Еще одна ракета пошла навстречу стремительно приближающемуся самолету. Внезапно на экране возникла вспышка.
– «Шрайк» пошел! – закричал Кашечкин.
Специальная ракета, чувствующая излучение станции, понеслась на них.
– Выключай антенну! – скомандовал Сорокин. – Ложную цель!
– Не развернули ложную цель! Не успели!
– В укрытие! – Сорокин нажал кнопку сирены.
Операторы, как кузнечики, сиганули в открытую дверь. Кашечкин бросился за ними, добежал до окопа и, не глядя, прыгнул в него. Приземлился он удачно, прямо на операторов-вьетнамцев, успевших спрятаться раньше. Сверху их придавил Гора. Сорокин опустился ногами на дно, не задев никого. По всей позиции, как тараканы, разбегались солдаты.
И тут грохнуло так, что в ушах зазвенело. Со свистом над головами пролетели осколки, а затем с неба посыпалась земля, обломки дерева и что-то невероятно вонючее и гадкое.
– Отбой! – Сорокин вылез из окопа, стряхивая с себя вонючую жижу. В небе над ними с гулом прошел бомбардировщик. Сорокин оглянулся.
– Ракетой ударил. Хорошо что прицелиться не смог и бомбы не сыпанул.
– Что за гадость? – Кашечкин с недоумением осмотрел пятна мерзкой жижи на своей гимнастерке.
– Не о том думаете, лейтенант. Кабина цела?
– Цела! Ракета туда попала! – Кашечкин показал рукой на дымящуюся воронку. Рядом с ней валялись мощные бетонные обломки.
– Тхан Донг! – окликнул Сорокин. – Отбой! По местам!
– Да! – Тхан Донг вылез из окопа. Из других противовоздушных щелей начали быстро выбираться остальные солдаты.
– Все целы?
– Целы! – отозвался Тхан Донг.
– А там у нас что было? – кивнул Сорокин на дымящуюся воронку.
– Там? Там туалет был.
– Так, замечательно! – Кашечкин начал быстро-быстро вытираться. – А бетона зачем столько?
– Вы же, русские, любите закрытые туалеты! – радостно ответил Тхан Донг.
– И теперь этот бронированный уловитель дерьма спас нам технику, – отметил появившийся на поверхности Гора. Он единственный оказался чистым.
– По местам! – скомандовал Сорокин. – Он сейчас вернется. Осталась последняя ракета.
И тут снова хлынул дождь.
***
Полковник Хантер с трудом вел самолет, пытаясь удержать его на курсе. Пятый и шестой двигатели, пробитые осколками, заглохли и воспламенились, автоматика пыталась подавить начинающийся пожар. Бортинженер и второй пилот выравнивали тягу двигателей, но пока им это плохо удавалось, и пятидесятитонная громада рыскала, как крыса на помойке. Хотя смертельных повреждений не было и заход можно еще повторить.
Хантер переключил наушники и прислушался. В эфире царило безмолвие. ЗРК не пел, его антенна молчала.
– Командир, что будем делать? Еще заход?
Хантер задумался. «Шрайки» кончились, но запас фугасов еще остался. Самолет управлялся плохо, но и зенитный комплекс, конечно, пострадал. Неплохо бы развернуться и вывалить на него пару кассет с бомбами. Для зачистки.
– Поворот четыре! – скомандовал Хантер, все еще колеблясь.
И тут его наушник защелкал. Пачка быстрых щелчков. Пауза. Пачка щелчков. Тишина. А двигатели перегревались. А давление в гидравлике падало.
– Дерьмо! – Выругался Хантер. – Все дерьмо! Курс двести. Уходим.
***
Сорокин сел на свое место и пощелкал тумблерами.
– Кашечкин, внимание! Включаем мощность и быстро осматриваемся. Осталась последняя ракета. Быстрый обзор горизонта.
– Есть! – отозвался Кашечкин
– Командир, а может, не надо? – уточнил Гора.
– Надо. Они вернутся. Они не дураки и не трусы.
Кашечкин быстро поднял антенну и повел ее по кругу. На экране вспыхнула засветка.
– Есть координаты! Выключаю! – Кашечкин мгновенно снял мощность, пытаясь сбить американца со следа.
– Подождем, – кивнул Сорокин, засекая время.
Через полминуты Кашечкин снова включил антенну.
– Курс один-два-два! – доложил он.
– Точно?
– Ошибка исключена.
– Уходит! – Гора стукнул кулаком. – Уходит, гад!
– Кашечкин, еще раз! – Сорокин расслабился.
– Курс прежний.
– Нервы у америкоса не выдержали, – усмехнулся Сорокин. – Отбой. Я подежурю, остальным отдыхать.
– Матч закончился со счетом ноль-ноль, – заметил Кашечкин, вставая со своего места.