Советско-Вьетнамский роман

Ведущий «газик» смело прибавил, нырнул в болотину, от него в разные стороны полетела грязь и пошел пар от двигателя. Машина села на брюхо и взвыла, забуксовав.

Тут же к застрявшей машине кинулась целая толпа вьетнамцев с шестами из толстого бамбука наперевес. Подсунув шесты под брюхо газика, они буквально на руках поволокли его вперед и вытолкнули на сухое место. Сорокин и Тхан Донг выскочили из дверей и, по колено утопая в грязи, пошли назад, к тягачу Кашечкина. Прямо за ними толпа вьетнамцев поволокла бревна, ветки и огромные листья в болотину.

– Вперед! – скомандовал Сорокин, подбегая к тягачу.

– Не пройдет! – с сомнением покачал головой Кашечкин.

– Вперед! Они выволокут!

Кашечкин дал полный газ и на пониженной передаче повел тягач в мерзкую жижу. Машина клюнула носом, он почувствовал, что колеса проворачиваются, не находя опоры.

И тут же под машину засунули шесты. Хрипя от натуги, мокрые, потные, грязные, маленькие узкоглазые солдаты налегали на рычаги. Кашечкин осторожно манипулировал газом, и тягач ревел, хрипел, буксовал, но полз вперед.

– Ну же, ну! – подбадривал его Кашечкин, вцепившись в руль. – Давай, давай! Там наши погибают, им помочь надо.

И, будто слушая его, тягач полз вперед. Маленькие, похожие на детей солдаты ломами, руками и палками волокли двенадцатитонную сцепку через болото на своих плечах. Кашечкин вел эту гору железа, следя в зеркало за прицепом. Его операторы выскочили из кузова и тоже месили грязь.

Наконец тягач выполз на сухое место, и Кашечкин попытался вылезти, чтобы помочь остальным.

– Куда! – Сорокин, весь в грязи, стоял рядом. – Тхан Донг, Кашечкин, по местам. Вперед!

– Давайте двумя тягачами потянем! – предложил Кашечкин.

– Некогда. Вперед, разворачивать позицию, пока нас не ждут. Время!

– Есть!

Кашечкин вернулся на место.

– Готов! – закричал он и махнул Тхан Донгу. Колонновожатый тронулся. Кашечкин за ним. На сухое место с ревом вылезал еще один тягач. Колонна, не снижая скорости, шла дальше. И эту скорость, как все понимали, давали ей маленькие трудолюбивые вьетнамские солдаты и крестьяне, на руках переносившие тягачи.

***

Рузаев услышал сухой треск «Калашникова», доносящийся снизу. Ему ответило харканье американских М-16. Еще выстрелы. Глухо хлопнула граната, еще одна.

Рузаев осторожно пополз на выстрелы. Маленький солдат вел свой последний бой, уводя «коммандос» от командира. Одного десантника он поразил насмерть, почти в упор, подкравшись к нему в кустах. Два других обошли его и спокойно, методично забросали гранатами. Все было кончено.

Рузаев потянулся к кобуре и замер. Десантники, маскируясь, мелкими перебежками двинулись вперед. Янки старались соблюдать тишину, двигались, используя укрытия, видимые среди кустов нижнего яруса. Но вот только Рузаев, наблюдая эту картину сзади, хорошо видел их спины, украшенные громоздкими ранцами и каски, в которые для маскировки были воткнуты ветки. И совсем уж нелепо выглядели черные очки, плотно насаженные на переносицу одного из янки.

Американцы подбежали к оставленному пулемету, посмотрели вниз, на обломки вертолета и, о чем-то недолго посовещавшись, направились вниз. Они двинулись в сторону Рузаева, так и не видя его, и на своем пути должны были пройти совсем близко.

Рузаев осторожно вытащил свой любимый, верный, пристрелянный, еще военных времен, «ТТ», аккуратно сдул соринку с рукоятки и передернул затвор. Затем он пристроился к развилке сучьев и пару раз глубоко вздохнул, успокаивая биение сердца. Американцы двигались чуть в стороне от него. Они быстро приближались. Наконец, первый янки пробежал метрах в тридцати, зорко оглядываясь по сторонам, залег и замаскировался, выставив довольно толстый зад. Второй двинулся чуть дальше, немного пробежал и прижался к стволу дерева, повернувшись спиной к Рузаеву. До него было далеко, с полсотни метров, но Рузаев верил своему пистолету и не имел предрассудков. Он глубоко вздохнул, ласково обнял ребристую рукоять и нежно-нежно нажал спуск. Раздался выстрел, отдача сбила прицел. Рузаев снова выдохнул и выстрелил еще раз. Десантник дернулся, выронил автомат и медленно упал на землю. Его напарник, длинноволосый, растрепанный, вскочил, сорвал темные очки и начал дико озираться. Рузаев прижался к дереву и замер, не дыша и прикрыв глаза, чтобы их блеск не выдал его. Выждав немного, Рузаев осторожно выглянул из укрытия и, наконец, разглядел лицо противника. Американец бестолково крутил головой и стоял столбом, забыв всю свою выучку. Это был совсем молодой парень, почти мальчик, мускулистый и загорелый. Красивые сильные руки сжимали ложе автоматической винтовки. Лицо его, с темными печальными глазами, показалось Рузаеву каким-то чужим и холодным. Это было лицо, лишенное мелких черт вьетнамца или мягкости русского. Это было породистое лицо с квадратной челюстью, с обложки дорогого журнала.

Рузаев поднял пистолет и снова тщательно прицелился. На этот раз цель была ближе, но и условия стрельбы сложнее. И все же Рузаев выстрелил.

Пуля попала точно в плечо. Глаза американца расширились, он выронил оружие и со стоном осел в кусты. Рузаев бросился к нему. Янки лежал без сознания. Рузаев потянул рукав рубахи, перевернул того на спину и осмотрел. Кровь обильно текла из простреленного плеча. Рузаев заломил здоровую руку за спину и притянул ремнем. Ткань рубахи американца была плотная, крепкая, чистый хлопок. Рузаев оторвал рукав, разорвал его вдоль и привычно и ловко начал перевязывать матерчатыми лентами раненое плечо. Американец очнулся и застонал. Испуганно и недовольно он посмотрел на Рузаева, а затем что-то быстро залопотал на своем языке.

– Да тише ты! – Рузаев постарался туже затянуть повязку. Американец застонал и снова что-то залопотал.

– Тише ты,… – Рузаев покрыл его матом.

– Oh, God[25 - О, боже! (англ.)]! – американец замер.

– Дошло, …? – Рузаев выругался еще раз.

Американец кинул взгляд на перевязанное плечо, на Рузаева, и вздохнул. Потом потянулся ногой к отброшенному в сторону ранцу, толкнул его, и начал что-то быстро говорить, указывая глазами то на ранец, то на свое плечо.

– Чего? – Рузаев не понял.

Американец вновь толкнул рюкзак и поддел носком ботинка его карман. Рузаев залез в карман и вынул оттуда белый пенал с красным крестом.

– Аптечка! – догадался Рузаев. – Ну что ж, ладно.

Он разорвал плотный пакет с ватной подушкой и бинтами, и перебинтовал руку. Американец стонал и морщился. Наконец, Рузаев закончил и только тут почуствовал, что лоб невыносимо саднит. Он поднес руку ко лбу и убедился, что тот весь в крови. Оторвав остатки бинта американца, он промокнул рану. Кровь шла, но не сильно.

– Так, – Рузаев вытряхнул все содержимое аптечки. Бинтов больше не было, зато был пузырек со спиртом.

Тихо матерясь, Рузаев оторвал рукав у своей рубахи, густо смочил его спиртом, и начал заматывать голову. Американец молча смотрел на него, пока тот не закончил.

– Вставай, – толкнул его Рузаев, многозначительно вытащив пистолет из кобуры. – Пошли.

Американец встал, и злобно оглядываясь, двинулся вперед, под конвоем едва шагавшего полковника.

– Летчика упустил, так хоть тебя приведу, – бормотал он, – шагай давай.

***

Если бы не вожатый, Кашечкин никогда бы не нашел новую позицию. Просека просто заканчивалась в джунглях, и все. Мастера маскировки, вьетнамцы создали нечто феноменальное. Места под технику, установки, кабины – все это было вырублено так, что стволы деревьев отсутствовали, а их кроны оставались на месте. Единственное, чем эта позиция была хуже, так это отсутствием блиндажей.

Повинуясь флажкам вьетнамца, оборудовавшего площадку, Кашечкин развернул тягач и поставил его между двумя колышками. В результате кабина встала точно на свое место. Сзади тяжело гудели другие машины. Колонна втягивалась на позицию.

Кашечкин выскочил из машины и похлопал по бортам кузова. Вьетнамцы горохом посыпались наружу и тут же кинулись к сцепке, но подбежавший Тхан Донг остановил их.

– В чем дело? – Кашечкин торопился, понимая, что дорога каждая секунда.

– Вклюцайца! – Тхан Донг смотрел на Кашечкина.

– Надо расцепить, достать кабели! Сами же знаете.

– Не надо кабели, – замахал руками Тхан Донг. – Вклюцайца!

С этими словами он нырнул под прицеп и начал расшвыривать кучу огромных листьев, которая оказалась точно под сцепкой. Два оператора бросились к нему и выволокли прямо из-под земли конец кабеля, который тут же начали накручивать на место. Тхан Донг что-то объяснил солдатам, и они кинулись разгребать другие кучи листьев под установками и вытаскивать из них оголовки соединителей.

– У вас тут уже кабели разложены? Да? – догадался Кашечкин.

– Да. Быстрее! – кивнул Тхан Донг.

– И где они?