Советско-Вьетнамский роман

– А столовая где?

– Там, – махнул Тхан Донг в сторону леса, – недалеко. А вот здесь у нас даже душ имеется!

– Душ – это хорошо, – отметил Рузаев. – А вот где у вас это, как его… – Рузаев замялся.

Фан Ки Ну, готовясь переводить, терпеливо ждала.

– Оправляться личному составу где! – наконец сумел сформулировать он.

– Простите, что? – удивилась Фан Ки Ну, – вот же все так удобно.

– Я имею в виду туалет.

– Да вот же, – улыбнулась Фан Ки Ну, показывая на обширный эмалированный рукомойник, – умывайтесь, пожалуйста!

– Он про сортир спрашивает, – хладнокровно уточнил Шульц. – Армейский нужник у вас где?

Фан Ки Ну удивленно вскинула брови и что-то быстро стала говорить Тхан Донгу. Между ними завязался оживленный диалог, в ходе которого Тхан Донг становился все более озадаченным и расстроенным.

– В чем дело-то? – не выдержал Шульц.

– Товарищ Тхан Донг говорит, что вообще-то лес большой, и в любом месте можно испражняться. Еще у них есть яма, там, за домом, но ей пользуются редко, потому что запах сильный.

– А будка? – удивился Кашечкин.

– Товарищ Тхан Донг не понимает. Там над ямой лежит бревно. Садиться можно прямо на него.

– То есть сидеть на бревне посреди площади под окнами двух домов. А в соседнем доме что находится?

– Там казарма женского состава.

– Да, – протянул Рузаев, – недоработочка. Спросите товарища Тхан Донга, а нельзя ли загородочку какую-нибудь сделать? Ну, чтобы не на виду сидеть, хоть чуть-чуть закрыться.

Фан Ки Ну снова поговорила с Донгом и пояснила:

– Товарищ Тхан Донг просит прощения, он не знал, что обычаи советских товарищей такие же, как у французов. Он извиняется и говорит, чтобы вы отдыхали и не беспокоились, а он все сделает.

– А это, того, нельзя ли побыстрее… – смутившись, спросил Кашечкин.

– Сейчас все сделаем! – Улыбнулся Тхан Донг и, выглянув в открытую дверь, что-то закричал наружу. – Идите, все готово!

Офицеры вышли во двор и увидели замечательную картину – на самом краю ямы стояли три солдата и держали в руках растянутые наподобие ширм одеяла.

– Прошу, – с самодовольным видом пригласил Тхан Донг, – пожалуйста! Тужтесь в свое удовольствие, они постоят, сколько понадобиться. Когда закончите, крикните погромче!

– И так каждый раз? – в ужасе переспросил Кашечкин.

– Нет, что вы! К обеду все будет как надо, – еще больше обрадовался Тхан Донг.

– Делать нечего, пойдемте! – усмехнулся Шульц.

– Неужели и позиции так же оборудованы? – забеспокоился Кашечкин.

– Вот и посмотрим. Лейтенант Кашечкин, не задерживайте товарищей – оправиться и в душ.

Вася, сглотнув противный комок в горле, на глазах прекрасной Фан Ки Ну зашел за одеяло и подумал, что хуже этого ничего уже быть не может. Но он ошибся – самое интересное было впереди.

Когда Шульц с Рузаевым зашли в дом, Кашечкин уже мылся в душе. Из-за занавески слышался веселый плеск и пение.

– Значит, так, – Шульц обратился к Рузаеву, – вода здесь не просто плохая. Она чудовищная и кишит паразитами. Сырую воду не пить, ни под каким предлогом, даже если ее пьют сами вьетнамцы. Во-первых, они привыкли, а во-вторых, они тоже заражаются. Подцепите какую-нибудь заразу, которую в Союзе и лечить-то не умеют – намаетесь по здешним госпиталям.

– Добро. Пить только кипяченую воду. – Рузаев кивнул.

– Да. Заранее наполняйте фляжки. И еще. Чтобы вода была лучше, мы добавляем в нее немного рисовой водки. Вообще-то местная водка – дрянь ужасная. Я вам дам бутылку хорошего рома, добавляйте его в воду. Знаю, что это нехорошо, но выхода нет.

Рузаев снова кивнул.

– Далее. Белье во дворе сушить нельзя. Здесь водится муха, которая может завестись в мокрой одежде. Кашечкин, слышите меня? – крикнул Шульц, перекрывая плеск.

– Слышу! – ответил Вася. – У меня рому нет, у меня только бутылка водки. Мама дала.

– О! – одобрил Рузаев, – молодец, мама!

– И последнее, – продолжил Шульц, – в душе вода еще хуже. Упаси вас боже хоть каплю проглотить. Когда будете мыться, закрывайте глаза и затыкайте уши, чтобы глисты не попали на слизистую оболочку. Тут у них иногда даже пиявки сквозь душевую сеточку проскакивают.

– А-а-а-а!!! – раздался дикий вопль Кашечкина.

– Лейтенант, в чем дело? – Рузаев отдернул занавеску.

Кашечкин выскочил из-под душа и, стоя с закрытыми глазами, шарил рукой по стене, ища полотенце.

– Отвечайте.

– У-у-у, – плотно сжав веки и губы, Вася с мычанием тряс головой.

– Можете открыть рот. А так же глаза, – заметил Шульц. – Вы уже на сухом месте.

– Да, – Вася ошалело потряс головой, затем икнул и согнулся в рвотном спазме.

– Воды наглотался, – понял Шульц, – и много?

– Я это, того, – Вася пытался подавить рвоту, – я думал, показалось. А оно на языке шевелилось! Думал, показалось! А значит, это правда!

– Червяка проглотил? – так же спокойно поинтересовался Шульц.

– Похоже. Я умру? – в глазах Васи стояли слезы.

– Не должен. Если быстро примем меры, стой смирно, а я схожу за лекарством.