Так и есть. Книга вторая

Не вполне понимаю его, но внимаю.

– Андрю, он расстрелял обе машины. Применив все имеющееся у него оружие.

Что-то мне не смешно и шутить совсем не хочется. Понимаю, что даже сейчас Кирюха что-то не договаривает или не успел еще договорить. Молча слушаю.

– Я бы сам решил, что перетрудился и крыша поехала, поэтому щелкнул все на фотоаппарат.

– Цифровой, – не могу удержаться от комментария.

– Да, все время с собой на прогулки вытаскивал.

Еще бы, не вытаскивал. Тогда они только-только появились, эти цифровые фотоаппараты, и мы вдруг обнаружили, что больше не надо тратиться на дорогущую фотопленку, зависеть от техники проявщиков, которым сдавали отснятое на обработку, и озадачиваться оценкой только что сделанного кадра. Это перестало быть лотереей, ты мог сразу увидеть результат на маленьком дисплейчике на задней крышке фотоаппарата и, если что, тут же переснять.

Кирюха выпускает густой клуб дыма прямо в меня и продолжает:

– Я этого чувака успел сфоткать. А парой секунд спустя он исчез.

Туплю, видимо. Что сказать – не знаю.

– Куда исчез? Сбежал? Уехал?

– Нет. Просто исчез. Вот он стоит посреди шоссе, а вот его уже нет.

– …то есть…?

– То есть он появился из ниоткуда на несколько секунд, расстрелял случайный тандем из машин с бандитами, а после растворился в пространстве так же, как внезапно возник перед этим.

– И ты…

– И я пошел домой. Как раз мысль хорошая возникла.

Мне даже не приходит на ум обычная для такой невероятной ситуации какая-нибудь ироничная шутка. Кирилл действительно в каком-то смысле «упоротый» программист, для которого любая хорошая мысль, внезапно прилетевшая в голову – это самое главное вообще. Раньше про таких говорили «не от мира сего». Сейчас говорят «гений».

А я просто его старый друг. Поэтому знаю, что и с гением можно попробовать договориться.

– Кирилл, а у тебя не сохранилось фотографий?

Он смеется в ответ, хотя мне кажется, что не над тем, о чем любой из нас подумал бы.

– Обижаешь, Андрюха. Я же всю инфу в медиа-центр сливаю.

Не замечаю уже, что он погасил свой окурок в моем кофе, сам бросаю «бычок» туда же и машинально сую в зубы следующую сигарету.

Ай да Сергей, ай да провидец.

Пока не знаю, как ты это организовал, но я уже твой должник.

Кирилл тем временем вынимает откуда-то беспроводную RF-мышку и вдруг сорокадюймовый экран телевизора на стене оживает.

Я еще не успеваю переключить внимание на монитор, а Кирюха уже удовлетворенно хмыкает.

Из того дня у него осталась одна фотография. Нечеткая, сделанная второпях человеком, не очень-то понимающим что делает и совсем не стремящимся выхватить центр композиции. Просто прогер, просто пробует любопытную на тот момент диковинку – цифровую фотокамеру.

Но я вижу этот снимок и даже в нечетких очертаниях узнаю персонажа.

Вернее, может быть даже, благодаря этим нечетким очертаниям.

Потому что в 1996 году компьютеры были весьма слабыми по сравнению с нынешними. И программное обеспечение тех времен разрабатывалось под их возможности, посему графика была весьма примитивной по современным понятиям.

А потому человек с вроде бы неудачной чуть размытой фотографии Кирилла выглядит точь-в-точь как главный герой игры Quake при неандертальском разрешении 640х480.

Почти не удивляюсь. Я слишком многое повидал и услышал за последние сутки.

– Кирилл, а тебе самому это фото ничего не напоминает?

Это даже немного смешно. Как рассеянный Жюль-Верновский Паганель, гениальный кабинетный ученый, оказавшийся вдруг в условиях живой реальности, Кирилл, кажется, только сейчас задумывается – не должно ли все это ему что-то напомнить?

Потом он узнает персонажа.

Человек, видевший его воочию и даже запечатлевший на камеру пятнадцать лет назад, только теперь вдруг понял, где он мог видеть его раньше.

Ох уж мне эти гении.

– Андрюха, это чушь же какая-то…

– Ну а для нас, дорогой друг, в этом нет ничего нового, не так ли?

***

Юнона старается не подавать виду, но теперь ей совсем и по-настоящему страшно.

Чтобы подкрепить необходимое впечатление о себе, она невозмутимо отхлебывает горячий шоколад и смотрит в глаза этому типу.

А тип словно не желает ждать:

– Юнона, спрашивай про все, я тибе рассказывать буду.

Теперь она непроизвольно закашливается пошедшим не в то горло напитком.

Он назвался каким-то «эмиссаром» и он знает где она была десять минут назад и с кем общалась. Более того, он знает ее имя.

Это даже уже не смешно. И совсем не весело.

Неужели именно так обманутые доверчивые обыватели продают душу всяким там вельзевулам?

В какую историю она угодила?

– Да никакой истории нету девачка, – словно отвечает на ее мысли разговорчивый арап. – Ты падписалас изволь выполнять условия. Я тибе памагать буду.