Андроид без имени

Он ушёл к вымышленной локации родины, но через долю секунды очутился перед шарами. Он ушёл к недалёкой яркой звезде из другого рукава той же дискообразной галактики, и снова очутился перед шарами. Он переместился к огромному газовому шару неподалёку, на котором не было признаков жизни, и очутился в его дымке из лёгких элементов.

Но он там не остался – он переместился обратно с исходную точку. Ответ на один из вопросов был получен: он выл отчуждён не куда-нибудь, а именно в эту систему тел с общим центром тяжести, где теплилась то ли до предела деградировавшая, то ли еще не развившаяся жизнь.

Косвенно Марк понял и другое: его не оставили на произвол судьбы и не забыли: раз запрет действует не единоразово, значит необходимый результат отчуждения ещё не получен.

Что мы имеем? У него есть вся информация о сущем и есть возможности к проникновению, левитации, созиданию частиц из ничего, до сей поры считавшиеся им естественными для любого эволюционировавшего живого существа. Что это значит? Это значит, что неведомые пока Марку «они» хотели, чтобы он действовал, и действовал активно.

Но у него нет памяти. Это значит, что ему необходимо пользоваться информацией, которую он добудет в этом странном мире шаров. Также это значило, что информация о событиях, происходивших на его родине, должна быть скрыта от обитателей системы шаров. Причём речь идёт ни о высоких технологиях, ни об осведомлённости о существовании цивилизации тех, что без имени: что знает он, могут узнать и другие. Даже если ему придётся передавать это знание бессмысленным и крайне неэффективным способом – с помощью символов. Нет, не должна быть известна именно информация о событиях.

У него нет возможности вернуться обратно. Это значит, что задача должна быть выполнена в пределах этой маленькой системы шаров.

И ещё один вопрос. Почему таинственные «они» считают, что он вообще станет выполнять задачи, поставленные неизвестной жизненной формой? Ответ на это прост: они знают, что Марк желает вернуться домой.

Да, Марк хочет вернуться домой.

Разум Марка выдал мгновенное решение.

Марк очутился в подземном ангаре рядом с небольшой двустворчатой дверью, закрывающейся сжатым воздухом. На двери не было опознавательных знаков. У двери стояла стекланная будка охранника, где сидел офицер.

Марк не стал разговаривать с офицером – он почувствовал, что разговор зайдёт в тупик. Поэтому он переместился внутрь секретной базы. Появившись в белом коридоре с окнами по обеим его сторонам, он проплыл вдоль него, оценивая ситуацию, и, наконец, остановился в тупике, у блистающей хромом двери с кодовым замком.

За дверью было большое помещение со множеством столов. Люди в белых халатах стояли или сидели за мониторами компьютеров, двое с помощью джойстиков орудовали механической рукой в каких-то контейнерах, один доставал что-то из холодильника с химикатами.

Марка, наконец, заметили – движение в комнате прекратилось, а один лаборант, которого появление Марка застало за засовыванием пончика в рот, так и не смог ни отменить, ни закончить своё движение.

– Я представитель внеземной цивилизации. Мне нужны учёные для контакта. Я готов подвергнуться исследованию и ответить на любые вопросы об устройстве вселенной.

Тишина продолжалась. Многие биологи и физики в этой комнате начали своё продвижение в науке, надеясь на призрачный шанс хоть однажды поймать сигналы инопланетного разума или увидеть следы его деятельности.

Но такое наглое пришествие инопланетного разума в их собственную лабораторию и его предложение в стиле комиксов тридцатых годов двадцатого века – это отдавало какой-то тухлятиной и даже пошлостью. Пощёчиной для способности человечества найти собрата по вселенной. Такие встречи должны быть результатом великих космических открытий и столетий опасных космических изысканий, а не вот это вот всё. Инопланетный разум, который просто приходит и ложится на столик для препарирования – просто… ненастоящий.

Но это было внутреннее, не выражаемое словами чувство большей части находившихся в лаборатории людей. Внешне они продолжали стоять с аккуратной неподвижностью в надежде, что морок развеется или кто-то, наконец, что-то сделает.

Кто-то нашёлся.

– Уважаемый… представитель, – пробормотал старичок, который появился из-за малозаметной двери, но не собирался, однако, здороваться в Марком за руку, – Э… Не могли бы вы… Присесть и немного подождать?

Марк разместился в близлежащем кресле и старательно прижал пятую точку к сидению, а ступни ног – к полу. Рот для разговора он не открывал – его не просили ни Константин, ни эти. Марк просто генерировал звуковые частоты в точке, находящейся перед его лицом.

Старичок что-то забормотал в телефон. Говорил он долго, то втолковывая что-то невидимому собеседнику, то будто оправдываясь, то поглядывая на Марка с опаской, то отворачиваясь к стене.

Наконец, разговор был окончен, и старичок вымученно улыбнулся, нервно потирая руки:

– Минуточку, простите…

Через две минуты в коридор, предваряющий лабораторию, вошёл военный чин в вычурной фуражке и с тремя большими звёздами на каждом погоне. Он толкнул дверь, встал перед Марком и стал бесцеремонно его разглядывать.

Потом повернулся к старичку передом, а к Марку задом:

– Вы называете этого крашеного нудиста-кастрата иной формой жизни? Смелянский, я больше не хочу видеть это убожество на базе. Вышвырните его. И если вы меня ещё раз отвлечёте по подобному делу, отгулов год не увидите. Это ясно?

Старичок аж затрясся и умоляюще посмотрел на Марка, так и сидевшего смирно на кресле.

Марк понял, что низкий уровень интеллекта руководителя с воинским званием не позволяет ему наблюдать очевидное и оценивать результаты собствнных наблюдений – а это не даёт достичь собственных целей самому Марку.

Полковник рванул дверь, собираясь выйти, но она оказалась заблокирована. Он потряс её, не веря своим глазам, а затем, медленно разъяряясь, повернулся к учёным.

– Кто заблокировал дверь? Отпереть дверь!

– Какие наблюдения позволят Вам прийти к убеждению, что я действительно представитель внеземной цивилизации? – Марк взлетел со своего кресла и заставил налившегося кровью служаку обратить на себя внимание.

Но тот даже не увидел, что Марк не стоит на полу.

– Вали на свою Андромеду, недоносок, – рявкнул тот, – а точнее в тот притон, откуда явился, и чтобы я больше не видел твою сиреневую харю. Всё ясно?

– Я не с Андромеды и не из притона.

– Ну, тогда пусть в моём кармане лежат три сотни баксов, – усмехнулся полковник, снял с пояса рацию и поднёс её к своему скалящемуся рту:

– Соловьёв, пришли двоих в седьмую лабораторию, пусть вышвырнут отсюда одного сиреневого торчка.

Выслушав шипящий ответ, он повернулся к двери, совершенно забыв, что она заблокирована, и вдруг почувствовал, что ему очень неудобно где-то в штанах. Засунув руку в правый карман, он вытащил отткуда толстую пачку однодолларовых купюр.

Он смотрел на них не меньше половины минуты, а затем, когда в его голову начали просачиваться какие-то ассоциации с предшествующими событиями, растерянно посмотрел на Марка и спросил:

– Что это?

– Я спросил, какое доказательство того, что я являюсь представителем внеземной цивилизации, Вам нужно. Вы ответили – триста баксов в кармане. Я произвёл триста баксов в Вашем кармане.

– М-мать… Ты фокусник, что ли?

Половина лаборантов сидели уже свободнее – первый шок прошёл – и последние пару минут прятали свои лица под ладонью. Учёные пытались выполнять очередную почти не выполнимую задачу – не улыбаться.

– Я представитель внеземной цивилизации. Необходимы ли другие доказательства моего статуса?

Полковник Бердичев смотрел на Марка чуть ли не полминуты, но никак не мог понять, как ему следует поступить. Он никак не мог разрешить совершенно неразрешимую для него задачу: формально лаборатория в недрах Уральских гор была создана для того, чтобы исследовать возможные сигналы из далёких звёздных систем или даже иных галактик, а также иные проявления инопланетного разума. Для полковника это означало, что у него есть тёплое место с минимумом ответственности за результаты работы – но никак не то, что мифические внеземные цивилизации найдутся на самом деле!

Кроме того, инопланетные чудики должны быть зелёными и с какими-нибудь щупальцами – а этот чудик был как человек, раскрашенный сиреневым. И это был непорядок, а полковнику Бердичеву, который отвечал за охрану, не нужен был ни какой-то инопланетный разум (веками без него жили, и ещё проживём), ни беспорядок на объекте.

– Товарищ Бердичев, позвольте, я, – дрожащим голосом перехватил инициативу старичок Смелянский и обратился к Марку:

– Уважаемый представитель внеземного разума. Как я понял, вы имеете возможность производить материальные объекты. Прошу вас произвести на этом лабораторном столе (он указал жестом на стол, с которого помощник смахнул остатки завтрака) материальный объект, который мог бы покоиться на поверхности стола, не деформируя его, и не опасный для находящихся вокруг человеческих существ. По Вашему выбору.

На столе появился абажур от старинной лампы – зелёный, тканевый, с оборочками по краям и вышитыми рисунками драконов.

– В сборнике соответствия графических символов их смыслу, который используется на вашей территории, это физическое воплощение смысла первого символа.

– Мы благодарны вам, – кивнул Смелянский и перевёл сказанное коллегам, – Он имеет в виду, что слово «абажур» – первое существительное в словаре.