Так и есть. Книга вторая

Почему-то Тема представил себе этих кошек. Большой черный кот и две поменьше: серая и рыжая. Потом он понял, что где-то их уже видел, а после вспомнил, где именно – и его опять накрыла беспощадная экзистенциальная русская тоска.

Безработный, невинно избиенный страдалец Тема подумал про опохмел и, собрав волю в кулак, двинулся на кухню.

Как того и следовало ожидать, кухня встретила его видом голого стола, посреди которого гордо высилась стерильной пустотой распитая давеча бутылка. Похмеляться было нечем.

Ни для кого не секрет, что русский человек в состоянии похмелья не всегда настроен на покой. Чаще, напротив, душа его жаждет действия, чтобы в действии этом забыться и догнать наступивший день, переключившись на новую реальность и отринуть вчерашнее декадентство, утопив ускользающие воспоминания прошедшего вечера в бодром пульсе сегодняшнего утра. И Тема не стал исключением. Ноги сами понесли его на улицу.

На улице было так же отвратительно, как виделось из окна. На деле даже хуже, потому что теперь вода попадала на лицо и даже иногда за шиворот. Но пути назад не было, и Тема двинулся вперед. Он дошел до угла, повернул, прокрался под козырьком, спасаясь от дождевой мороси, вышел к бульвару и пошлепал по лужам к входу в метро.

Полчаса спустя он был на Арбате.

Какие дела могут быть в разгар утра рабочей недели у временно безработного молодого человека, злоупотребившего намедни горячительным? Только те, которые он сам себе придумает, какими абсурдными бы они ни показались постороннему неискушенному наблюдателю.

А в Темином положении пока можно было придумать только одно: разобраться со вчерашним объявлением на двери.

Непонятно почему, но оно заинтриговало Тему. То ли неправдоподобно безграмотным текстом, то ли довольно странным временным интервалом «с 11—00 до 11—25», то ли загадочными формулировками.

Конечно, зови его не Тема, а Буратино, самое время было бы воскликнуть «тут какая-то стрррашная тайна!» и броситься навстречу приключениям, но он был Темой. Состоявшийся взрослый человек, в сказки не верил и на чудеса не надеялся. Просто так получилось, что когда он свернул в арбатские переулки и подошел к уже знакомой двери, часы телефона показывали 10.58, и что еще ему было делать, как не заглянуть на огонек?

Как и ожидалось, дверь оказалась закрыта на замок. Объявления на ней уже не было. Холодный ветер сдувал капли дождевой воды с дверного козырька аккурат опять же за шиворот.

Он дернул ручку и ничего не случилось. Постучался и не получил ответа. Поискал взглядом кнопку звонка и не нашел ее.

Просто железная дверь, невесть когда наглухо запертая.

Это выглядело, как минимум, логично.

Как там было? «…На завтра с 11—00 до 11—25…». Кто вообще сказал, что «завтра» наступило именно сегодня? Может, бумажка висела здесь уже с неделю, пока наконец-то непогода не сорвала ее окончательно. Что там еще требовалось? Что-то вроде «самое необходимое иметь с собой». И что-то еще…

Ветер стих буквально на пару секунд. Щелкнул замок, и дверь немного вздрогнула, будто бы чуть подавшись наружу. Возьмись, мол, за ручку – ларчик и откроется.

Без колебаний Тема потянул на себя.

И вошел.

В небольшой прихожей тускло горела лампочка. Стены были покрыты поблекшим зеленым, коридор с линялой красной грязноватой ковровой дорожкой времен 80-х прошлого века уходил в полумрак, в глубине которого белела еще одна дверь.

Спинным мозгом ощущая, как мокрые подошвы ботинок оставляют грязные отпечатки на дорожке, Тема двинулся к белой двери. Терять ему было нечего.

Пару раз для проформы стукнувшись и не дождавшись ответа, он решил было уже осмотреться и еще раз пораскинуть мозгами, но из-за двери тотчас раздалось надтреснуто-гнусавое «Это птица Какаду, летит и серит на ходу!!!» и тут же недовольный женский голос произнес:

– Открыто, открыто, входите.

Пути к отступлению не оставалось, и Тема вошел в комнату.

Первое, что он увидел, был массивный добротный деревянный стол, занимающий, казалось, весь кабинет. За столом в не менее массивном и добротном кожаном кресле с видом помещицы Салтычихи сидела женщина неопределенного возраста. Никакого ноутбука, монитора или хотя бы программируемого калькулятора перед ней не было, зато в изобилии лежали стопки бумаги и две пепельницы в форме человеческих черепов в натуральную величину. А за спиной ее висели огромные деревянные часы («с кукушкой!» – заметил Тема небольшую дверцу под циферблатом), на которых стрелки показывали ровно одиннадцать.

Салтычиха подняла глаза на Тему.

– Окей, какая твоя история?

– Простите, что?

– Ты дурак или как? Чего пришел? Как нас нашел?

Пока Тема раздумывал над ответом, Салтычиха распечатала пачку сигарет и невообразимо ловким щелчком выбила одну из них прямо в пространство между указательным и средним пальцами левой руки, а мгновение спустя сигарета уже задымилась, и хозяйка стола с аппетитом затянулась, выпустив в сторону Темы огромное облако сизого и, не сказать что ароматного, дыма.

– Садитесь, молодой человек, раз уж добрались.

Тема понял, что проигрывает диалог, еще толком в него не вступив. Очевидно, Салтычиха умеет мгновенно менять тональность и стилистику беседы, не особо стараясь быть понятой и не очень интересуясь ответами на свои вопросы. Любой разумный и воспитанный человек, трезво оценивающий свои силы, мигом сообразит, что лучшая позиция в такой ситуации – оборонительная. Хотя бы на первое время, пока не станет понятен общий расклад сил.

Тут Тема обнаружил, что в кабинете есть место и для другой мебели помимо стола, в подтверждение чего тут же обнаружил напротив Салтычихиного рабочего места небольшое пластиковое кресло, точь-в-точь как в дешевых летних пивняках, куда и присел, следуя четко озвученному приглашению.

– По гороскопу кто?

– Ээээ… Весы!

– Пожалуйста, в системе Тауантинсуйу.

– Ээээ… простите?

– Кечуа не владеешь?

– Это язык ацтеков? – наконец-то нашелся Тема, отчего вдруг неожиданно для себя испытал какое-то чувство гордости.

– Инков. Проехали. Какие уж тут дети солнца с вашей погодой. Чаю хочешь? Или водки?

Предложение предполагало прямой и однозначный ответ, но тут Тема снова утратил начинающую возвращаться к нему концентрацию, так как увидел большую птичью клетку на подоконнике. В ней сидел огромный попугай и смотрел в окно. Вся его почти полуметровая спина и даже хвост выражали брезгливое презрение к гостю. Почему-то вид птицы вновь вверг его в растерянность и, вместо выдачи предполагаемого прямого и однозначного ответа, Тема промолчал. И тут же подумал, что это выглядит не очень-то умно с его стороны. И сразу же понял, что здесь ничего не выглядит умно.

Хотя нет, в противовес всему, Салтычиха в эту обстановку вписывалась вполне гармонично и уместно.

– А это у вас попугай? – вдруг задал Тема вполне релевантный ситуации вопрос.

И тут же вспомнил резкий выкрик из-за двери пару минут назад про птицу какаду.

Но птица продолжила хранить высокомерное молчание, а Салтычиха хмыкнула и задала встречный вопрос:

– Ты подписывать будешь или ля-ля травить? С людьми базаришь – мазу правильную держи.

– Чего?

– Ты, бобер, бухой до сих пор или где?

– Эээээээ…

– ЭТО ПТИЦА КАКАДУ ЛЕТИТ И СЕРИТ НА ХОДУ!!! – вдруг взвился огромный попугай, щеголевато подбросив вверх великолепный разноцветный хохолок.

– А можно водки? – вдруг выпалил Тема.