Морской Дьявол

– Не надо. Сам как-нибудь справлюсь.

Наконец, после третьей неудачной попытки, кок додумался размять затекшие ото сна мышцы, однако некоторые из них ему нащупать не удалось.

– Не понял? А где моя нога? Ты что, гадина, со мной сотворил?

– Ровным счетом ничего, – Буратино разошелся в широкой улыбке. – Зная наверняка, что супчик, приправленный мандрагорой, придется всем по душе, я заранее взял у тебя ногу в счет погашения будущего долга и добавил ее к устрицам. Согласись, победитель вправе делать со своим выигрышем все, что ему заблагорассудится.

– Ах, вот о каком мясе шла речь! – опершись на левую руку, кок занес правую для удара. – Да ты меня просто надул, скотина! Всем понравился не супчик! Все понравилась человеческая плоть! Иди сюда. Сейчас я задам такую трепку, что мало не покажется.

– Никаким обманом здесь и в помине не пахнет. Мандрагора подействовала. А если не веришь, давай заключим новое пари.

– Нет уж! Дудки! Больше тебе не удастся меня провести.

– Увеличиваю ставку до десяти золотых и готов согласиться на твои условия.

Выложив на стол еще пять монет, Буратино приблизился к коку на опасное расстояние и озорно подмигнул. Будь тот нормальным честным человеком, далее непременно последовала бы звонкая оплеуха, однако жадность не позволила ему отказаться от столь внушительного куша. К тому же у него появилось право диктовать собственные условия, что в корне меняло ситуацию.

– Хорошо. Завтра мы сварим с тобой то же самое, только я снимать пробу не буду. Ты сразу отнесешь кастрюлю в кают-компанию и, если команда начнет воротить нос, золотые вместе с твоей ногой станут моими.

– Хе-хе! Второй раз пытаешься наступить на одни и те же грабли?

– Нет. Не пытаюсь. Потому что теперь меня не одолеет проклятый сон.

– Ну-ну! Дело твое.

– По рукам? Или испугался?

– По рукам.

Вместо потасовки новоиспеченные партнеры пожали друг другу руки, а на следующее утро вместе приступили к готовке. Причем кок лично высыпал в суп мандрагору и, как обещал, отказался снимать пробу, выпив для пущей верности несколько кружек цикория, поскольку все кофе на "Кальмаре" он самолично выпил уже давно.

Каково же было его удивление, когда капитан вновь излил поток благодарностей, вернувшись из кают-компании с не до конца опустошенной кастрюлей.

– Представь, мы опять обожрались. Здесь даже кое-что осталось.

– Не может быть! Да как можно этим питаться? Вы что? Не чувствуете запаха?

– Не знаю, нас все устраивает. Особенно количество мяса. Сам попробуй.

– И попробую.

Дождавшись ухода капитана, кок схватился за поварешку и подчерпнул со дна зловонной кастрюли размякший предмет, напоминающий человеческую ступню.

– Что это?

– Остатки твоей ноги, – захихикал Буратино, выдвинув ящик стола, где покоилась окровавленная пила. – Извини, вчера не успел протереть.

– Вчера? – кок в недоумении уставился на свою целую вторую ногу и тут до него дошло. – Ах ты, гадина! Снова одурачил! Припрятал кусочек с прошлого раза!

– Может, и припрятал. Только это к делу не относится. Повторяю, победитель вправе делать с выигрышем все, что ему заблагорассудится.

Внезапно кок разразился громким-прегромким смехом. Аж сковородки, висящие на стене, задребезжали.

– Вот ты и попался, парень. Играем еще раз. Завтра мы добавим в суп недоеденную ступню, а мандрагору добавлять не будем. Если мнение команды по поводу качества нашей стряпни не изменится, я заберу десять золотых и обе твои ноги. По рукам?

– По рукам! Но в случае моего выигрыша, я оттяпаю тебе обе руки. Договорились?

– Договорились!

Буратино выставил вперед ладонь, однако кок не спешил заключать новую сделку, хотя сам ее и предложил.

– Послушай, можешь повременить с пилой?

– Зачем?

– Хочу обменять свою целую ногу на две твоих. Негоже такому славному малому щеголять на костылях.

– Ты настолько уверен в выигрыше?

– Да. Поэтому забочусь о твоем здоровье.

– Хорошо, – окровавленная пила вернулась на прежнее место, и ящик со скрипом захлопнулся. – Отложим ампутации конечностей до завтра. Это будет даже интересно.

И это действительно оказалось интересным, так как на следующий день капитан вернулся из кают-компании, весь кипя от злости.

– Команда в негодовании! Ты подал суп из водорослей и моллюсков, что не лезет ни в какие ворота. Еще там плавала протухшая лапа черепахи. Старший помощник ее попробовал, и его вывернуло на изнанку прямо в кастрюлю. Забирай свою дрянь обратно.

– Полегче на поворотах! – кок ударил кулаком по столу. – Лапа черепахи была почти свежая.

– Вот именно! Почти! – капитан тоже ударил кулаком по столу. – Можно согласиться с урезанием порций, потому что времена действительно настали тяжелые. Но кормить людей тухлятиной я не позволю. Попрошу впредь воздержаться от подобных вольностей, иначе нам придется с тобой распрощаться.

– Да кроме меня на этой дряхлой посудине никто ходить не захочет, – огрызнулся кок. – Другого дурака, готового работать за гроши, вам не найти.

– Уже нашли.

– И кого же, если не секрет?

– Твоего напарника. Мы с ним уже обо всем договорились.

Из-за спины капитана показался притупленный нос Буратино. Не иначе как прохвост решил таким образом окончательно втереться к капитану в доверие.

После столь нелицеприятного высказывания самоуверенности у кока заметно поубавилось. Одно дело – держать в страхе команду, чувствуя свою полную безнаказанность, и совсем другое – когда над тобой нависла угроза быть списанным на берег. К тому же без единой конечности. Спор-то опять проигран.

– Ну что, приступим? – улыбнулся деревянный изверг, проводив взглядом капитана.

– Обманщик! Сволочь! Паскуда!

– Зря ругаешься, приятель! Никто тебя за язык не тянул. Сам захотел играть дальше.