослый. – Семнадцатый егерский полковника Карягина.

– О-о, семнадцатый полк Павла Михайловича! Унтер-офицер! – воскликнул Бомбель. – Как и где в плен попал, егерь?!

– О прошлом годе, ваше высокоблагородие, – ответил тот глухо. – Под крепостью Мухрат, когда пушки у персов отбивали. По голове получил, более ничего не помню. Местные подобрали, отлежался у них, они же потом и в соседний аул продали. Два раза бежал, ловили, продавали, и вот я тут.

– Третий раз бы побежал? – спросил его полковник.

– Так точно, вашвысокоблогородие, побежал бы, – вздохнув, промолвил егерь. – Только силов мало, да и пригляд был большой. Но всё равно побежал бы.

– Молодец! – воскликнул Бомбель. – Отпишу про тебя в полк. Славный солдат, как раз под стать своему командиру. Остальные кто? – Он кивнул на стоявших кучкой доходяг.

– Из местных они, – ответил Федин. – Из тифлисских грузин в основном все. В набегах горцами взяты.

– Грузины нынче тоже все под нашим подданством, – нахмурившись, произнёс Бомбель. – Вон как измучили людей. Всем этим по сто плетей! – Он показал на стоявших под конвоем пленённых в бою горцев. – Есаул, скажешь своим казакам, чтобы не жалели, кто под кнутом помрёт, так, стало быть, и Богу угодно. А местным наука будет, как бунтовать перед властью российского императора! Переведите старейшинам, всё оружие, что есть в ауле, снести сюда. Обеспечить провиантом отряд. Контрибуция с аула три сотни рублей и пятерых аманатов[4 - Заложников.] из их родов в Тифлис на пять лет.

Сводный отряд задержался в ауле на три дня, и наутро четвёртого колонна, растянувшись на добрую версту, пошла в сторону Бакинского тракта.

Глава 6. К Нухе

Эскадронные трубачи выдували из сияющих, начищенной медью труб сигнал «Утренняя заря». Из селения слышался бой ротных и полковых барабанов русской пехоты. Расквартированные в нём и в полевом лагере солдаты разбирали оружие и выходили на утреннюю поверку.

– Отделение, в три шеренги становись! – скомандовал Гончаров, завидев шедших в их сторону господ офицеров. – Резцов, бегом в строй! – прикрикнул он, завидев метавшегося у шатра драгуна. – Быстрее, тебе говорю, рохля!

– Пуговица с погона слетела, – придерживая розовый[5 - Полковой цвет нарвских драгун розовый, в этом цвете были обшлага, погоны и выпушка на воротнике.] матерчатый лоскут, бормотал «низкий Ванька», заскакивая на своё место. – Как же с таким погоном-то в строй вставать, Тимофей Иванович? Ведь заругает их благородие!

– Тихо ты! Прижми пока его, дурень, – ругнулся унтер-офицер. – Взвод, сми-ирно! Господин подпоручик, в строю тридцать один человек. В лазарете трое. Незаконно отсутствующих нет!

– Вольно, – отдал команду Копорский и козырнул. – Повестка на сегодня, драгуны, всё та же. После утренней поверки обихаживаем лошадей, далее будет завтрак и занятие по полковому учению. После обеда два часа на отдых. Первое отделение младшего унтер-офицера Гончарова готовится заступить в ночной караул. Будете охранять генеральский штаб. Разбейте людей на три смены. Проверьте, чтобы в каждой был старший из самых расторопных. Внешний вид и оружие должны быть у всех в наилучшем состоянии. Ну, вы и сами понимаете, их превосходительство и наш полковой командир никакого небрежения не потерпят. Пароли вам скажут уже по самому заступлению. Взвод, равняйсь! Смирно! Первая шеренга – шесть шагов, вторая – три, шаго-ом арш!

– Ох и суетной же сегодня караул нам выпал, – лёжа на топчане, рассуждал Чанов. – Прошлый, говорят, так вообще ти?хонький был. Курьер только в охранении десятка казаков от Шемахи с пакетом прискакал, да генерал со своей свитой пару объездов по лагерю сделал. А так всё начальство в доме бека по большей части сидело. А сегодня словно бы улей, туда-сюда, туда-сюда вона как все бегают. Иванович, ты, случаем, не знаешь, почто такая суета?

– Да будто бы мне кто чего скажет, – откликнулся, отмахнувшись, начищавший сапоги Гончаров. – Может быть, к маршу готовимся, только вот куда? На Баку или к ханской Нухе, кто же его знает.

Посмотрев в приоткрытую дверь на дом, который занимал генерал Небольсин, Тимофей оглядел большое помещение сарая, отданное под размещение караула. Бодрствующая смена сидела на лавках, привалившись к стене с оружием в руках, отдыхающая лежала на топчанах и на сундуках, скинув сапоги.

– Гляди, как быстро темнеет, – проговорил он озабоченно. – Вон часовых уже перед входом еле видно. Пора менять. Так, отдыхающая смена, встаём, оправились, сапоги обтёрли, и выходи все во двор! Бодрствующая на их место ложится.

Пятеро драгунов, натянув сапоги, расправили мундиры и, закинув мушкеты за плечо, потопали вслед за отделенным командиром.

– Стой, кто идёт?! – донеслось от стоявших у крыльца.

– Смена караула! – откликнулся Тимофей.

– Пароль?!

– Самара! – ответил он на вопрос часового.

– Смоленск, – произнёс тот отзыв. – Проходи, Тимофей Иванович. Мы уж думали, вы забыли про нас, вона какая темень.