Советско-Вьетнамский роман

– Уважаемые господа! Хотя наше заседание и имеет жесткий регламент, я, в интересах мирового сообщества, вынужден его нарушить. Речь идет прежде всего об интересах народов Азии, которые систематически нарушаются кое-кем из присутствующих.

– Господин президент Хрущёв.., – попытался остановить его Эйзенхауэр.

– Я не господин и не президент! – твердо заявил Хрущёв. – Не оскорбляйте меня словом «господин». Я – товарищ Первый секретарь. А вопрос вашего вмешательства в Ираке и во Вьетнаме – вопрос, не терпящий отлагательства.

– Обсудим это в приватной беседе.

– Время приватных бесед прошло. Мы намерены твердо защищать интересы братских народов. Мы не позволим США хозяйничать, где бы то ни было – ни на нашей собственной территории, ни на территории дружественных свободолюбивых народов.

При этих словах Хрущёв хитро посмотрел на Эйзенхауэра, а затем помахал в воздухе пухлыми ладошками и сделал жест, намекающий на падение самолета. А чтобы было понятнее, еще и присвистнул.

Не выдержавший такого хамства Эйзенхауэр покраснел.

– Господин Хрущёв, жизненное пространство США не является вашей компетенцией.

– А что, Урал уже стал жизненным пространством Америки? Корея была, Китай был, а теперь Ирак и Вьетнам стали? Что, нефть и бокситы понадобились? Вот!

Хрущёв сложил крупную фигу и показал волосатым пальчиком на Эйзенхауэра.

– А не бывать Америке в Ираке. Не бывать. И во Вьетнаме не бывать. Пол-армии своей положите, а не будете в Ираке! И во Вьетнаме не будете!

– Мы обсудим этот вопрос. Приватно. А сейчас давайте обсуждать вопросы торговых соглашений в Европе.

– Вы знаете, господин Хрущёв в чем-то прав, – неожиданно подал голос представитель Франции. – Наверное, вопросы интересов стран Европы следовало бы учитывать во внешней политике Соединенных Штатов.

– США преследуют интересы демократии! Как известно, нас интересует прежде всего защита прав человека по всему миру. Не будем отклоняться от глобальных экономических вопросов в угоду досадным мелочам.

– Это досадные мелочи? – Хрущёва передернуло. – Поведение США в воздушном пространстве СССР – мелочи? А судно? Наше судно в Кунь-Ши? Мы защищали только экономические интересы, мы торговали. Военное присутствие США в Юго-Восточном регионе недопустимо.

– Господа, мы извинились! Судно не прошло таможенный досмотр. Это был случайный инцидент.

– С каких это пор советские суда проходят досмотр американцев? Мы торгуем с Народно-демократическим Вьетнамом, а не с США. Я понимаю, что вы соблюдаете свои интересы в Азии. Но мы не позволим вам устраивать новый мировой порядок!

Эйзенхауэр молча пожал плечами. Эта сцена сильно раздражала его.

– Не позволим! – закричал Хрущёв, схватил толстую папку и с грохотом бросил ее на трибуну. – Мы не дадим Америке хозяйничать в мире и защитим дружественные народы!

Зал притих. Делегаты замерли, ясно понимая, что СССР действительно это может. Своевластие Эйзенхауэра им сильно надоело, и они одобрительно закивали.

– Не позволим! – снова закричал Хрущёв. – Не позволим. А если Америка полезет во Вьетнам или еще куда, – я ее в землю вобью!

Неожиданно Хрущёв наклонился, а когда выпрямился, в руке у него красовался лакированный туфель. Он поднял туфель над головой, и, потрясая им в воздухе, продолжил:

– У вас, господа, длинные руки. Флот и авиация. Знаем, знаем. Но если надо, мы их укоротим. Очень сильно укоротим! И армию, и авиацию, и флот. Я вас в землю вобью по уши!

Выкрикнув это, он со всего маху ударил ботинком по трибуне. От бумаг полетели клубы пыли, жалобно взвизгнули микрофоны, и зазвенел разбитый стакан.

– По самые уши. Всю Америку. Вот так.

Он швырнул ботинок на пол, пнул его ногой и, не оборачиваясь, вышел из зала. Вслед ему грянули аплодисменты.

Глава 3. Рассказ о том, как младший лейтенант Кашечкин влюбился

Незнакомая девчонка

Неземная красота,

Смотрят все друзья вдогонку

Я смотрю… Моя мечта!

Я лечу за ней, как ветер

Догоняя, говорю:

»Лучше нет тебя на свете!»

И в глаза ее смотрю.

А глаза огромные,

А улыбка скромная.

»Может быть, в кино пойдем?»

А она: «давай пойдем»

Андрей Ковалев

Младший лейтенант артиллерии Василий Семенович Кашечкин, двадцати трех лет от роду, весь чистенький, свеженький, какой-то новенький и радостный, в начищенных до блеска хромовых сапогах, весело печатал шаг, направляясь к знаменитому кинотеатру «Художественный». Стоял ясный субботний день. Младшему лейтенанту Кашечкину было хорошо. Младший лейтенант только что окончил артиллерийское училище, получил новенькие погоны с одним просветом, и прикрепил к ним звездочку. Теперь же он получил направление в зенитно-ракетный дивизион и находился в отпуске с целью посещения родной матери, проживавшей в Москве в обширнейшей коммуналке на улице имени революционера Красина. Кашечкин привез матери подарки, поговорил с соседкой бабой Настей, выпил на кухне беленькой московской водочки с соседом дядей Сережей, закончившим войну в звании сержанта и с уважением смотревшим на звездочки. Проникнувшись чувством собственного достоинства от такого общения, Кашечкин отправился в кино на просмотр новой картины «Неуловимые мстители», которую с восторгом смотрела вся молодежь.

Предварительно и заранее купив билет, он посмотрел на смену караула у Вечного огня, выпил газировки из тележки на углу проспекта Маркса и не спеша отправился в кинотеатр, чтобы успеть к началу сеанса.

Этот июнь в Москве выдался нежарким, но солнечным и ясным. Столицу периодически полоскали ночные дожди, и от них на асфальте оставались прозрачные лужи, весело поигрывающие на солнце радужной бензиновой пленкой. На улице было много прохожих, одетых по-летнему. Навстречу Кашечкину шли веселые девушки в светлых летних платьицах, бежала ватага шумных мальчишек в клетчатых ковбойках, важно шагали надменные государственные служащие в висящих мешком костюмах, шляпах пирожками и с толстыми кожаными портфелями подмышкой. Кашечкин радостно топал по мелким лужицам, и прохожие отвечали ему улыбками.

Кашечкин прошел мимо библиотеки Ленина, мимо выхода из метро. На узком тротуаре навстречу ему попалась пара стиляг в вызывающе узких американских штанах, именуемых «джинсами» и делающих ноги похожими на тоненькие макаронинки. Кашечкин, как и всякий советский человек, с неодобрением посмотрел на этих аморальных личностей. У одного стиляги за спиной висела гитара с наклеенной картинкой. Картинка была яркая и забавная, Кашечкин засмотрелся на нее, умерил шаг и обернулся. Тут же его начали обгонять суетливые, вечно куда-то спешащие москвичи.

Вот прошел, обливаясь потом и поминутно вытирая носовым платком лысину, потный толстяк с портфелем. Просеменила маленькая седая старушка. Размашисто прошагал милиционер в белом кителе. А за ним…

Стуча каблучками по асфальту, мимо младшего лейтенанта Кашечкина прошла девушка. Что за девушка! Стройные ножки шагали легко и быстро. Красивую точеную фигурку облегала темная кофточка. Белый поясок юбки подчеркивал тонкую талию. Покачивая стройными бедрами, она прошла мимо Кашечкина. Мимо Кашечкина проследовали густые завитки светлых волос, осиная талия и весело цокающие каблучки туфель.

Кашечкин сглотнул слюну и покраснел. Затем сделал шаг, другой и пошел за девушкой в сторону кинотеатра. Кашечкин смущался. Кашечкин ругал себя за недостойное поведение. Кашечкин повторял, что им все равно по пути и идет он за ней совершенно случайно. Кашечкин боялся, что она куда-нибудь свернет. И Кашечкин старался не отставать, но и не приближаться.

Первые пятьдесят шагов Кашечкин размышлял над тем, как хорошо, что в начале лета в Москве можно увидеть таких девушек. И как плохо, что в их городе таких девушек нет. Нет даже на танцах в клубе училища, куда слеталась вся окрестная молодежь. Пройдя еще тридцать шагов, Кашечкин почувствовал, как у него сводит живот, и засмущался еще больше. А еще через пять шагов он понял, что влюбился по уши, что это и есть та самая, единственная любовь с первого взгляда, и что погибла его душа. И ему сразу стало ясно, что он должен, просто обязан с ней познакомиться. Еще более смущаясь, смущаясь до комка в горле, до дрожи рук, он прибавил шагу и окликнул:

– Девушка!

Но ему только показалось, что он окликнул. Беззвучно пожевав губами, Кашечкин снова пошел вперед. Он придумывал сотни способов завязать знакомство. Вот, например, сейчас из-за угла выйдет толпа стиляг и нападет на нее, а он, младший лейтенант Кашечкин, побьет их всех и спасет ее.