Война моторов: Танковая дубина Сталина. 100 часов на жизнь (сборник)

1. Маленькая башня, габариты которой значительно ограничивают возможности для скоростной и точной стрельбы. Неудачная боеукладка на дне танка. Максимальная практическая скорострельность – два выстрела в минуту.

2. Из-за плохого качества и неудачного расположения оптики и прицелов танк фактически «слеп». У экипажа очень ограниченные возможности для оценки обстановки на поле боя. Очистить оптику от налипающих снега и грязи изнутри танка невозможно. Вдобавок, водитель вынужден всё время держать открытым свой лючок: иначе ему просто не видно, куда ехать.

3. Из-за неудачного расположения органов управления ручным и электрическим приводами башни, время её полного разворота искусственно замедляется.

Далее М. Барятинский прилагает целый список «комплиментов»: «абсолютно архаичная» подвеска Кристи, вызывающая сильные и медленно затухающие колебания машины; теснота боевого отделения, вызванная кормовым расположением двигателя и трансмиссии (что, по мнению уважаемого историка, являлось не преимуществом, а недостатком, так как произошло искусственное «сжатие объёмов»); невысокая «вязкость» брони, что вызывало отколы и расслоения при попадании снарядов; ненадёжность дизеля В-2; совершеннно негодный воздухоочиститель двигателя; неудачная коробка передач, «отставшая на несколько лет от развития техники танкостроения»; отсутствие радиостанций и «слепота» смотровых приборов, из-за чего экипажам приходилось «делать как я» и атаковать «стадом», а также со значительным опозданием обнаруживать (или вообще не видеть) противника на флангах и, соответственно, медлить с открытием ответного огня. Уровень недовольства военных новым танком был таков, что начальник Главного автобронетанкового управления (ГАБТУ) Я. Н. Федоренко и начальник Главного артиллерийского управления (ГАУ) Г. И. Кулик, поддержанные авторитетным танкистом – командующим Западным особым военным округом Д. Г. Павловым, выступили с инициативой прекратить выпуск Т-34 и восстановить производство БТ-7М, пока не будет завершена работа над более совершенной машиной – Т-34М. Немало было в рядах ГАБТУ и тех, кто выступал за то, чтобы самым массовым танком Красной Армии стала не средняя «тридцатьчетвёрка», а лёгкий (и действительно замечательный) Т-50 («Оружие великой победы», с. 17).

«В свете вышеизложенного, – пишет М. Барятинский, – закономерно будет задаться вопросом: был ли в действительности Т-34 шедевром конструкторской мысли по состоянию на 1941 год или это ещё один идеологически выдержанный миф из серии “Россия – родина слонов”?.. Так что же современного было в конструкции танка, проектирование которого фактически началось в 1935 году? Да практически ничего! В итоге работ получили средний по массе танк в габаритах лёгкого с не просто плотной, а чрезвычайно плотной компоновкой… Конечно же, нельзя утверждать, что для 1941 года “тридцатьчетвёрка” была устаревшей по конструкции (прим. автора: тут я, признаться, с облегчением перевёл дух), но и самой современной её назвать нельзя. Во всяком случае, КВ и Т-50 были современнее. А немецкие танки Pz. III и Pz. IV были конструктивно лучше отработаны…» (там же, с. 74–75).

Далее он, правда, добавляет несколько утешительных слов: «Однако Т-34 получился почти идеально сбалансированным танком. Сочетание «огонь + броня + манёвр» у него близки к оптимальному. Последнее обстоятельство позволяет считать Т-34 первым в мире универсальным танком, по своим боевым возможностям в 1941 году доминировавшим на поле боя. Концептуальных аналогов на тот момент в мире действительно не было. Немцы получили свой первый универсальный танк только в начале 1942 года после установки в Pz. IV длинноствольной 75-мм пушки (прим. автора: правда, сами немцы этого своего достижения, по моим наблюдениям, не заметили). Тогда же «четвёрка» догнала Т-34 по сбалансированности и обогнала по боевым характеристикам…» (там же, с. 77).

Что ж, у меня, как говорится, возникают вопросы… Например, а какой зарубежный танк вообще мог в июне 1941 года считаться более современным, чем Т-34? Какой средний танк обладал противоснарядным 45-мм бронированием с наклонным расположением бронеплит, длинноствольной 76-мм пушкой, 500-сильным дизелем, высокой удельной мощностью (17,5 л. с./т) и малым давлением на грунт (0,62 кг/кв. см)? Какая американская, британская или немецкая машина среднего класса могла сравниться с Т-34-76 по проходимости и манёвренности? У кого в июне 1941 года имелся «первый в мире универсальный танк»? Я, например, заглядываю в свои таблички и такого танка не нахожу. Не было, насколько я знаю, машины, подобной «ущербному» Т-34, и в проекте (вернее была, но тоже в СССР: речь идёт о Т-34М). Так не погорячился ли историк М. Барятинский с подобными выводами?..

Почему, например, ничуть не менее авторитетные американские «танковые» историки Стивен Залога и Джеймс Грандсен, не забывая о технических проблемах первых «тридцатьчетвёрок» и плохой эргономике башни, тем не менее, утверждают: «Боевой дебют Т-34 летом 1941 года показал, что он являлся несомненно лучшим танковым дизайном того времени» («Soviet Tanks and Combat Vehicles of World War Two», с. 129). А вот что говорит о Т-34 весьма уважаемый немецкий «танковый» историк Вальтер Шпильбергер в предисловии к книге о «Пантере»: «Русский Т-34 стал стандартом, согласно которому следует оценивать танки Второй Мировой войны… Несмотря на упрощённую систему управления с помощью фрикционов и примитивную трансмиссию, этот танк, оснащённый надёжным и мощным дизельным двигателем, без сомнений представлял собой самый передовой дизайн того времени. Он замечательным образом соединял в себе огневую мощь, манёвренность и бронезащиту. Его немногие недостатки заключались в недоработанном управлении движением, несовершенной ходовой части, отсутствии радиооборудования, снижавшем возможности командования и координации, ограниченных возможностях для наблюдения и том факте, что в экипаже, состоявшем из четырёх человек, командиру приходилось выполнять слишком много обязанностей» («The Panther & Its Variants», с. 10). Не испытывали в этом плане сомнений и офицеры Вермахта той поры. Так, оберст Вилли Эссер в обзорном докладе «для внутреннего пользования» от 7 февраля 1945 года, касающемся создания новых типов танков, констатировал, что в конце войны «лучшим танком мира» являлся «Королевский тигр». Но при этом он не забыл упомянуть, что «в то время (прим. автора: 1941–1942 годы)» этот титул принадлежал Т-34 (там же, с. 272).

Теперь кратко изложим суть отчёта американцев, выдержки из которого были приведены М. Зефировым и Д. Дёгтевым на страницах 236–243 книги «Всё для фронта?». Согласно упомянутой работе, военные США получили Т-34 и КВ-1 «для ознакомления» в конце 1941 года и всесторонне испытали их на полигоне в Абердине.

1. Оба танка продемонстрировали очень низкую надёжность ходовой части и двигателя. Т-34 полностью вышел из строя после 343 км пробега и «не подлежал ремонту». КВ-1 получил много повреждений, а двигатель начал барахлить.

2. У Т-34 – очень хороший корпус: «форма корпуса лучшая, чем на всех известных американцам машинах». У КВ – «хуже, чем на любом из существующих в Америке танков» (прим. автора: весьма странное утверждение – особенно из уст американцев).

3. У обоих танков – некачественная, «слишком мягкая» броня (прим. автора: это, заметим, прямо противоречит тому, что было сказано о броне Т-34 в советском отчёте об испытаниях, – там броня, наоборот, была недостаточно «вязкой»). Если изменить технологию её закалки, машины можно облегчить на 8–10 %.

4. Плохое качество сварки: под дождём танки «текут» как дырявая крыша.

5. Пушка Ф-34 с одной стороны «простая, безотказная и удобная», с другой – у неё низкая начальная скорость снаряда (прим. автора: звучит очень странно, так как у 75-мм пушки М3, стоявшей на танках «Грант» и первых «шерманах» в 1941 году, начальная скорость бронебойного снаряда была 619 м/с против 662 м/с у 76-мм советской пушки Ф-34: см. Приложение № 1). Прицел – «по конструкции лучший в мире», но качество оптики – плохое.

6. Неудачная тесная башня. Непонятно, как в ней можно работать в зимней одежде (однако ж, как-то работали…).

7. Очень плохой механизм поворота башни.

8. Слишком слабая гусеница: часто рвётся, может быть повреждена снарядами малых калибров и минами.

9. «Негодная» подвеска «Кристи» у Т-34. У КВ торсионная подвеска оценивалась американцами выше.

10. Дизель – хороший. Хорошая идея – применять его в танке. Однако масляный воздухоочиститель на Т-34 – отвратительный («только саботажник мог сконструировать подобное устройство»), на КВ – немногим лучше (прим. автора: к слову, по имеющимся описаниям, этот «вредительский» воздухоочиститель удивительно напоминал аналогичные германские устройства той поры, оказавшиеся столь же неудачными).

11. Низкое качество стартеров (прим. автора: ничего не сказано о дублирующей системе запуска двигателя сжатым воздухом).

12. Очень низкое качество трансмиссии обоих танков. На КВ она оказалась копией украденной американской же неудачной тракторной трансмиссии 15-летней давности.

13. Бортовые фрикционы – вне всякой критики.

14. Безобразная конструкция коробки передач.

15. Оба танка – менее скоростные и манёвренные, чем любой американский танк.

Основные выводы военных и конструкторов США: «Сравнивая американские и русские танки – очевидно, что вождение последних значительно труднее. От русского водителя требуется виртуозность при переключении передач на ходу, особый опыт в пользовании бортовыми фрикционами, большой опыт и умение поддерживать танк в ходовом состоянии (регулировка и ремонт непрерывно выходящих из строя деталей), что сильно усложняет подготовку танкистов-водителей… Судя по образцам, русские при производстве танков мало уделяют внимания тщательности обработки, отделке и технологии мелких частей и деталей, что приводит к потере всех преимуществ, вытекающих из хорошо в общем-то продуманной конструкции танков… Несмотря на преимущества применения дизеля, хороших контуров танков, толстой брони, хорошего и надёжного вооружения, удачной конструкции гусениц и т. д., русские танки значительно уступают американским по простоте вождения, манёвренности, силе огня, скорости хода, надёжности механических конструкций и простоте регулировок» (там же, с. 242).

Ещё раз подчеркну: некоторые выводы, содержащиеся в отчёте и приведённые М. Зефировым и Д. Дёгтевым, – вроде более высоких манёвренности, скорости хода и силе огня американских танков – ничего, кроме недоумения, вызвать не могут, так как противоречат не только хорошо известным ТТХ боевых машин той поры, но и воспоминаниям танкистов. Позволю себе в этой связи сделать короткое отступление. Соперничать в скорости со средним 28,5-тонным Т-34-76 образца 1941 года в то время в США могли разве что лёгкие машины. Ктаковым, например, относились 11-тонный танк М2А4 и прототип 7,5-тонного десантного танка М22 «Локуст»: оба обладали скоростью по шоссе 56 км/ч (против 54 км/ч у Т-34-76). Многочисленные модификации «Шермана» никогда не ездили по шоссе быстрее 42 км/ч, а самая «медленная» «тридцатьчетвёрка» – изрядно потяжелевшая последняя модификация Т-34-85 образца 1944 года – тем не менее, развивала скорость в 51 км/ч. Максимальная скорость «Гранта» производства 1941 года – 40 км/ч; скорость первого «Шермана» М4А1, рождённого в том же году, – 39 км/ч. Скорость прибывшей в Америку на «смотрины» «тридцатьчетвёрки» образца 1941 года, напомню, составляла 54 км/ч. Американский тяжёлый танк М26 «Першинг» образца 1945 года выдавал по шоссе 32 км/ч против 34 км/ч у КВ-1 образца 1941 года.

Советский средний танк Т-34 и средний танк M4 «Шерман». Абердинский военный полигон в США (источник: http://armedman.ru/stati/sovetskie-tanki-t-34-na-aberdinskom-ispyitatelnom-poligone-ssha.html)

Ни один средний танк Второй Мировой не обладал большей манёвренностью на поле боя, чем Т-34: соперничать с ним в этом плане могла разве что тяжёлая германская «Пантера». «Шерман» образца 1941 года имел удельную мощность в 12,2 л. с./т и удельное давление на грунт равное 0,82 кг/кв. см. Он легко опрокидывался на бок из-за неудачных гусениц и слишком высоко расположенного центра тяжести, а также не имел возможности развернуться «на месте»: только по кругу – как автомобиль. Так как мог М4А1 «Шерман» превосходить в манёвренности Т-34-76 той поры – с удельной мощностью 17,5 л. с./т и удельным давлением на грунт, составлявшим 0,62 кг/кв. см?.. Американский средний танк М3 «Грант» («Ли»), являвшийся предшественником «Шермана» и тоже массово выпускавшийся в 1941 году, был настоящим уродом, который и рядом не стоял даже с «недоделанным» Т-34-76, произведённым эвакуированными советскими предприятиями. Его удельная мощность – 13,1 л. с./т, что было немногим больше, чем 12,6 в случае тяжёлого советского танка КВ-1; удельное давление на грунт – 0,94 кг/кв. см, что значительно выше, чем 0,83 у ещё более тяжёлого КВ-2. «Грант» мог порадовать разве что английских танкистов, истосковавшихся в Северной Африке по любой танковой пушке, способной поражать немецкие танки с больших дистанций. Даже если эта пушка нелепо торчала из правого бока танка и по удобству ведения огня была сопоставима со стрельбой из револьвера, засунутого в брючный карман. Не может не вызывать изумления и другая выдержка из доклада американцев, касающаяся низкой начальной скорости снаряда советской танковой пушки Ф-34: она якобы была 385 м/с. Во-первых, как уже отмечалось, на самом деле у бронебойного снаряда Ф-34 она составляла 662 м/с. Во-вторых, именно такой – 385 м/с – начальной скоростью обладали снаряды 75-мм «обрубков» первых немецких «четвёрок», предназначавшихся для поддержки пехоты. Начальная скорость снаряда советского аналога – 76-мм пушки-«окурка» КТ-28, стоявшей на многобашенных танках Т-28 и Т-35, – 381 м/с. Если бы дело действительно обстояло так плохо, то Т-34 и КВ-1 были бы абсолютно бесполезны против германских танков! Неужели американцы могли так напутать со своими испытаниями и отчётами?.. В общем, подозреваю «трудности перевода»… Надеюсь, в мои руки когда-нибудь попадёт оригинал американского доклада: некоторым положениям версии, предложенной М. Зефировым и Д. Дёгтевым, я просто отказываюсь верить.

Далее М. Зефиров и Д. Дёгтев перечисляют целый «букет» недостатков Т-34: «сухой» фрикцион, часто выходивший из строя (у большинства немецких танков он работал в масле); неудачное боковое расположение бензобаков, из-за которого они часто взрывались при попадании бронебойных снарядов; ограниченный обзор изнутри – в результате командиры первых Т-34 предпочитали идти в бой с открытыми люками. Отсюда, кстати, и немецкое прозвище – «Микки-Маус»: как и в случае БТ, открытые люки Т-34 напоминали ушки «мультяшного» персонажа. Впрочем, следует отметить, что немецкие танкисты держали люки открытыми точно таким же образом, а в израильской армии идти в бой с открытым люком вообще является (или как минимум являлось в 80-х годах прошлого века) требованием устава. Цитирую М. Зефирова и Д. Дёгтева: «Без сомнения, средний танк Т-34 не только не являлся лучшим танком войны, но и вообще не представлял собой чего-то выдающегося в техническом отношении… Фактически “тридцатьчетвёрка” представляла собой не гармоничную конструкцию, а сборную солянку из узлов и деталей, собранных с миру по нитке: ходовая часть от американского танка типа “Кристи”… пушка с малой начальной скоростью снаряда, навязанная КБ Грабина, и т. д., и т. п.» (там же, с. 243). И добавили: «В СССР поступили 4063 танка М4А2 «Шерман», и эта машина, без сомнения (!), стала лучшим танком Красной Армии» (там же, с. 231). Ну, о «шерманах» мы уже упоминали, а чуть позже поговорим о них дополнительно – с учётом мнений советских, американских, британских и немецких танкистов…

Танки М4А2(76) «Шерман» 2-го Украинского фронта. Берлин. Май 1945 года

И М. Барятинский, и М. Зефиров с Д. Дёгтевым сообщают, что самое значительное первоначальное преимущество Т-34 и КВ – их относительно сильное бронирование и, соответственно, неуязвимость по отношению к огню противника – сошло на нет уже к концу 1941 года, когда немецкие артиллеристы начали получать подкалиберные, а потом и кумулятивные противотанковые боеприпасы. Впрочем, согласно М. Барятинскому, последние немцы использовали крайне редко («Т-34 в бою», с. 107). Также, согласно многим источникам, в течение всей войны во всех воюющих армиях были в дефиците и подкалиберные боеприпасы: сказывалась всеобщая нехватка использовавшегося в них сердечника из карбида вольфрама. Сразу бросаются в глаза совпадения в оценках, сделанных сотрудниками двух полигонов – советского в Кубинке и американского в Абердине: «слепая» оптика, тесная башня, никуда не годная ходовая часть. И это – «лучший танк Второй Мировой войны»?.. Неужели действительно очередной пример сказочного сюжета на тему «Россия – родина слонов»? Переведя дух, я всё же решил не торопиться с окончательными выводами, а сначала изучить все имеющиеся в моём распоряжении точки зрения на Т-34 образца 1940–1943 годов…

Т-34 глазами немцев: «с уважением, но без истерики…»

Считаю, что немаловажным в этом плане является мнение немцев, которым пришлось сталкиваться с Т-34 в бою чуть ли не с первых дней войны. Начну с того, что любой, кто когда-либо читал воспоминания Гудериана, Манштейна, Гальдера, Люка, Макензена и прочих немецких военачальников, согласится: все эти мемуаристы были в целом невысокого мнения о профессиональных качествах солдат, офицеров и генералов Красной Армии. Практически для всех этих «утерянных побед» и «воспоминаний солдата» характерны уничижительные высказывания о «русских массах», их «тупом безразличии», «полном отсутствии фантазии» и скотоподобном «фатализме». Практически каждый бывший гитлеровский военный клянёт в конечной неудаче «блицкрига» осенью и зимой 1941 года не мужество советского солдата и его техническое оснащение, а «варварский» холод, «чудовищную» грязь, «отвратительные» дороги и «вмешательство фюрера». Не буду сейчас останавливаться на корректности подобных точек зрения, подчеркну лишь: все эти мемуаристы служили в армии, потерпевшей в ходе Второй Мировой войны полное и сокрушительное поражение. Германии не помогли выдающиеся боевые качества немецкого солдата. Несмотря на то что «варвары-монголоиды» страдали от русских холода и грязи, а также «ценных» указаний своего собственного вождя в ничуть не меньшей мере, что и носители передовой нордической цивилизации, первые полностью разбили последних. И, замечу, разбили так, что у немцев навсегда пропало желание воевать в будущем. За что им, несмотря на все, безусловно, имевшие место ужасы советского вторжения, надо бы почаще благодарить бывших противников. Но точно так же, на контрасте, бросается в глаза и уважение – высказываемое или подразумеваемое – бывших генералов и офицеров Вермахта по отношению к советским военной технике, вооружению и снаряжению.

Интересно, что до начала войны в германской армии в отношении советской бронетехники (да и техники вообще) в целом превалировало «шапкозакидательское» отношение. Чтобы проиллюстрировать это, приведу несколько фрагментов из дневников Ф. Гальдера (Franz Halder):

23 декабря 1940 года

«Скудные данные о русских танках. Уступают нашим танкам в толщине брони и скорости. Максимальное бронирование – 30 мм. 45-мм пушка (Эрхарда) пробивает наши танки с дистанции 300 м. Предельная дальность прямого выстрела – 500 м. На дистанции 800 м – безопасна. Оптические приборы – очень плохие; мутные стёкла, малый угол зрения. Механизм управления – неважный» (том 2, с. 316).

2 февраля 1941 года

«Количество танков в целом (пехотные дивизии + подвижные соединения) очень велико (до 10 тыс. танков против 3,5 тысячи немецких танков). Однако, учитывая их качество, это превосходство незначительное. Тем не менее, не исключены неожиданности» (прим. автора: и какие – Т-34 и КВ!) (там же, с. 347).

30 марта 1941 года (большое совещание у фюрера)

«Высказывания о русских танках (заслуживают уважения). 47-мм пушка, неплохие тяжёлые танки (прим. автора: по-видимому, имеются в виду “устаревшие” трёхбашенные Т-28 и пятибашенные Т-35 – о существовании КВ немцы тогда даже не подозревали), но в своей массе— устаревшие типы. По численности танков русские сильнее всех в мире, однако они имеют лишь небольшое количество новых гигантских танков с длинноствольной 105-мм (?) пушкой (танки-колоссы весом в 42–45 тонн)» (там же, с. 429).

Из вышеприведённых высказываний начальника гитлеровского Генштаба можно, прежде всего, сделать вывод о том, что у немцев недостаточно хорошо работала разведка, не сумевшая вовремя предоставить хоть сколь-нибудь точную информацию о давно выпускавшихся советских танках. Иначе я не могу объяснить упоминания о «максимальной броне в 30 мм», непонятно откуда взявшейся 47-мм пушке (такую в СССР не использовали), «гигантских танках с длинноствольной 105-мм пушкой» (пушку с таким калибром на советских танках также не применяли) и «безопасности» для «панцеров» советской 45-мм танковой пушки. Последняя, кстати, как и подтвердил сам Гальдер, имела германское происхождение. Что тогда можно было сказать о тамошних 37-мм «колотушках»?.. Интересно и то, что, без всякого почтения относясь к Т-26 и БТ, Гальдер весьма уважительно отзывался о средних и тяжёлых советских танках Т-28 и Т-35. А ведь именно над этими машинами вовсю смеялись советские (а вслед за ними и все остальные) историки! Любопытно и то, что немецкие разведорганы неправильно информировали высшее военное и политическое руководство Рейха и в отношении общего количества советских танков: их было гораздо больше 10 тысяч даже в приграничных округах, непосредственно противостоявших армии вторжения.

Тот же Ф. Гальдер 25 июля – спустя месяц после начала войны – признал: «численность танковых войск у противника оказалась больше, чем предполагалось» (т. 3, книга 1, с. 184). А дневниковая запись от 21 сентября описывает опыт борьбы с тяжёлыми танками, приобретённый 17-й дивизией генерала Тома (который, напомню, когда-то учился в секретной школе «Кама» под Казанью): «вначале необходимо лишить танк подвижности, а затем подрывными сапёрными средствами уничтожить его и экипаж» (там же, с. 366). Иначе говоря, немецким танкистам и артиллеристам надо было для начала перебить гусеницу танка КВ, а потом, подкравшись к нему ночью, подрывать его динамитом – как стены старинной крепости. Ладно, хоть без подкопов обходились… Любопытно, что Гальдер в этом случае никак не прокомментировал боевые качества теперь уже германских 37-мм «дверных молотков»…

Ханс фон Люк во время Второй Мировой войны (источник: Википедия)

Теперь перейду непосредственно к высказываниям о Т-34 и процитирую мемуары Ханса фон Люка (Hans von Luck), который в 1941 году служил адъютантом командира 7-й танковой дивизии Вермахта, наступавшей в Прибалтике: «…тогда нам пришлось впервые столкнуться с танками Т-34, ставшими впоследствии знаменитыми и служившими становым хребтом русских бронетанковых войск. Конструктивно Т-34 не отличался особой затейливостью. Листы бронирования скреплялись грубой сваркой, устройство трансмиссии было простым, как впрочем, и всё остальное, за что ни возьмись. Поломки легко исправлялись» (с. 111). Фон Люк ничего не говорит о преимуществах нового советского танка, но и так можно понять, что они произвели сильное впечатление на танкистов его дивизии, воевавших преимущественно на лёгких Pz. II и Pz.38(t). Во всяком случае, единственные другие отдельно упоминаемые им советские танки – это новейшие (и довольно редко встречавшиеся) лёгкие Т-50, «обладавшие лучшим вооружением и бронированием» (там же, с. 122). Если даже эти лёгкие 13,8-тонные советские машины (в Красной Армии их называли «маленький Клим» – из-за внешнего сходства с тяжёлым КВ) можно было поразить в лоб, защищённый скромной 37-мм бронёй, лишь «подтягивая 88-мм орудия», то уж с Т-34 и КВ 7-й дивизии Панцерваффе должно было приходиться совсем тяжело…

Уже упоминавшийся мною Эрхард Раус, командовавший в начале 1942 года под Сталинградом 6-й танковой дивизией Вермахта, отзывается о, по всей видимости, Т-34 следующим образом: «…Советы имели в своём распоряжении в два раза больше танков, и все они представляли собой модели, являвшиеся полной ровней нашим панцерам…» (прим. автора: к тому времени 6-я танковая дивизия Вермахта получила последние модели Pz. III и Pz. IV). А вот как он описывает первую встречу новейших «тигров» полка «Великая Германия» с «тридцатьчетвёрками» в марте 1943 года: «Эта было первое столкновение Pz. VI с русскими Т-34, и результаты оказались более чем обнадёживающими для нас. Например, два “тигра”, действуя во главе атакующих порядков, уничтожили целую группу Т-34. Обычно (прим. автора: слово “обычно” используется для описания боёв у Тамаровки под Харьковом весной 1943 года) эти русские танки предпочитали находиться в засаде на заведомо безопасной дистанции в 1200 метров и ждать приближения немецких танков… Они начинали обстреливать наши Pz. IV в тот момент, когда те ещё не могли причинить русским ущерба своими орудиями. До момента встречи с “тиграми” эта тактика была безупречной…» («Panzer Operations», с. 191). Выходит, что даже новым модификациям (на дворе весна 1943 года) «конструктивно лучше отработанных» немецких «четвёрок» приходилось несладко при прямом столкновении с их «некачественным» советским эквивалентом – Т-34-76. Заметим, что, судя по времени упоминаемого Раусом эпизода, в бою должны были участвовать самые что ни на есть «позорные» машины – произведённые в Горьком «сормовские уроды». Последнее выражение, по свидетельству М. Барятинского, использовал сам И. В. Сталин в письме к танковому наркому Малышеву в июне 1942 года («Т-34 в бою», с. 263). Письмо, в частности, касалось того печального факта, что на горьковских машинах «боятся воевать наши танкисты». Я, впрочем, не стал бы принимать слова вождя буквально: Сталин часто и сознательно преувеличивал, стараясь таким образом «обострить» проблему. Уверен, что факты отказов советских танкистов идти в бой (если они действительно имели место: ведь за таким шагом могли последовать только два варианта развития событий – расстрел или штрафбат) касались не столько качества техники, сколько обстоятельств, при которых самодуры-командиры заставляли подчинённых идти в очередную самоубийственную лобовую атаку на хорошо подготовленную противотанковую оборону немцев – то есть на глупую и неизбежную смерть. «Боевые успехи новейших “тигров”, – завершает описание боя Раус, – привели к повышению боевого духа» («Panzer Operations», с. 191). Надо понимать, что до этого – пока Pz. III и Pz. IV имели дело с Т-34 самостоятельно – с «духом» имелись определённые проблемы… Интересно отметить и другое: именно такую тактику Т-34 периода 1941–1942 годов – встать в засаду (или даже открыто на пригорке) и издалека расстреливать беззащитных противников – потом с успехом использовали и германские «тигры». Тактика эта применялась вплоть до появления эффективных средств борьбы с ними на дальних дистанциях – СУ-100, ИС-2, ИСУ-152 и «шерманов-светлячков» с мощной 17-фунтовой пушкой.

А вот как тот же не замеченный в особой симпатии к противнику Эрхард Раус, писавший, между прочим, не для широкой публики, а для американских военных, отзывался о проходимости советского танка: «…внезапное повышение температуры вызвало жуткую распутицу. Все машины, кроме тех, что двигались по шоссе с твёрдым покрытием Харьков – Курск, оказались беспомощными перед грязью… Даже Т-34 русского арьергарда застряли в ней так, что мы смогли вытащить их лишь с наступлением тёплой погоды» («Panzer Operations», с. 192). Отметим, что Т-34 служит боевому генералу Вермахта эдаким эталоном проходимости. И что танки эти не бросают в грязи, а вытаскивают. Зачем? Об этом позже…

«…Т–34 имел самую лучшую проходимость по пересечённой местности среди всех танков на континенте и порой мог проделывать поражающие воображение трюки…»

Бывший высокопоставленный офицер-генштабист Эйке Миддельдорф (Eike Middeldorf), занимавшийся в ходе войны, в том числе, и обобщением боевого опыта Вермахта, в книге «Русская кампания: тактика и вооружение» написал следующее: «Танк Т-34 уступал немецкому танку Pz. IV, состоявшему на вооружении в первые годы Русской кампании, по качеству вооружения и оптических приборов. Однако по качеству брони и проходимости танк Т-34 настолько превосходил немецкий танк Pz. IV, что стал весьма опасным противником немецких танков, а для пехоты и противотанковой обороны немецкой армии был настоящим кошмаром» (с. 288). А вот что в отношении качества брони, которая была то слишком хрупкой (по М. Барятинскому), то, наоборот, – слишком мягкой (по М. Зефирову и Д. Дёгтеву), написали Стивен Залога и Джеймс Грандсен: «Модели Т-34 1942 и 1943 годов явно имели более грубый вид, чем хорошо сделанная “тридцатьчетвёрка” 1940 года. Но кажущаяся грубость сварки и соединений ни в малейшей степени не влияла на качество брони. Так, испытания Т-34 выпуска 1942 года, осуществлённые в Британской школе танковых технологий в 1943 году, показали, что качество брони танка было таким же или лучшим, чем у британских броневых плит» (с. 133). По-видимому, именно этот танк Т-34, увиденный в музее Бовингтона, описывал Виктор Суворов в одной из своих книг. Отметим попутно, что «вязкость» брони английских танков хвалили практически все воевавшие на них советские танкисты: то есть похвала британских экспертов в отношении качества брони Т-34 стоит многого…

Уже цитировавшийся мною в других работах немецкий историк (и бывший переводчик Гитлера) Пауль Карель (Paul Carell) написал о Т-34 следующее: «Но самым грозным противником стал советский Т-34 – бронированный гигант длиной 5,92 м, шириной 3 м и высотой 2,44 м, обладавший высокой скоростью и манёвренностью. Весил он 26 тонн, (был) вооружён 76-мм пушкой, имел большую башню, широкие траки гусениц и наклонную броню» («Восточный фронт», книга 1, с. 29). Потом на странице 66 Карель описал первую встречу 8 июля 1941 года 17-й танковой дивизии Вермахта с Т-34 в районе Сенно (Западный фронт). Не буду останавливаться на деталях – они типичны для всех подобных описаний: первоначальный шок немецких артиллеристов от неуязвимости советского «гиганта», отскакивающие от брони 37-мм снаряды, тяжёлые потери противотанковой артиллерии, «сквозное» прохождение через германские боевые порядки. Довольно типичен и конец большинства подобных весьма неприятных для солдат Вермахта эпизодов: лишённый пехотной (и всякой другой) поддержки Т-34 заканчивает своё путешествие в пятнадцати (!) километрах от передовой, застряв в болоте, где его «прикончило» длинноствольное орудие дивизионной артиллерии немцев. Упоминает Карель и плохую коробку передач танка (механики-водители использовали кувалду для переключения скоростей – «пример советского подхода»), и тесную башню на двух человек, что значительно снижало боевую скорострельность (один русский снаряд против трёх у Pz. IV), и отсутствие радиостанций в большинстве машин.

«Т–34 оставались грозным и внушавшим уважение вооружением на протяжении всей войны. Трудно даже представить, какие последствия могло повлечь за собой массированное применение Т–34 в первые недели войны».