Морской Дьявол

Морской Дьявол
Андрей Евгеньевич Белов

Отрывок из произведения о Злом и коварном демоне Буратино, где он вступает в схватку с жадным коком, который долгое время морил свою команду голодом.

Андрей Белов

Морской Дьявол

Сегодня речь пойдет о морских приключениях, воспеваемых огромным числом авторов не одно столетие подряд. Мощные цунами, переворачивающие корабли, словно скорлупки; жестокие штормы, подвластные лишь самым отважным морякам; встречи с безжалостными разбойниками, рыщущими по бескрайним водным просторам в поисках наживы; и описание земель, где еще не ступала нога человека, – вылились в отдельный жанр, настолько сильно приближенный к реальности, что, читая ту или иную книгу, невольно начинаешь представлять себя на месте главных героев. То ты капитан межконтинентального круизного лайнера, решивший сразиться со случайно отколовшимся от материка айсбергом, но не рассчитавший силы; то ты бравый флибустьер, увидевший в подзорную трубу корабль, набитый несметными сокровищами; то ты несчастный путешественник, потерпевший крушение и волей судьбы выброшенный на берег необитаемого острова. Перечислять можно до бесконечности. Язык не устанет. Однако есть один герой, на которого никому бы не хотелось быть похожим. Имя ему – Морской Дьявол.

Как правило, Морской Дьявол появляется там, где творятся беспредел и беззаконие, поскольку этим занимаются грешники, а грешники для Дьявола – весьма лакомый кусочек. С ними легко найти общий язык, ими легко манипулировать и их легко переманить на свою сторону, предложив взамен бессмертной души какие-либо материальные ценности. Конечно же, Злого и коварного демона Буратино нельзя отождествлять с Морским Дьяволом. Уж слишком он мелок для столь громкого именования. Но он так сильно хотел примерить на себя его шкуру, что однажды не удержался да и вышел в открытое море на одномачтовом швертботе, уведенном у рыбаков из-под самого носа, когда те выгружали рыбу на пристани. Гневу рыбаков не было предела. Проклятия сыпались без остановки вплоть до исчезновения паруса за горизонтом. Только Буратино проклятиями не проймешь. Они для деревянного изверга сродни комплиментам. Чем ужасней, тем приятней.

Через два дня после описанных выше событий с той же пристани и в том же направлении отчалило еще одно рыболовецкое судно под названием "Кальмар", относящееся к классу брамсельных шхун (то есть оснащенных дополнительным парусом – брамселем). В отличие от маленького швертбота "Кальмар" мог похвастаться сразу двумя мачтами, позволяющими развить скорость до пятнадцати узлов в час, но это при учете того, что в трюме будет шаром покати, а все члены экипажа найдут в себе силы действовать сплоченно и слаженно, в точности выполняя каждую команду капитана.

Для реализации первого условия предпосылок имелось предостаточно. Казалось, над "Кальмаром" навис злой рок, и куда бы он ни шел, косяки рыб начинали улепетывать от него без оглядки, буквально просачиваясь сквозь расставленные сети. В итоге, по возвращению домой, ватерлиния судна редко соприкасалась с водой, что означало скудный улов. О втором условии лучше вообще промолчать. Члены экипажа едва ли могли выполнить хотя бы одну команду капитана, потому что тот полностью утратил над ними власть. Всем на борту заправлял кок. Да-да, вы не ослышались. Не старший помощник, не штурман, даже не боцман, а самый что ни на есть пресловутый кок. Когда дела шли в гору, его было не видно и не слышно. Приготовленная пища появлялась в кают-компании сама собой, и по завершению ее приема грязная посуда так же сама собой куда-то исчезала. Но вот наступила черная полоса, и кок начал помаленьку урезать команде порции, сбывая излишек на берегу, чтобы компенсировать потерю в зарплате. Постепенно порции становились все меньше и меньше, пока однажды их вес не достиг нескольких грамм на человека. Тогда, наконец, про незаметного члена экипажа вспомнили, только было уже поздно. От постоянного недоедания все изрядно исхудали, чего нельзя сказать о хитреце, успевшем нарастить за короткий промежуток времени внушительную массу.

Придя как-то раз на камбуз поругаться, капитан застал кока в добром здравии – не в меру упитанным, с пузом, похожим на арбуз, и неестественно округлившимися щеками. Сам капитан к тому моменту походил на настоящего дистрофика, чье место в загородном профилактории, но никак не на борту рыболовецкого судна – ручки тоненькие, ножки тоненькие, а впалые щеки белее мела.

– Можно узнать, почему сегодня на обед ты подал постную картошку, не сдобренную даже капелькой жира? Ведь я лично закупил перед плаванием ящик тушенки! – спросил рассерженный капитан, горя желанием исправить ситуацию в лучшую сторону.

– Разве? – невозмутимым тоном произнес кок, взяв со стола разделочный нож с заостренными зубьями. – По-моему, тушенки было предостаточно. Просто вы так быстро орудовали вилками, что ее не заметили.

На следующий день возле камбуза собралась целая делегация, в состав которой, помимо капитана, входили: старший помощник, боцман и два помятых матроса-такелажника, ставшие жертвой длительной голодовки. В конец исхудав, эти несчастные плохо зафиксировали шкотовую лебедку, результатом чего стало непроизвольное движение гика (горизонтального рангоута, удерживающего нижнюю часть паруса), сбившего обоих с ног. Благо порыв ветра оказался недостаточно сильным, не то дело могло закончится тяжкими увечьями, вплоть до летального исхода.

– С чем пожаловали, дармоеды? – выругался кок, появившись в дверях с громадной чугунной сковородкой наперевес.

– Мы по поводу рациона.

– А что с ним не так?

– Он отсутствует, поэтому есть предложение включить в него часть улова.

– Хотите меня вообще без заработка оставить? Там ведь всего лишь несколько тощих рыбешек. Таких же, как вы. Ха-ха-ха!

– Одну точно можно зажарить, иначе многие не дотянут до конца плавания.

– Нет, не точно. Я вам уже говорил, что отъедаться следует на берегу. У вас целая неделя в запасе была. Неужели не хватило?

– Но нам и на берегу есть нечего. Выручка-то мизерная.

– Вот-вот, выручка мизерная, – чугунная сковорода взметнулась ввысь и просвистела в сантиметре от кислой физиономии капитана, обдав его мощным потоком воздуха. – Работайте лучше, тогда и сыты будете.

Не в состоянии удержать равновесие, капитан рывками попятился назад, пока не уперся в трап, ведущий с нижней палубы на шкафут (среднюю часть верхней палубы). В ту же секунду сверху донесся звон рынды (корабельного колокола), а затем послышался встревоженный голос вахтенного:

– Корабль на горизонте! Свистать всех наверх!

Стоит отметить, что как только "Кальмар" отошел от берега, море начало штормить и несколько дней подряд судно нещадно бросало по волнам, в чем не было ничего удивительного. Злой рок продолжал нависать над головами членов экипажа, мешая нормальному промыслу рыбы. Вдобавок одну из сетей повредила проплывающая мимо коряга с торчащим сучком, которую вовремя не заметили.

– Надо спешить! – воскликнул капитан, хватаясь за перила. – Вдруг кому-то нужна наша помощь!

– Только не надо никого пускать на борт, – пробурчал ему вдогонку кок. – Лишний рот нам ни к чему.

То, что вахтенный принял за корабль, при близком рассмотрении оказалось человеком с длинным-предлинным носом, пересекающим водное пространство лежа на спине. Днем ранее Буратино тоже попал в шторм, и поскольку опыта в морском деле у него не было, швертбот начал быстро черпать воду, продержавшись на плаву не более трех часов, после чего успешно пошел ко дну. Видя, в какую передрягу он угодил, деревянный изверг решил пойти на крайние меры, заключающиеся в использовании носа вместо мачты, а полосатого колпачка с кисточкой – вместо паруса. Теперь должно быть ясно, почему вахтенный допустил столь непростительную ошибку. Пожалуй, в мире не нашлось бы человека, способного бороздить моря, прибегнув к такому дикому и изощренному способу.

– Это же не корабль, – развел своими тонкими ручками капитан.

– Человек за бортом! – исправился вахтенный перед тем, как бросить вниз спасательный круг.

Все остальные дружно перегнулись через борт, желая убедиться, что их товарищ не промахнулся и утопающему больше ничего не грозит. Будучи от природы проворным, Буратино не стал разочаровывать зрителей, тотчас вцепившись обеими руками в упавший рядом круг, однако вытащить его из воды оказалось довольно непростой задачей. Деревянное тело настолько пропиталось влагой, что приобрело вес, сравнимый с весом кашалота.

– Нам не хватает сил, – заявил расстроенный боцман после очередной неудачной попытки смотать трос, к которому был привязан спасательный круг, хотя бы на метр.

– Надо звать на помощь кока, – предложил старший помощник. – Для него это сделать раз плюнуть.

– Сходи позови, – согласился капитан, позабыв о грозном предупреждении не брать никого на борт.

Именно поэтому, минуту спустя, вслед за бегущим обратно помощником вылетела увесистая поварешка.

– Вот ты олух, черт тебя подери! Ишь чего удумал! Нам и так жрать нечего! Какие могут быть еще пассажиры?

– Что он сказал? Придет? Или бедняга останется плавать за бортом до скончания века? – посыпалось со всех сторон.

– Не знаю, – ответил помощник, весь трясясь от страха, – но я к нему больше не пойду. Разбирайтесь с ним сами.

– Может, выслать другого парламентера? – подумал вслух кто-то из матросов.

– Иди, – хором ответила команда.

Вскоре на шкафут вылетела вторая поварешка, и с нижней палубы раздалась примерно такая же ругань.

– Друзья, наши дела плохи, – в руках боцмана появился топорик, – придется рубить концы.

– Круг жалко, – запротестовал капитан.

– Зато мы сможем идти дальше.

– Да-да! – поддержал боцмана штурман. – Иначе "Кальмару" придется тяжко. С таким грузом он едва ли сдвинется с места. Ни один парус не поможет.

– В общем, я рублю.

– Руби! Руби! Руби!

– Стоять! – послышался сзади грозный окрик.

Предчувствуя неладное, кок все-таки решил подняться наверх. И не ошибся, подоспев как раз вовремя.

– А вот избавляться от имущества, которое можно продать, никуда не годится. Ладно, черт с вами! Сейчас я вытащу вашего утопленника. Но учтите, еды для него у меня нет. Пусть довольствуется свежим морским воздухом. Говорят, он полезен. Ха-ха-ха! Заодно и просохнет.

Через минуту судно накренилось на правый бок, да так и осталось в этом положении, потому что потяжелевший Буратино очутился на палубе.