Новая семейная хроника

7
Глагол «уйти» – возможность ничего
не понимать и оставаться дома.
Не возникать без дела и всего
один лишь раз попробовать другого
глагола – «умереть». И ничего…

8
Смерть наступает будто бы зима…
И, кажется, словесная отвага
не стоит ровным счетом – ни черта!
Глаза подслеповаты – будто влага
размыла тень – прозрачная черта.

9
Оконный силуэт слегка размыт:
дождем? слезой? – не расторопность зренья.
И, кажется, из мрамора отлит
прошедший день – наказанность забвенья.
Из радио оркестр не звучит.

10
За дверью ветер воет на трубе,
стучит в окно, замочками играет…
Напоминает чем-то о тебе…
Стучит еще и… улетает,
сыграв «прощай» на каменной трубе.

    1993

«Когда-нибудь, когда пройдут года…»

Когда-нибудь, когда пройдут года
и возвращаться повода не будет —
останеться лишь талая вода
и перекрестки старых улиц.
Строений старых мокрые дворы —
после дождя. Банальные качели.
Картавый крик соседской детворы —
теперь уже совсем не те соседи.
И отраженье в зеркале не то —
последнее уже удел старенья…
И утром с тонкой пенкой молоко
напоминает лучшие мгновенья.
Когда-нибудь, уже в других краях,
в другом таком пространстве вспомнишь это —
все, что осталось разве что в мечтах
и на бумаге, только без ответа…
Когда-нибудь… Наверно – никогда.
И поезд в этом больше не помошник…
Из времени осталось лишь – всегда,
как город, дом, фонарь, аптека, площадь…

    1995

«Перепрячь мои письма подальше и карандаши…»

Перепрячь мои письма подальше и карандаши.
Бельевою веревкой свяжи мне судьбy напоследок
в этих птичьих конвертах – на память. Хватило б души
пережить это время, как раньше далекий мой предок.
Сохрани на листах, может быть, беспросветные сны,
время года, погоду, тоску и мои вспоминая
о тебе поздней ночью. Черней до рассвета листы,
перепутав уже не страницы, но только названья.
Сохрани написание букв, но не с новой строки,
может быть, предложенье, где все из значков препинанья —
многоточье сильней, даже просто – длинней… Коротки
наши встречи с тобой. Сохрани, сохрани мне дыханье.

    1996

Сентябрь 1997 года

Вечер дня в городе с траченным небом —
облаками, как молью пиджак в шкафу.
Автомобили с извечным – где бы
пристроится на ночь, заполнив собой пустоту
проезжей части. Звуки старых мелодий
из репродуктора… Что-то еще из вещей
давно забытых, впрочем, совсем не многих —
из тех, что, найдя случайно – теряешь быстрей.
Несколько пар неспешных – к своим подъездам
через туже проезжую – правилам вопреки,
досужим сплетням старушек, вполне серьезно
рассудивших о будущем, но пальчики коротки,
как и память. Кто-то, немного пьяный
недоволен погодой и вечером после шести —
в шумной компании… Резкий звук фортепьяно
из открытой форточки. Кто-то кричит – Прости!
Старик на стуле под окнами после солнца
млеет в тени. Соседка с сухим бельем
проходит мимо, толкуя, что вот британцы
будто очень злые. И связано все с дождем…
Вечер дня. Я за закрытой дверью
в своей квартире. Мысли о завтрашнем дне,
о погоде утром, о том, что уже неделю
нет из дома писем… Кто-то стоит в окне.
Скоро полночь. Колокол на часовне