– Здеся! – Тхан Донг топнул ногой о землю.
– Лейтенант Кашечкин! – к ним подбежал Сорокин.
– Вы видели? Они кабели заранее в землю зарыли! – Кашечкин показал на уже готовое соединение.
– Да. Идите, запускайте дизеля и включайте питание. Ускоренный запуск!
– Есть дизеля!
И в этот момент над ними с ревом пронеслось звено «Фантомов». Кашечкин невольно посмотрел им вслед.
– Сейчас они нас утюжить будут! – усмехнулся Сорокин.
– Нас? – Кашечкин остановился.
– Ну не нас, конечно. Старую позицию. Я там ложный генератор оставил, так что они даже сигнал видят.
За лесом гулко лопнул разрыв. Затем загремело так, что пошел звон.
– Молодцы! – одобрил Сорокин. – Прицельное бомбометание называется. Все по уставу. Жаль, нам их на возвращении взять нечем! Лейтенант Кашечкин, вы все еще здесь? Бегом к дизелям!
– Есть!
Кашечкин побежал к кабине, только что занявшей свое место, и ногами чувствовал колебания почвы. Американцы четко, мощно и безжалостно бомбили ложную позицию. Полковник Сорокин в экстремальном темпе разворачивал станцию, понимая, что эта четверка все равно уйдет безнаказанной.
Глава 23. О том, как Кашечкин принял участие в Апокалипсисе, и что из этого вышло
И злодея слезам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
В.Высоцкий
– Давай, шагай, быстрее!
Рузаев для острастки погрозил Сильвестру поставленным на предохранитель пистолетом. Тот споткнулся. От страха и боли у него мутилось в голове.
– Я американский гражданин! Я требую, чтобы со мной обращались в соответствии с Женевской конвенцией, как с военнопленным!
– Кончай лопотать! Двигай, – Рузаев с удовольствием ткнул его стволом в толстый зад. Макарони намек понял и прибавил.
Измученный Рузаев ходко поспешал за ним. Глаза застилала кровь из открывшейся раны, но он не останавливался. Когда Сильвестр сбивался с темпа, Рузаев тыкал его в бок пистолетом.
– Давай, давай, немного осталось! – подбодрил он бывшего рейнджера, а ныне пленного рядового Сильвестра Макарони.
Так американец, подгоняемый пинками и тычками, а за ним и русский, вышли на поляну возле скалы Вэй. Увидев эту парочку, вьетнамцы, сидевшие у скалы, вскочили с дикими криками.
Сильвестр заметил толпу похожих на обезьянок вьетнамцев, которые закричали, при виде него. На него надвинулись мужчины и женщины, страшные, окровавленные, обожженные, в каких-то рваных лохмотьях. Вид свежих кровавых ран был омерзителен. Крик резок и неприятен. Скрюченные руки тянулись к нему, и Макарони понял, что это его сейчас порвут в клочья. Он громко взвизгнул и спрятался за спину русского.
– Стой! – закричал Рузаев. – А ну, все назад!
Толпа отхлынула и замерла, но продолжала кричать. Вперед, к Рузаеву, вышла женщина. На руках она держала мертвого ребенка. Она двумя руками подняла ребенка, показывая его Рузаеву, и начала что-то быстро говорить, кивая в сторону Макарони.
– Нет! Нельзя, он пленный!
Рузаев сделал шаг, пытаясь загородить Сильвестра, который с ужасом смотрел на женщину. Крестьяне зашумели сильнее и снова начали приближаться. Ком грязи пролетел в воздухе и шмякнулся Сильвестру прямо в лицо. Тот всхлипнул и отвернулся. Вьетнамцы окружали их плотным кольцом.
– Назад! – Рузаев выхватил пистолет и два раза выстрелил в воздух.
– Что за стрельба, Георгий Семенович? Что здесь происходит? – сквозь толпу протискивался Шульц, раздвигая людей стволом автомата. За ним следовал взвод вьетнамцев. Лицо Шульца потемнело от копоти, рукав был прожжен.
– Товарищ Шульц! – обрадовался Рузаев и почувствовал, как силы покидают его, а ноги подгибаются.
– Георгий Семенович, вы ранены? – Шульц осторожно усадил его на землю.
– Легко. Пленного возьмите.
– О, вот это добыча! – обрадовался Шульц и что-то приказал солдатам. Вьетнамцы схватили перепуганного Сильвестра и повели его в лес.
– Поосторожнее с ним! – крикнул Шульц вдогонку, – перевяжите получше и без меня не допрашивайте!
– Ну? – Рузаев вопросительно посмотрел на Шульца.
– Полный разгром. Всего десанта. Правда, и у нас потери большие.
– А как дивизион?
– Три самолета сбили. Два на старой позиции и один на новой. И ни царапины ни у кого!
– Жалко, летчик ушел…
– И летчика одного в плен взяли! Спасибо тебе.
Шульц двумя пальцами взял руку Рузаева, сжал ее и подержал.
– Спасибо.